Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав Страница 23

Я кивнул, она всё ещё стояла и мялась на пороге:

— Не заставляй меня выбирать между тобой и ей. Выбор я сделаю, но мне будет неприятно.

— Что это вообще значит? Это какая ситуация должна возникнуть?

— Забудь, — покраснела Аня. — Я просто очень плохо обо всех думаю.

Она позвонила в звонок. Дверь приоткрылась с цепочкой. Узкий глаз посмотрел на Аню. Дверь закрылась. Звук убираемой цепочки. Дверь открылась снова, на пороге возникла девушка немногим выше меня, темноволосая, узкоглазая, довольно тощая, с сигаретой в руках.

— Заваливайте, — указала она рукой и спешно закрыла за нами дверь.

— Привет, я Макс, — протянул я кулак.

Мария на кулак посмотрела, перевела взгляд на Аню.

— Ну, впуталась?

Аня смутилась. Маша замялась, стоя с открытым ртом.

— Ладно, проходите на кухню. Вы на сколько?

— Я надолго, — заявила Аня. — Он со мной тоже надолго.

— О, у вас, я смотрю, всё серьёзно? А где та королева, которая величала всех простыми смертными?

По пути на кухню я задался вслух вопросом:

— Она всегда такая язвительная?

Аня залилась краской, наблюдая моё смущение.

— Она хорошая обычно, — шепнула мне Аня.

Впрочем, это всего лишь подруга, пусть и временно превращённая в сожительницу.

— Суп будешь? — спросила она у меня.

— Не надо, спасибо, мы только поели.

— Ты, оказывается, тоже ешь? — уставилась она на Аню. — Уподобилась простым смертным?

Мне сказали вести себя уважительно, а из этой только желчь прёт.

Но я по своей натуре спокойней удава, поэтому хотел сказать что-то нейтральное про то, что Ане теперь доступно всё богатство вкуса, но во-первых притормаживал от недосыпа, во-вторых словил затяжной зевок.

— Что за свинское отношение? — раздался лёд сбоку. Оттуда, где только что сидела Аня.

Зевок застрял на середине.

Она преобразилась, глаза холодные, лицо — безжизненная маска.

— Я перед тобой не отчитываюсь, — она бросила на меня взгляд и на мгновение сердце замерло от тона. Я не сразу сообразил, что фраза предназначалась не мне. — Макс, прости за то, что здесь увидишь, но кажется кто-то что-то забыл и нужно об этом напомнить.

Она встала, прошла к Маше, вырвала у неё сигарету из рук, кинула в умывальник. Аня была ниже её больше чем на голову, казалась очень хрупкой. Маша подалась чуть назад, отступая упёрлась в плиту, обожгла себе спину о горячую кастрюлю и дёрнулась — отступать дальше было некуда. Она кривилась от боли, но не сказала ни слова.

— Тебе напомнить, почему ты ещё жива?

— И-извини, это была шутка, просто шутка, — показала она пустые поднятые руки, кривясь от боли.

Аня её боль, видимо, не замечала. Я вжался в стул и делал вид, что меня вообще здесь нет.

— Почему ты ещё жива? — полушёпотом произнесла Аня.

— Ань, не кипятись. Спокойно, присядь. Не закатывай истерик при парне.

На эту фразу Аня метнула такой взгляд, что мне захотелось обратно в деревню к маме.

— Ты поняла сама, что делала только что, или мне объяснить? — упёрла Аня руки в бока.

Маша не отвечала, лишь дрожащими руками достала из кармана пачку сигарет и потянулась за новой.

— Выкинь уже эту муть! — вырвала Аня пачку из рук и швырнула в мусорку. — Или кури там, где я видеть не буду. Пару дней меня не было, и опять… — Она взяла бутылку из-под дешёвого вина с остатками на дне, кинула к пачке сигарет. — Отвечать будешь?

— Я… — замялась Маша. — Я не поняла.

— Ну и славно. Когда мозги появятся, ещё раз подумай, — буркнула она и улыбнулась: — А пока давай без колкостей, пожалуйста.

Маша села на табурет, трогая опаленную спину. Я молчал. Чтобы не сказать глупость, лучше вообще молчать. Неловкое молчание длилось довольно долго, Аня окинула нас взглядом:

— Пойду переоденусь и помоюсь.

Аня ушуршала к себе, я остался наедине с её подругой. Тишина накалялась.

— Давно вы дружите? — спросил я лишь бы что-то спросить.

— Четыре года.

Маша сделала себе чаю, руки у неё колотились.

— И часто она с тобой так?

— Я с ней тоже так не часто, — вздохнула Маша. — Но что-то накипело. В Новом Бурсе из-за неё проблемы, — я рассмотрел синяки на плечах, — да и вообще: возомнила себе невесть пойми чего. Раз умеет память стирать, то прям супергероиня, а остальные все чернь и рабы. А тут прискакала, приютить… Ой, извини. Я не против того, чтоб ты тут пожил. У вас вообще всё хорошо?

— Всё отлично, да, замечательно, — закивал я. Пусть это и была правда, но так я отвечал на любые вопросы, касающиеся моих с кем-то отношений. Потому что это мои с кем-то отношения, и нехер туда лезть. — А что?

— Куришь? — спросила Маша, доставая пачку из мусорки.

— Я бы всё же попросил Аню не расстраивать.

Маша лишь отмахнулась и закурила, пуская дым по прокуренной кухне.

Они терпят друг друга? Маша подчиняется Ане? Или как это работает?

— И что, вы прям так иногда ругаетесь?

Маша покачала головой.

— Аня очень редко злится. Только когда что-то идёт очень не так, как ей хочется. Что я не так сделала?

Я пожал плечами.

— Ну подумаешь, подъёб, — нахмурилась она, выпуская струю дыма.

— Может месячные? — предположил я.

Маша искренне рассмеялась.

— Рассказывай, кто ты такой и что у тебя за суперсила, что Аня сама не своя тут ходила? Ты ещё не в Новом Бурсе?

— Скорее Аня уже не в там, — пожал я плечами. Видимо Маша не знала о последних событиях. — А я так, просто парень, — я зевнул. — Парень, который поспал сегодня от силы три часа.

— Это ты хвастаешься? А Анька целенаправленная, правда?

— Не хочу показаться грубым, — буркнул я, вспоминая наставления Ани перед входом, — но наши с ней отношения — это наше личное дело.

— Она мне всё равно всё расскажет и может даже память оставит, — усмехнулась она слегка ехидной усмешкой. — Буду знать о вас больше, чем ты, — расхохоталась она. — Как думаешь, сколько раз она тебе память стирала?

— Нисколько, — уверенно выдал я.

— Я вот тоже так считала, пока кровь из носа не пошла. Соседка, укорачивающая мою жизнь. Но я не жалуюсь, это скорее констатация факта. Так что если ты секс с ней запомнил, считай ты везунчик.

— А что, были другие?

— Парни? Хаха, не-ет. Аня и парни вещи несовместимые. Куда простым смертным до неё, до великолепной богини.

Богини? Может и богиня. Она ж говорила про свой родной мир — всё логично…

— Ну я как-то вот, простой смертный, — указал я на себя.

— Вот я и говорю, что в тебе такого? Аня тебя сразу рассмотрела, ещё… — она замолчала, увидев вышедшую из ванны Аню.

— Он миленький, — хихикнула она и скрылась в коридоре.

— Это похоже на Аню, которую ты знаешь? — спросил я у Маши. — Потому что это похоже на Аню, которую знаю я.

— Проигнорировала сигарету, — заметила Маша. — Что-то у неё настроение пляшет. Вот та Аня, из-за которой у меня, — она потрогала спину под майкой, — кажется, ожог, вот она похожа на Аню, которую я знаю. Хотя пару дней перед тем, как на сутки исчезнуть, никому ничего не сказав, она была действительно сама не своя. Так ты в Новом Бурсе или нет?

— Неа, — сквозь зевок проговорил я. — Только в качестве заложника. Не знаю, должен я тебе рассказывать или нет, но пока я был в заложниках, какой-то схрон Нового Бурса накрыли ГБшники.

Я сознательно опустил момент, в котором Аня убила Викторию.

— А ещё Аня решила уйти из организации.

— Как уйти? — встала Маша. — А как же наша цель?

Она пошла к Ане, видимо довыяснять отношения. Мало ей было обваренной спины что ли?

— Стой, может не сейчас? Дай ей отдохнуть, пусть подобреет.

— А ты хитёр, уже её раскусил, — сощурилась Маша и её узкие глаза превратились в щёлочки. — Но это вопрос очень личный и ждать с этим никак нельзя, — в голосе послышалась сталь.

Маша влетела в комнату Ани, словно ураган. Аня же сидела в наушниках и пялилась в экран телефона, будучи красной, словно рак, с круглыми от изумления глазами. Маша, не останавливаясь, дошагала до Ани и заглянула в телефон.