Приворот Оборотня, или Поймай меня, если осмелишься! - Александра Берг Страница 24

Настроение у меня вообще было ни к чёрту, из-за чего по небу расползлись беспросветные хмурые тучи. Они нависали надо мной, давили своей тяжестью. Пару раз сверкнули молнии, после чего по всему кварталу пронёсся оглушительный, раскатистый гром. Такой грохот и мёртвого разбудит, так что я поспешила домой. Нужно успокоиться, прийти в себя, мыслить трезво. Хотя, честно признаться, мне больше хотелось разнести Виктору голову…

Свет в доме не горел. Арадия, стало быть, спала. Боги, надеюсь, она не сильно переживала.

Осторожно переступив через порог, я огляделась. Дома было очень тихо, лишь тиканье больших настенных часов монотонно и бесстрастно разбивало время на секунды. Неожиданно в душу закралось гнетущие чувство. Помещение пропиталось какой-то негативной атмосферой. Тревога. Отчаяние. Безысходность. И кроме этого, чувствовался стойкий запах мирры. Как будто не так давно в доме отпевали покойника.

Я двинулась вглубь дома, к лестнице. Половицы тут же натужно заскрежетали, а после произошло совсем уж невероятное… Словно из ниоткуда на меня выбежала Арадия и с криками “Прочь чудовище!”, метнула в меня шаровую молнию. Благо я успела отскочить — молния врезалась в кухонный стол, от которого через секунду остались лишь обугленные головешки.

— Ты чего? — заверещала я, бросившись к Арадии. Тётя ещё несколько минут соображала, пока с тяжёлым вздохом не повалилась на пол.

— Сивилла, — всхлипнула родственница, — это правда ты?

— А кто же ещё? — я зажгла лучину и села рядом. Арадия была сама не своя. Понурое, серое лицо, губы обветрились и стали похожи на наждачку.

— Сиви… — в глазах тёти блеснули слёзы, — я думала… мы думали, что ты умерла и превратилась в нежить. Там на площади… твоя кровь… как же…

— Рассказ предстоит долгий, — на выдохе произнесла я, — и не думаю, что он тебе понравится.

Тётя тут же нахмурилась, черты лица заострились, а в глазах вспыхнул огонёк. Живой, как и прежде.

— Ну, пойдём, — буркнула она.

Я настояла на том, чтобы разговор прошёл в её комнате. Под пологом тишины. Тётя слушала не перебивая. Лицо её с каждым произнесённым мною словом становилось, жёстче, суровее. Глаза совсем потемнели.

— Давай я принесу чай с ромашкой, — когда рассказ был окончен, я встала. Арадия и слова не произнесла. И это было плохим знаком. Очень плохим. Так что я поспешила на кухню. Заварив чай и, пустив в него несколько столовых ложек высушенных цветков ромашки, я ещё и воду заговорила. Лишние нервы нам сейчас ни к чему. Себе сделала обычный — мне тоже нужно было успокоиться. Ведь предстоял ещё один непростой разговор, который, честно признаться, страшил меня больше, чем разговор с Арадией.

— Вот, выпей, — я поставила ароматный чай в тётины руки, сама же села в кресло-качалку, которое стояло возле её кровати.

— Не думала, что Виктор настолько туп, чтобы достать Солла через тебя, — тётя сделала пару глотков и глубоко вздохнула. Догадалась ли, что вода заговорённая? Пожалуй, да. Однако говорить ничего об этом не стала. — Нужно было сразу прийти ко мне, — проворчала она, закутывая ноги одеялом, — уж я бы выбила всю правду.

— Такое ощущение, что ты веришь ему.

— Верю ли? Безусловно. Калеб та ещё скотина. Я ничего не говорила тебе, когда вы начали гулять вместе. Думала, сама увидишь, какой он в сущности мерзавец. Однако шли дни, недели, и вот вы уже церемонию сватовства устроили. Хотя подозреваю, что эта была идея Калеба, а не твоя. Породниться с нами для Соллов всегда было какой-то идеей фикс. Я тебе не говорила — Рейвен Солл предлагал мне выйти за него замуж.

Да, я была удивлена. Даже очень.

— Но я ему отказала. А теперь его сын, — Арадия поморщила нос, — и ведь у него получилось. Думай что хочешь, но я даже рада такому повороту.

— Рада? — я вскипела, ромашковый чай не помог. — А что же делать мне? На мне эта чёртова метка, и от неё не избавиться! Виктор запер меня в подвале…

— Но ты ведь здесь. Значит, не всё так плохо.

— Это в тебе успокаивающий заговор говорит, — обиженно произнесла я. — Если бы не он, ты бы уже была на полпути к оборотням.

— Возможно, — Арадия мягко пожала плечами. — Но ты дала мне его, чтобы этого не произошло. Так?

Я молчала. Что бы ни случилось со мной — войны я не хотела…

— Послушай, — тётя поставила чашу с чаем на прикроватный столик. Лицо её в этот момент было предельно сосредоточенным, на лбу залегли глубокие морщины, губы напряглись, — происходит что-то очень нехорошее. То, что я не могу объяснить. Над нашим домом сгущаются тучи. И твоя история с меткой, на самом деле не самая большая наша проблема…

Я напрягалась словно струна, по позвоночнику затрусили мурашки.

— О чём ты? — переместившись на край кровати, взглянула на Арадию. Из-за заговорённой воды она выглядела спокойно, но внутри неё разрастался самый настоящий пожар тревоги. В глазах то и дело вспыхивали искры, как от костра.

— Ирин… Мы отдали её родителям, и они обязаны были сжечь тело.

— Но видимо, не стали. Это не по правилам.

— Они повесились Сивилла, — голос Арадии надломился.

— Что?

— Сегодня проходило отпевание.

— Какой ужас, — у меня не было слов. Эндора и Лендор были богобоязненными людьми, как же они решились на такое? Внутри все скрутилось в клубок, и несмотря на летний зной, на предплечьях выступила гусиная кожа.

— На душе у меня неспокойно, Сивилла, — тётя приподнялась с подушек и взяла меня за руку. Ладони у неё были холодными и влажными, словно она подержала кусок льда. — Мне кажется, они не могли такое сотворить с собой, — голос Арадии стих до едва различимого шёпота. Как будто она боялась, что нас могут услышать. И от этого стало жутко. Жутко настолько, что к горлу подступил колючий ком, а по телу пробежала неуправляемая дрожь, желудок свело судорогой.

Она боялась. Даже в своём доме Арадия чего-то боялась.

— Уилл с Виктром подтвердили, что…

Я резко встала с кровати. И здесь этот оборотень! Если на мне его метка, что же он и в разговоре с другими людьми будет появляться?

— Что с тобой? — удивилась Арадия, но секунду спустя всё поняла, — Послушай, —