В любви и на войне все средства хороши! Книга 2 (СИ) - Ведуница Ирина Страница 24

Я изволила завтракать, и чем быстрее, тем лучше! О чем не менее доброжелательно сообщила в ответ. Выбрав из перечисленных вариантов то, что больше пришлось по душе, я с легкой душой отправилась за столик ждать своего заказа. Разговор о Роне с девушкой решила пока не заводить. Сначала спокойно поем, а потом уж по ситуации посмотрю. И лучше бы спрашивать напрямую у трактирщика, он мужик приметливый: даже если чего и не знает точно, зато в наблюдательности ему не откажешь.

Умудрился же вчера заметить, что брачной татуировки у нас с Роном нет, когда я ему нагло заявила, что мы женаты и попросила одну комнату на двоих. Пришлось выворачиваться и врать, что как раз на церемонию в храм и ехали, когда несчастье случилось. А перед богами, мол, мы давно уже муж и жена. Еле уломала мужика недоверчивого.

Размышления мои были прерваны появлением жены трактирщика с подносом в руках. Ловко переставив мой завтрак на стол, она чуть замялась, словно желая что-то сказать. Однако увидев, с каким нетерпением и голодным блеском в глазах я придвинула к себе тарелку с кашей, махнула рукой, пожелала приятного аппетита и отошла.

А я с огромным удовольствием отдала должное вкуснейшей пшенной каше на молоке, свежему, еще даже теплому пшеничному хлебу, и горячему чернично-брусничному морсу. Брусника, видимо, осталась еще с прошлого года, потому что в лесу она еще не поспела толком — специально смотрела, когда искала что-нибудь жаропонижающее для Рона.

Ела не спеша, наслаждаясь каждой ложкой, каждым кусочком вкусной домашней выпечки. А еще тишиной и спокойствием, отсутствием необходимости снова куда-то бежать и что-то делать. Пусть и временно.

Постепенно в общий зал начали подтягиваться и другие постояльцы гостиницы, но тихий гул голосов, разбавляемый перестуком ложек о глиняные миски, совсем не мешал, наоборот добавляя какого-то уюта и душевности. Словно я вновь вернулась в Академию и сижу рано утром в студенческой столовой, постепенно заполняющейся полусонными адептами.

Однако это уже в прошлом. Вряд ли я когда-нибудь там еще буду работать. Разве что в гости загляну к знакомым, когда эта война закончится, и я вернусь домой. Но это все после. А сейчас слишком уж расслабляться не стоит. Пора переходить к следующему пункту моих планов, а именно расспросам о своем спутнике и его вчерашних передвижениях.

Улучив момент, когда одна из подавальщиц проходила мимо, я кликнула девушку, выразив желание расплатиться за завтрак, а заодно попросила ее позвать отца для недолгой беседы, если он в данный момент свободен. Вот только спустя несколько минут подошел ко мне не сам хозяин заведения, а его жена, чуть полноватая, но приятная на вид, опрятная и улыбчивая женщина средних лет.

Вытерев мокрые руки фартуком, она присела на свободный стул и, чуть озабоченно глядя на меня, произнесла:

— Муж сейчас отлучился по делам, но я могу побеседовать с Вами, если нужно. Вам не понравился завтрак?

— Что вы! — поспешила я уверить ее в обратном. — Я давно уже так вкусно не ела, уверяю Вас! Просто хотела задать несколько интересующих меня вопросов.

— А, ну тогда чем смогу — помогу, — с заметным облегчением улыбнулась женщина. — Меня Хельга зовут. Спрашивайте.

— Спасибо Хельга, а меня — Рина, — решила я все же представиться запасным именем для создания более доверительной атмосферы. Надеюсь только, что Рон, если здесь и сидел, то воздержался от упоминаний обо мне и нашем статусе. Согласовать эту информацию с ним у меня возможности заранее не было.

Но судя по тому, что Хельга, не моргнув глазом, приняла мое имя, я сделала вывод, что все в порядке. А потому, приняв несколько смущенный и потерянный вид, словно мне неловко поднимать данную тему, принялась ее расспрашивать:

— Понимаете, я вчера так устала и переволновалась в дороге, что уснула совсем рано. А утром встала и поняла, что муж куда-то выходил ночью. Я за него очень волнуюсь, потому что после нападения он долго не приходил в себя. Надеюсь, и здесь особо долго не сидел, если спускался покушать. Он ведь за этим вниз приходил, да? Значит, чувствует себя уже лучше? Простите, что расспрашиваю Вас, просто не решилась его будить. А сейчас не знаю, то ли брать с собой для него завтрак наверх, то ли он сам спуститься сможет… Вот.

Под конец своего сбивчивого монолога, я уже сидела понурившись, нервно теребя свои пальцы. Хотя, если совсем честно, наигранной эта эмоция была лишь отчасти. Мне и правда было неловко расспрашивать постороннего человека о своем спутнике. Особенно учитывая, что по мере того, как я говорила, взгляд Хельги становился все более откровенно сочувствующим.

— Ох, девонька, прямо не знаю, как тебе и сказать-то… — глубоко вздохнув и на мгновение отведя глаза, будто виновата в чем, начала трактирщица. Даже на «вы» обращение позабыла, поддавшись порыву женской солидарности. И выложила мне все, как есть: — Но таить такие вещи тоже не след. Особенно, если ты к нему серьезные чувства испытываешь. В общем, был твой жених вчера внизу. Один. Поужинал, поговорил о чем-то с моим мужем, а потом в свой номер сбегал, взял вещи и куда-то ушел часа на два примерно. Я ж тогда так заволновалась, что как бы он тебя тут одну не оставил насовсем, что пристала к своему и всю правду из него вытрясла. Оказывается, Корн мой твоего отправил не куда-нибудь, а прямо в городские купальни. Сказал, что тот сам об этом спрашивал. А они-то у нас не где-нибудь находятся, а в заведении мадам Олви. Бордель это местный, простите меня боги! Но ты, девонька, не переживай, мужики они такие, сама знаешь… наделают порой ошибок, а потом сами в ноги бросаются, прощения просят. Так что ты не руби сгоряча. К тому же, вдруг уже ребеночка носишь? Негоже дитенку-то без отца расти.

— Ясно… Спасибо Вам, Хельга… за откровенность, — слова давались с трудом, но вовсе не по той причине, которую увидела в этом добрая женщина. Решила небось, что для меня предательство жениха оказалось страшным ударом. Даже отказалась брать оплату за завтрак, погладила по плечу и ушла на кухню, пообещав напоследок прислать дочку с кусочком ее фирменного пирога. Наверное, чтобы я свое горе заела. Дела-а-а…

А я сидела в ступоре и пыталась переварить только что услышанное. Причем, владели мной отнюдь не горе и стыд, а совсем иные, однако не менее сильные чувства.

То есть, он встал ночью. Прогулялся до местного борделя. А потом пришел назад и завалился спать со мной? Да еще голым?!

Никогда не думала, что что-то может довести меня до такого бешенства. Причем, в данный момент я не могла бы сказать, что уязвило меня больше всего. То, что Рон, несмотря на свое состояние, действительно пошел развлекаться по бабам; то, что потом имел наглость распустить руки в мою сторону, при этом, совершенно не позаботившись хотя бы о видимости каких-то приличий и моей скромности. Или сочувствующие и понимающие взгляды жены трактирщика мою сторону: мол, еще пожениться толком не успели, а муж при первой же возможности на сторону загулял!

А ведь я только из-за необходимости присмотра за раненым сказала, что мы почти женаты. Иначе могли бы нам совместный номер и не сдать. И вот чем он отплатил за мою доброту и уход! Просто напросто опозорил! Да черт с ней, с репутацией, от нее за последнее время уже и клочков не осталось. Тем более, что здесь я проездом и вряд ли когда-нибудь еще увижу этих людей. Но то, как этот неблагодарный мужчина наплевательски отнесся к тому, что мне пришлось совершить, выхаживая его, и при первой же возможности снова отправился проверять себя на прочность, просто взбесило!

Опасаясь, что в таком состоянии я вполне способна устроить Рону настоящий безобразный скандал, я заставила себя еще с полчаса посидеть внизу, медленными глотками попивая остывающий морс и стараясь хоть немного успокоиться. Выходило поначалу неважно. Но потом мало по малу, я начала «затухать». В конце концов, что я разнервничалась из-за него? Ну, подумаешь, сдуру поддался инстинктам? Я ведь не из-за того переживаю, что он с гулящими девицами полночи провел. Мне за свои труды обидно. И за нарушенные личные границы.