Дом Драконов - К. А. Линде Страница 22

Главная тюрьма Кинкадии была в паре кварталов отсюда. Наверное, туда их и вели. Она подозревала, что они проведут там сутки, а потом заплатят штраф. У Кловер не было денег. Все, что у нее было, принадлежало Дозану. А Дозан не выкупал преступников. Ему не давала жадность.

Если Кловер попадет в тюрьму и не оплатит штраф, они отправят ее на исправительные работы, пока она не сможет оплатить. Кто знал, сколько времени это займет? Неделю? Две? Месяц?

Керриган не могла это допустит. Это было опасно, безответственно и глупо. Она знала все это, но все еще не могла стоять и ничего не делать.

Время в тюрьме могло ее убить, учитывая ее спасение локом. Без этого вещества умирали многие в Кинкадии.

— У тебя хотя бы есть план? — простонал Лиам.

— Не попасться?

— Это не план. Это…

Но Керриган не слышала, как он закончил. Она притянула магию к поверхности. Обычно она так много не использовала. Она столько не показывала в Отходах. Огонь был ее главной стихией, но она не хотела никому вредить. Так что она выпустила магию земли, камни перед пленниками загудели.

Стражи застыли в смятении. Их было трое, а мятежников — много. Они все были скованы подавляющими магию оковами, не могли сбежать. Не без помощи.

Керриган усилила давление на камни вокруг них. А потом расширила область трясения, чтобы охватить больше пространства.

Она услышала дрожащий вопль:

— Землетрясение!

Долина Кинкадии знала их. Хоть это было фальшивое землетрясение, никто не мог понять разницу, если не мог ощутить магию. А умели это редко. Ей повезло, что стражи так не могли. Хотя… стражей обычно выбирали не за ощущение магии. Это делало Общество.

Все боялись ее землетрясения, и она послала копе ветра к оковам, держащих руки Кловер вместе перед ней. Оковы открылись с приятным звяканьем.

Кловер подняла голову в шоке. Она посмотрела по сторонам, оценила ситуацию, пытаясь понять, как это произошло. Но она была слишком умной, чтобы ждать и узнать. Она бросила оковы, как груду кирпичей, и побежала в следующий переулок. Стражи завопили, но магия Керриган все еще гудела в камнях. Она ощущала, как ее магия отступала. Этого было слишком много. Слишком для нее, но гнев придавал силы, и она продолжала, пока не убедилась, что Кловер убежала от них.

— Керриган, хватит, — Лиам сжал ее руку.

Она медленно отпустила магию, камни утихли, и гул остался только в ее разуме.

— Не верится, что ты это сделала, — сказал Лиам.

— Ты можешь сделать все, что представил. Не знаешь? — спросила она, изогнув губы. Такое всегда повторяла им госпожа Моран, даже если это ощущалось нелепо.

— Керриган, я… должен тебе кое — что сказать.

Она поежилась в летнем вечере. Она забыла в гневе, что избегала разговора с Лиамом наедине.

— Что? — с опаской спросила она.

— Я знаю.

— Ты… знаешь?

— О твоих видениях, — прошептал он.

Керриган в тревоге отпрянула. Она не такое ожидала услышать.

— Что? Как?

— Я был там год назад, когда ты призналась Хелли. Она сказала, что видения опасны. Что если узнает кто — то еще, тебя убьют.

Керриган побледнела.

— Ты все это время знал?

Он кивнул.

— Я хотел тебе сказать.

— Так почему не сказал?

— Она сказала, что если узнает кто — то еще, тебя могут убить, — повторил он. — Я хотел тебя защитить, Кер!

— Защитить? — прошептала она. — Поэтому ты ходил за мной все это время?

Он кивнул.

— Пытался. Я переживал за тебя. Переживал, что видение поймает тебя, и ты будешь одна и уязвима.

Керриган поежилась. Это произошло. Так было в первый раз пять лет назад. Все расплывалось перед глазами от воспоминания. Пустой переулок, фейри выходили отовсюду, видение сбросило ее на колени, от первого удара в ушах звенело, а потом она очнулась в комнате Дозана в Отходах. Все ее тело было в синяках. Царапины покрывали ее тело. Он применил навыки исцеления, но был лишь человеком. Он еще не был королем Отходов, просто парнем, даже шестнадцати не было. Ее спаситель. Как нелепо, зная его сейчас.

— Прости, я не сказал тебе.

— Ничего, — тихо сказала она. И поняла, что все было хорошо.

Она отчаянно хотела, чтобы могла с кем — то обсудить это. Не с Дозаном Руком. И теперь… она могла.

Она открыла рот, чтобы сказать больше, извиниться за прошлый год странных отношений между ними, но не успела. Заклинание на ручке двери… хлопнуло.

— Чешуя, — закричала она.

И побежала к двери, Лиам — за ней. Никто не должен был узнать, что они уходили с вечеринки. И никто не мог… если войдет протестующий или хуже, будут проблемы. Так она поняла, как безрассудно себя вела, выйдя сюда. Часть нее хотела жалеть об этом, но она спасла Кловер от стражи Общества. Это того стоило.

Когда она и Лиам добрались до двери, она замедлилась. Она тяжело дышала, видя, кто активировал заклинание.

— Хадриан, — она издала смешок. — Что ты тут делаешь?

Дарби тоже выглянула.

— Мы решили, что не могли оставить вас одних.

Лиам рассмеялся.

— Нам всем стоит зайти. Мятеж подавили. Похоже, все теперь вернется в норму.

Дарби обрадовалась. Хадриан открыл дверь шире.

Керриган коснулась ладони Дарби, а потом плеча Хадриана.

— Спасибо, что все равно пришли за нами.

Хадриан кивнул.

— Всегда.

* * *

Вечеринка прошла, как обещали. Члены Общества не объяснили, что случилось с мятежом. Просто сказали, что все было под контролем, и пора было представить участников турнира.

Приключение притупило унижение. Но, как только вечеринка продолжилась, все вернулось.

Ее не выбрали. И никто ничего не делал с этим.

Конечно, Хелли сказала, что они разберутся. Керриган знала, что это означало. Ей нужно было скорее придумать план. Что — то, что она предложит Хелли, чтобы ее не отбросили в сторону и забыли.

Больше никогда.

Было уже плохо, что она должна быть Первой из дома Круз из Брионики. Ее отец бросил ее, а не дал официальный статус. Она не могла быть отброшенной во второй раз. Она двенадцать лет пыталась проявить себя, свою достоинство Обществу. Она не даст всему этому быть напрасным.

Завтра. Завтра она сделает Хелли предложение. Ей было все равно, что это был первый день турнира драконов. Она знала, что не могла откладывать это.

Но этой ночью… она будет хмуро пить лучшее вино и смотреть, как все, кого она знала и любила двенадцать лет, попали в общество,