Принцесса Намонаки (СИ) - Сакрытина Мария Страница 29

Сбежать я не могла — во-первых, вся эта братия тут же бросилась бы за мной, во-вторых, возникли бы логичные вопросы, а что это с господином Такихиро не так?

Когда мы подошли к шатру канцлера, меня потряхивало. Я нарочито улыбалась и ясно представляла, как его светлость сейчас уставится на меня и прикажет: «Убить!» Или сначала помучает?

В шатёр я входила, словно прыгала в воду с большой высоты.

Там уже было людно, и его светлость, сказал, не поднимая головы:

— Такихиро, наконец-то. Где тебя носит?

И тут же словно забыл обо мне. И знаете, повод у него был: посреди шатра на коленях стоял Ли. Рядом возвышались двое гвардейцев, и руки у моего телохранителя были связаны.

У меня замерло сердце.

— Идиоты, — распекал гвардейцев канцлер. — Это не он!

«Как — не он?» — читалось в глазах стражников и их капитана.

— Это его ручная шавка, — канцлер придвинулся к Ли вплотную, и я наконец-то опомнилась. Надо было что-то делать.

Нет, сдаться тоже был вариант, но это я всегда успею.

Я стала продвигаться вглубь шатра, поближе к канцлеру. Никто не смотрел на меня — всех интересовал Ли, да и кто станет подозревать своего же? К тому же, Такихиро вряд ли числился здесь за умника и интригана, которого стоит опасаться.

— И где же твой хозяин? — поинтересовался тем временем канцлер. И ударил.

Голова Ли мотнулась. Но он быстро пришёл в себя и, не церемонясь, сплюнул кровь, а потом спокойно ответил:

— Не знаю, ваша светлость.

Канцлер помолчал — в шатре стояла напряжённая тишина, я даже дышать боялась.

Потом сказал:

— Щенок наверняка оделся гвардейцем. Найти. Немедленно. Он не мог далеко уйти.

Ну, это он зря, я могла бы, если бы хотела. Но, сдаётся, канцлер знал о проблемах принца с сердцем. И видел, как я сегодня сижу на коне. Причины считать меня слабаком у него были.

Шатёр словно по волшебству опустел — все бросились исполнять приказ.

— Господин, этого убить? — поинтересовался капитан, стоявший рядом с Ли. Он и гвардейцы остались.

Я вздрогнула — и встретилась взглядом с Ли.

«Не волнуйтесь, госпожа», — прозвучало в моей голове так, словно он шепнул мне это на ухо. От неожиданности я чуть не выронила кинжал и поспешно отвернулась — канцлер удивлённо покосился на меня.

— Господин? — переспросил капитан.

Канцлер посмотрел на него.

— Глупец, ты не понимаешь, кто это? Он нам пригодится.

И нехорошо улыбнулся.

Ли поднял голову — и улыбнулся так же нехорошо.

А потом резко развёл руки, словно они не были связанными. Теперь в них были кинжалы — и Ли ударил.

Двое гвардейцев упали тут же. Успевший достать меч, капитан бросился к Ли, а канцлер, отшатнулся и открыл рот, готовясь закричать — наверно, звать на помощь.

Я с огромным удовольствием ему врезала. Туда, куда бить нечестно. И, скажу я вам, канцлера это вырубило надолго!

Ли, изящно (а главное, тихо) расправился с капитаном, повернулся ко мне, увидел скрюченного канцлера и фыркнул. Потом вытащил верёвку — и так сноровисто скрутил его светлость, что у меня снова возникли к его, Ли, прошлому вопросы. Но это терпело, а пока мы опять переоделись — точнее, Ли скинул мой белый кафтан, набросил его на канцлера, быстро надел куртку стражника, взвалил на себя его светлость, спрятал его лицо и потащил прочь из шатра.

Остановили нас всего раз.

— Господин, что вы делаете? — поинтересовался кто-то из гвардейских капитанов. Или лейтенант, я не помню.

Я обернулась и холодно ответила:

— Исполняю приказ отца.

Капитан нахмурился, гвардейцы рядом с ним переглянулись. Именно в этот момент канцлер (Ли нёс его так, чтобы лица и волос не было видно) попытался возмутиться через кляп.

— Господин, позвольте я уточню это у его светлости, — сказал капитан. И сделал было знак гвардейцам.

Тогда я на них закричала. Это всё от нервов, но я так на них рычала, что сама потом удивлялась, как, оказывается, умею. Отнюдь не все слова в этой речи были цензурными, но смысл вздрогнувшие гвардейцы уловили: как вы, твари, смеете?! Да я!.. И так далее.

Странно, но это сработало. К тому моменту, как я выдохлась, гвардейцы валялись передо мной на коленях, а капитан согнулся в поклоне.

— Умоляю простить, господин, — только и выпалил он.

— Пошли вон!

Так они и сделали, а Ли, за это время усевшийся в седло и устроивший туда же канцлера, невозмутимо сказал:

— Ваша стойкость поразительна, господин.

— Ага, — пробормотала я, чувствуя, что от волнения меня тошнит.

А ещё надо было ехать к императору. Верхом.

Я поминутно обещала себе, что никогда больше не сяду в седло. Ни за что. Мои бедные ягодицы, боже мой! А Ли даже с канцлером в виде балласта умудрялся сидеть легко и прямо. Меня же мотало из стороны в сторону, словно мешок с мукой. Отдельная история (которую я постараюсь забыть) — как я слезала с коня. Ну хоть этот меня из седла не вышвырнул.

Уже был полдень, император тоже отдыхал в шатре. И если вы представили что-то вроде юрты, то сильно ошиблись: это был тот же дворец, только одноэтажный и из ткани. Но столь же огромный, запутанный и богатый.

Нас попытались остановить.

— Господин Такихиро, его величество отдыхает, — сказал мне капитан гвардейцев.

— Какой я тебе Такихиро? — отозвалась я. — Наследного принца не узнал? Немедленно доложите обо мне отцу. Скажите, я принёс ему тигра.

Если капитан и удивился, то виду не подал. Да и ждать долго нам не пришлось.

— Ваше высочество, государь вас ждёт, — сказал всё тот же капитан, но уже с низким поклоном и куда вежливее, чем в прошлый раз.

Я молча прошла мимо, Ли — за мной неся канцлера.

— Ичи! — Император лежал на диване, больше напоминающем трон. Перед ним стояло блюдо с мандаринами и, чуть подальше, чаша с сушёной хурмой. — Я не ждал тебя так скоро. Где ты нашёл тиг…

В этот момент Ли, словно мешок, бросил канцлера на ковёр перед императорским диваном.

Воцарилась тишина. Его величество недоумённо глядел на меня, Ли косился на телохранителей.

— Это что? — спросил император, помолчав.

— Тигр, — спокойно отозвалась я.

— Тигр? — переспросил император.

Я ткнула в эмблему канцлера.

— Тигр.

Император расхохотался.

— Хитро, мой милый Ичи. Хитро… Да, пожалуй, тигр… И почему же он ещё жив?

Я подобралась.

— Ваше величество, я хотел просить вашего совета: желаете ли вы расстаться с этим тигром? Мне казалось, он дорог вам.

Император хмыкнул и снова повторил:

— Хитро… Уговор есть уговор, Ичи. Убей его.

Канцлер закричал сквозь кляп. Я посмотрела сверху вниз и подумала, холодея: «Хитро». Это была самая слабая часть моего плана, о которой я даже думать не хотела.

— Ваше величество, но… это же ваш канцлер.

— И что? Ичи, ты не слышал меня? Убей. Или я не выполню свою часть уговора. Давай.

Я бросила взгляд на Ли. Тот смотрел на меня спокойно, даже недоумённо, словно спрашивал: «В чём дело?» Он убил сегодня не раз, и меня это почти не волновало, но…

Канцлер замолчал, когда я достала клинок.

Император подался вперёд, словно зритель, наслаждающийся представлением.

Кинжал дрожал в моей руке. Я встретилась взглядом с канцлером — он ненавидел меня в этот момент, и лишь где-то в глубине его жил страх. А может, это было лишь отражение моего ужаса.

Этот человек бессчётное количество раз пытался убить меня. Йуй убил себя и умер у меня на руках — из-за него. Если я сейчас перестану праздновать труса, Соль вылечится. Мне же жаль его. Ну хоть чуть-чуть.

Если есть на свете справедливость, то такой злыдень, как канцлер, должен умереть, а несчастный Соль — жить.

Я закрыла глаза, вдохнула поглубже…

И выронила клинок.

— Не буду.

— Что?! — прогремел император. — Ты понимаешь, что это значит, Ичи?

Я посмотрела не на него, а на Ли — спокойного, невозмутимого, как всегда. Это маска, не более, за ней… Я не хотела думать, что там за ней сейчас. Но ему я сказала: