Ловушка для лжепринцессы - Ульяна Муратова Страница 29

— Понимаю. Этого никто не любит, — отозвался он. — Но мне было бы очень приятно, — немного подумав, он неожиданно добавил: — Твоя кожа похожа на великолепный перламутр, хочется касаться её пальцами, упиваясь шелковистой гладкостью и изысканной нежностью.

Так и сказал. На одном дыхании. Что-то тут нечисто…

— А глаза?

— Твои глаза похожи на весенний луг, такие же полные радости жизни и чарующие своим непревзойдённым великолепием.

Я снова удивлённо на него посмотрела. А потом удивление сменилось подозрительностью. Мы сейчас точно про мои глаза? Где он в них радость жизни увидел? Сказал бы, что мои глаза напоминают цветом бесконечно унылое небо над головой, я бы сразу поверила. А вот с радостью жизни кто-то явно переборщил.

— А какого цвета у вас луга? — на всякий случай решила уточнить я, не понимая, откуда такое странное сравнение.

— Зелёные, — ответил Мейер.

— А глаза у меня? — с азартом спросила я, просто не веря в то, что между нами происходит этот наиабсурднейший диалог.

Вилерианец не стал отвечать сразу. Напрягся и осторожно спросил:

— Разве не зелёные?

— Разве нет! — прыснула я. — Голубые. Давай про голубые!

Он явно смутился, а я развеселилась. Всё-таки конченый злодей не стал бы разучивать витиеватые комплименты и тушеваться. Может, он не безнадёжен?

— Твои глаза прекрасны, как море на рассвете, и невозможно не утонуть в их изысканных, наполненных нежностью глубинах, — выдал Мейер.

— Повторяешься, — поцокала я. — Изысканная нежность только что была в предыдущем дежурном комплименте.

— Точно… Ну так не подряд же это надо говорить… наверное, — растерялся он.

— А мне нравится подряд! — задорно воскликнула я, почти ни капельки не издеваясь. — Давай теперь про волосы!

Бесшабашное и беспричинное веселье требовало выхода, видимо, это отголоски недавней истерики. Мейер задумался.

— Нет ничего про такие волосы, — наконец признал он. — Есть про рыжие, бордовые, тёмные и светлые. Хочешь?

— Нет. Давай тогда сам что-нибудь придумай, — обернулась я, глядя в лицо, которое вилерианец отчаянно пытался сохранить невозмутимым.

— Ну они… синие… как… как… — запнулся он, но быстро нашёлся: — мой любимый синий плащ!

— То есть я для тебя как вещь? — нарочито возмущённо спросила я, внимательно наблюдая за реакцией.

Я, безусловно, нарывалась. Но отчего-то чувствовала, что с конелося он меня всё-таки не скинет, да и просто… из чисто женского глупого любопытства захотелось проверить, как он отреагирует. И не то чтобы я хотела увидеть какую-то конкретную реакцию. Нет. Хотела увидеть ту, которая будет, а потом уже обижаться по обстоятельствам.

Мейер нахмурился, брови сошлись на переносице, а на лице появилось озадаченное выражение.

— Как ты к этому пришла? — с недоверчивым любопытством спросил он.

— Ты сам сравнил меня с вещью.

— Нет, я сравнил твои волосы с предметом. Перламутр тоже предмет, если разобраться. Но сравнение кожи с ним подобной реакции не вызвало. Хотя перламутр совершенно бесполезен. Хрупок и ненадёжен. В отличие от моего плаща.

Мейер выжидательно уставился на меня.

Я не выдержала и прыснула снова. Нет, просто невозможно разговаривать такие разговоры на серьёзных щах.

— Мне нравится, что ты смешливая.

Судя по всему, это он говорил от души.

— И много у тебя заучено комплиментов? И зачем?

— Женщинам нравятся комплименты. А у меня хорошая память. Мне было несложно запомнить несколько десятков.

Я чуть не присвистнула. Кажется, кто-то готовился к встрече.

— То есть ты хотел таким образом мне понравиться?

— Ну да. А как иначе? Разве можно не хотеть нравиться? Я хочу на тебе жениться. А если я тебе не понравлюсь, то ты откажешься.

— А я могу отказаться? — вкрадчиво спросила я.

Вот так — искала медь, а нашла золото.

— Ну… да. Но я сделаю всё, чтобы ты не стала отказываться, — заверил он и улыбнулся.

Хотелось ответить, что в таком случае ему лучше не улыбаться, уж больно кровожадно у него это получается. И зубы ещё такие — белые, ровные, явно не знающие ни кариеса, ни периодонтита. Кажется, что такими можно сразу целую голову откусить.

— А дальше что? Допустим, я соглашусь. Что дальше произойдёт?

— Мы поженимся. Я приведу тебя в свой дом. Он уже почти достроен. Ты станешь там хозяйкой. Я завершу военную карьеру и займусь фабриками. Дети пойдут. Потом внуки. Как-то так.

— Очень основательный план. Главное, подробный, — похвалила я, опять почти ни капли не издеваясь. — А как же чувства?

— Какие чувства? Ты что, замёрзла или есть захотела?

— Нет, я про другие чувства.

Может, он тоже меня троллит? Не всерьёз же он такое говорит?

— А какие чувства тебе нужны?

— Например, как насчёт чувства симпатии? Влюблённости? Защищённости?

— Это всё будет, — уверенно кивнул он, а потом добавил: — Твои губы напоминают…

— Хватит! — решительно прервала его я. — Можно говорить только те комплименты, которые ты придумал сам.

— Но они же могут тебе не понравиться!

— Ну, бой ты не всегда можешь выиграть, но это же не повод в него не идти, так?

— Так, — вынужден был признать он.

— С комплиментами тот же случай.

— Да, мне говорили, что может быть нелегко, — вздохнул он. — Но отец женат и старший брат женат, я думаю, что и у меня получится.

Фраза царапнула какой-то неправильностью. И это на общем фоне абсолютно сюрреалистичного разговора.

— А что такого в том, чтобы быть женатым? — осторожно спросила я.

— Ну как же… жениться — это же мечта любого мужчины! — выдохнул он.

Что?!

А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

Глава 11. Цветок счастья

— И почему же жениться — это мечта любого мужчины? — спросила я.

Нет, в магию всё-таки намного легче верить, чем в это заявление.

— Потому что тогда у него появляется жена, — уверенно ответил Мейер.

Очевидно.

А можно ещё и так, чтобы было понятно?

— Но жёны есть не у всех? — зашла я с другого конца.

— Конечно, нет.

— А почему? — вкрадчиво спросила я.

— Как это почему? Женщин на всех не хватает. А те, которые есть, выбирают только