Как приручить одинокого волка (СИ) - Лемешенко Зоряна Страница 21

Глава 26

Наверное нужно было перетерпеть. Возможно эта ночь была ошибкой, потому что сейчас было невыносимо видеть и чувствовать печаль Светланы. Она молчала, не плакала, не уговаривала. Она пыталась сейчас отказаться от меня, я чувствовал это. Подтвердило мои ощущения и её сопротивление, когда я собрался поехать к её друзьям за Вадиком. Я одновременно чувствовал и смущение, и грусть, и сомнения.

— Ты стесняешься меня? — спросил я прямо, но тут же ощутил её возмущение и удивление. Ну хоть так.

— Ты что?! Просто… я не знаю, всё так быстро. И я обычно держу личную жизнь на замке, — Света стушевалась, — ну, в те времена, когда она у меня была.

— Времена меняются. Поехали, скажешь, что знакомый по работе, брат коллеги, увидел тебя одиноко стоящую на остановке и решил сделать доброе дело.

Настроение катилось в пропасть. С одной стороны меня самого угнетало скорое расставание, но я надеялся, что Света будет тем самым светом в конце моего тёмного тоннеля и я буду рваться к ней изо всех сил. А сейчас я просто не понимал, прослушивая её эмоции — она отгораживалась от своих чувств. Я это слышал по всплескам её ко мне притяжения, которое она сразу заглушала какими-то другими мыслями, видимо. Я взял её за руку, пытаясь сблизиться хотя бы так.

Когда мы подъехали к дому её друзей, то на улице дружно отдыхало всё семейство. Я вышел из машины, Света выскочила еще раньше меня чуть не на ходу и помчалась к веселящимся с мячом мальчишкам, одним из которых был Вадик.

— О боже! Не виделись же целую вечность! — закатила глаза молодая симпатичная женщина с округлым животом, к которой приближался тот самый оборотень, которого я видел чуть больше суток назад. На руках он держал младенца, который мирно сопел, согретый на папиной груди.

Раньше меня такие картины семейной идиллии ни разу не трогали, теперь же скулы свело от зависти — я тоже хотел так.

— Рад снова видеть, — протянул руку здоровяк.

— Взаимно, — улыбнулся я краем рта в ответ на заговорческую ухмылку оборотня.

— А вы знакомы? — удивилась женщина.

— Однажды пересекались, — ответил ей муж. — Но не знакомы. Гер… ман, — произнёс он со странной заминкой, скосив глаза на жену.

— Глеб. Будем знакомы.

— Будем, будем. Злата, — протянула руку его бойкая супруга, глядя меня не менее хитро, чем её огромный муж. Я странно ощущал себя в этой компании — словно препарированная букашка. Они так смотрели на меня, словно знали обо мне больше, чем я сам.

— Очень приятно, — целовать руку я не стал, потому что зверь внутри её мужа ощутимо напрягся, когда я лишь склонил голову в приветствии. Доброжелательность еще никогда не отменяла оборотнячую ревность.

Света подошла к нам, аж искрясь от удовольствия, когда целовала в пухлые щёки довольного Вадика, сидящего на её руках.

— Это кто такой здоровущий к маме на руки залез? — протянула Злата.

— Это мама сама! Я говойил, сто я узе во какой босой! — потянулся вверх ручонками малыш. И тут он увидел меня. — Дядя Глеб! Пивет!

От того, сколько радости промелькнуло в глазах паренька, у меня аж сбилось дыхание. Я чувствовал, что меня просто рвёт на две части — одна часть воет от безвыходности и понимания, что своих ребят на фронте я не брошу, не имею права, а вторая — от испепеляющего желания сгрести в охапку этих двоих и утащить к себе, чтоб жить полноценной и счастливой семьёй без оглядки на всё остальное.

— О! Здоров, Вадим! Как жизнь молодая? — я протянул руку, и сын её по-взрослому пожал.

— Хоёсё! А я сегодня дома не ноцевал! — гордо вздёрнул подбородок малец.

— Рановато ты начал! — засмеялась Света, опуская сына снова на землю, потому что его друг примчался с мячом, намекая на продолжение игры.

— Чай? Кофе? Компот? — махнула рукой в сторону дома Злата.

— Пиво? А машину в гараж… — продолжил Герман, тут же схлопотав гневный взгляд жены.

— Гера, утром?!

— А что такого? И вообще скоро на работу выходить, и всё… — загрустил здоровяк.

— Спасибо за предложение, но мне нужно уезжать. Ждут дела.

— Бог в помощь, — Злата смотрела так, будто знала, куда я еду. Может быть Света ей говорила обо мне? — Всё будет хорошо. Только жаль, что мы скоро уезжаем.

— Но мы же еще вернёмся? Как же я без тёщи? Долго не протяну! — низким голосом вклинился Герман, получив красноречивую гримасу от жены в ответ на свой сарказм.

— Надеюсь еще увидимся, рад был знакомству, — я снова пожал руку оборотню, стараясь игнорировать колючую волну от того, что моя волчья суть ощущала в нём крупного и опасного хищника. Затем двумя руками пожал ладонь Златы, которая тепло улыбалась и сказала:

— Без сомнений увидимся. И нам тоже очень приятно.

Когда с церемонией прощания с друзьями Светы было покончено и они ушли в дом, забирая и мальчишек, мы остались во дворе вдвоём. Я не знал, как нужно правильно подобрать слова и что делать, потому что у меня не было подобных ситуаций в жизни. Я шёл вперёд и не оглядывался, жил для себя, игнорируя чужие чувства.

Пока я раздумывал над тем, что и как сказать, Света просто обняла меня, прижимаясь всем телом. А я своими руками сжал её до дрожи в мышцах, боясь не рассчитать силу и причинить боль. Её слегка вьющиеся волосы цвета капучино ветер задувал на моё лицо, я вдыхал такой милый сердцу запах и не мог оторвать её от себя.

— Да что же ты так вкусно пахнешь? — проурчал я.

— Как так? — выдохнула она куда-то мне в шею.

— Морем и пчелиным воском.

— Хм, интересно, не знаю, никто раньше не говорил, — она отклонилась, чтоб пытливо заглянуть в мои глаза, но её улыбка померкла, ведь я был хмур и зол, потому что в момент представил, что кто-то так же её обнимал, нюхал волосы, и еще страшно подумать что делал. Глупости? ДА! Но мне простительно, я влюбился без памяти.

— Со мной особый случай, можешь мне поверить, — всё же смягчил я выражение лица, но внутри ревность не унималась. Света, чувствуя перемену моего настроения, опустила глаза вниз, еще больше помрачнев, чем была до этого, а её руки скользнули вниз по моей куртке, выпуская меня из своего плена.

Чёрт подери, мы расставались на неизвестное время, возможно эти минуты — всё, что было у нас! Я разозлился на себя, на неё, на обстоятельства, на геополитику и цикличность истории, и всю эту злость, всю эту страсть я выплеснул в поцелуй, каким бы грубым он ей не казался. Пускай помнит меня любым, лишь бы помнила, а, когда вернусь, реабилитируюсь.

Глава 27

Со времени отъезда Глеба прошло уже больше месяца. На Новый год, который я отмечала в шумной и душевной компании семьи Златы, я изо всех сил изображала радость, чтоб не омрачать праздник. Надеюсь у меня всё выходило как надо, по крайней мере Вадик выглядел вполне счастливым, когда курьер принёс от дяди Глеба подарок, который сын не хотел даже во время сна оставлять без присмотра и тащил в свою кроватку, не взирая на то, что это была громоздкая складная мастерская с большим набором инструментов. После нескольких вечеров активных споров Вадюшка смирился, что играть будет с этим чудом лёгкой промышленности, а спать с ним — нет. Я же подарила игрушечное пианино, о котором сын раньше часто упоминал. Но теперь он понял, чего желал на самом деле, и пианино пока пылилось невостребованным. Что ж, я не ревновала и не обижалась, даже гордилась тем, что Глеб быстро находил подход к моему маленькому мужчине. Мне же доставили несколько подарков сразу: тёплый кашемировый палантин с запиской, в которой было курсивом написано «Пусть он обнимает и согревает тебя до моего приезда. Дальше буду это делать сам», новый комплект шёлково-кружевной пижамы взамен порваной, а еще новую дорогую сковороду, в которой лежала бумажечка «А это мои инвестиции. Оладушки у тебя — улёт».

После праздников Злата засобиралась домой. Она много раз мне говорила, где живёт, но я, к своему стыду, никак не могла запомнить название города. Кажется это было где-то за границей. Герман однажды подмигнул и сказал, что проведёт нам экскурсию, когда мы с Глебом приедем в гости.