Реверанс со скальпелем в руке - Тамара Шатохина Страница 26

не поняла, не заметила, когда наша любовь стала однобокой. Сама виновата. Так что… так себе из меня жертва! Напрасная, конечно, но все мы задним умом… Смерть вылечила от любви, но избавляться от очередного разочарования таким же образом уже было как-то не комильфо. Значит, в будущем подобные неприятности нужно исключить. Шла бы еще речь о возможности родить, риск имел бы смысл, но нет…

До сих пор я так и не видела себя в этом мире. А после случая с Лансом уже не видела и в армейской медицине. Наверное, не совсем туда я свернула по пути к дому Жерома. Меня сразу же окунули лицом в реалии, а теперь и доходчиво просветили. Подставлять Дешама не хотелось… Как бы не случилось ситуации, когда и он вынужден будет повести себя, как мужчина. Очевидно там, где на руках у мужиков и в свободном доступе холодное оружие, обходиться простым мордобоем было не принято — всё только по понятиям… Нормальные такие мужские игры.

Это его «сидим на вулкане» прозвучало пронзительно — я поверила. Может он и терпел меня только потому и до тех пор, пока надеялся получить пользу или даже выгоду. Обижаться тут глупо — сотрудничество у нас взаимовыгодное. Хотя и личная симпатия тоже имела место — в разумных пределах. Но, несмотря на возможные плюсы, Дешам считал сам и четко дал понять мне, что — только месяц. Местные реалии он знал лучше. Да я и сама уже понимала.

Значит — месяц. Хотелось верить, что плесень за это время дозреет. Даже если меня и не наградили «венеркиной» болезнью… а я постоянно к себе прислушивалась и даже периодически осматривала через зеркальце то самое место… изворачивалась, блин! Даже если антибиотик не понадобится мне, то Дешам сможет потом — вытянет его до нужного уровня и спасена будет куча жизней. Кто, если не он? Не верилось, что попала я сюда — к нему, только по воле слепого случая — слишком уж все… совпало.

Вечера мирили с дневной реальностью. Настоящим ритуалом становилось разжигание костра ближе к ночи и недолгие посиделки возле него. С разговорами, естественно. Новым участником действа стал су-лейтенант Эжен Ожаро. Приходил он, похоже, с разрешения Дешама, делал легкий поклон в мою сторону и плавный такой жест рукой… Серые глаза отражали блеск костра, форма всегда была, как с иголочки — будто на бал собрался. Клал на рабочий стол что-нибудь вкусное — мед в сотах или свежий сыр…

Я спрашивала потом у Дешама:

— Это не слишком для него? Я имею в виду — ему по деньгам, не накладно?

— Мари… кошелек Ожаро поувесистее многих дворянских.

— И как так? Почему тогда такое отторжение? — не понимала я.

Лучше бы молчала… Дешам изучающе смотрел на меня… и терпеливо объяснял элементарные вещи, не знать которые мог только инопланетянин. Но он не подавал виду, что отмечает эти мои странности… Я не показывала, что понимаю это.

— Рождение — дело случая, но оно даёт привилегии, Мари… Их нельзя нарушить, не смутив общих основ. Самое реальное, что осталось дворянству, это военная служба. Дворянство создано для неё и если подданные, созданные для другого предназначения, занимают место дворян, это противоречит установленному издавна порядку.

— Зачем тогда привлекают таких, как Ожаро, в офицеры?

— Из-за денег. Им разрешено участвовать в наборе и экипировке роты в доле с её командиром — капитаном. За это присваивают звание младшего офицера, но равными самым бедным и захудалым дворянам их это не делает. Но нужно отдать должное полковнику — для него решающее значение имеют не деньги — Ожаро достоин офицерского звания.

— А из каких он?

— Богатое купеческое сословие.

— Вложился в армию, чтоб покрасоваться в красивой форме? — хмыкнула я, — видно как он её носит. Гордыня?

— Он готов и хочет служить Родине, мадам дю Белли, — отстраненно и холодно…

— Простите, мсье Дешам… — стало мне стыдно, но с мысли он меня не сбил: — У меня чувство, что вы неспроста привечаете его здесь — у нашего костра.

— Хорошо… — тяжко вздохнул он, — да, неспроста — для вас это будет лучшая из партий, Мари. И для него тоже. Вы не придаете значения условностям, а ему родство с высокой аристократией будет очень на руку. Он будет ценить вас. И вы нравитесь ему.

— И с чего бы вдруг, Жак? Не потому ли, как раз, что меня есть за что ценить? — скептически усмехнулась я, а он опять молчал и только смотрел. Чувство такое — изучает все время, как неизвестный микроб под микроскопом.

Когда Ланс уже ковылял при помощи подобия костылей, пришло время моего экзамена.

Основные симптомы апендицита у нас знает почти каждый: болезненность в правой подвздошной области, незначительное повышение температуры, иногда тошнота и рвота… Если исключить, как диагностику, анализ крови, УЗИ и КТ брюшной полости, то диагноз ставят по старинке.

Такие методики существуют. Это подробный опрос больного и выявление симптомов, названных по именам описавших их врачей. Очень показательно, когда пациент выбирает позу, лежа на правом боку — это симптом Ситковского. Есть еще симптомы Коупа, Воскресенского, Ровзинга… когда врач проводит манипуляции, делая скользящие и толчковые движения в разных областях живота, сгибает пациенту правую ногу в колене и поворачивает ее кнаружи… Это проявляет боль, даёт понятие о её характере и месте концентрации.

Я все это сделала. И методом опроса постаралась исключить схожие по симптоматике болезни:

— Мсье Гроссо… голубчик, как часто вы мочились последние дни?

— Ну что вы, мадам…? Всё, как положено.

— А все-таки? Мне нужно знать.

— Хорошо, мадам… чистенько я все так… я ж…

— Как часто бегаешь сцать, капрал? — рыкнул Дешам.

— Да как обычно! — мучился и жался на носилках мощный мужчина лет сорока с роскошными усами и в форме, как у Гарреля — гренадер. Гранатометчик, то есть.

— Что еще вам необходимо знать, мадам дю Белли? — склонился ко мне доктор.

— Как менялся характер болей… когда и где заболело вначале и как сильно? А потом… а сейчас…а вот так… а если здесь? — пытали мы и тыкали в мужика пальцами.

— Не бойтесь, голубчик, все будет хорошо. Ничего страшного с вами не случилось, — успокаивала я то ли побелевшего от страха и боли мужика, то ли себя?

Пощупала его лоб рукой, для уверенности еще попробовала губами…

— Вывезите как-то… вытащите старого. Дешам…? Котелок свой отдам — новый, медный, — страдальчески шептал он, смешно шевеля усами… А меня трясло — грамм пятьдесят бы для храбрости. А что? Было — употребляли… история знает примеры.