Ребекка Мейзел - Бесконечные дни Страница 30

— Над нами Андромеда, — проговорил Хис по-латыни. Он стал вторым моим вампиром, после Гэвина. — А рядом с ней Пегас.

Он показал мне на россыпь звезд, что образовывали мифического крылатого коня.

— Возьми меня, Пегас! — вскричала я и принялась кружиться на месте, опустив руки по бокам. — Унеси меня высоко-высоко в полночное небо, чтобы солнце светило мне в спину. О, дай мне царить на твоих крылах!

Я засмеялась, и смех мой зазвенел над лугом. Я все вращалась и вращалась, пока не рухнула рядом с Хисом. Он перевернулся на левый бок и поглядел на меня.

— Говорят, Андромеда предстает смертным в облике женщины, сжимающей меч, — сказал он и провел рукой вниз по моему телу, от плеча к бедру.

Я улыбнулась и легла на спину. Андромеду я не видела. Для меня звезды были лишь яркими точками на фоне неба.

— Ее видно только как пять самых ярких в галактике звезд.

Тишину время от времени нарушал глухой стук, с которым нож Гэвина втыкался в мишень. Сон все так же расхаживал по лугу, чуть не рыча себе под нос. В пище мы не нуждались, поскольку накануне ночью устроили налет на пансион неподалеку. Хис продолжал перечислять звезды, но я заскучала и снова поднялась на ноги. И тут услышала, как кто-то поет веселую шотландскую песню.

Прямо перед нами, за деревьями, стояла таверна — приземистая каменная постройка. Из маленьких прямоугольных окошек на луг лился свет. Вокруг было тихо, но когда я направилась в сторону таверны, пение сделалось громче, и скоро голос зазвучал ясно и отчетливо.

«Солдат был ранен в бою, и моряк стоял до конца…»

Я приподнимала подол платья, чтобы не задевать корни и ветки, торчащие из поросшей мохом земли. Я знала: моя свита смотрит мне вслед, однако сверхчуткое вампирское восприятие подсказывало: пока они все еще совершенно спокойны.

«Им обоим я вечную славу пою,

хоть давно их не бьются сердца!» —

пропел голос. Слова звучали слегка нечетко, но сам голос был хорош.

Я перешагнула через невысокую каменную ограду и, стараясь ступать как можно тише, приблизилась к окну. В таверне теплым густым сиянием светили свечи, стояли деревянные столы и скамейки, посетители — и мужчины, и женщины — поднимали стаканы с элем или виски. Вглядевшись в правый угол окна, я заметила, что на столе отплясывает джигу высокий и крепкий мужчина в красном мундире и черных штанах — шотландской военной форме. Он весело скакал и выделывал коленца — топал ногами, пускался вприсядку. В порыве веселья он даже сорвал с себя синюю фетровую шляпу и швырнул в толпу.

Манжеты и воротник мундира были желтыми. В сиянии свеч ярко сверкали круглые пуговицы. Я обвела таверну взором. В углу сидели и наяривали лихую мелодию музыканты с барабанами и волынками. Солдат все плясал, а остальные посетители хлопали и хлопали в такт.

Лицо у него побагровело, налилось кровью. Он был высок ростом почти с Рода. Тонкие черты лица, пухлые губы. Сильные руки, в одной сжата кружка с элем.

— Им обоим я вечную славу пою, хоть давно их не бьются сердца!

Выведя наконец последнюю, заключительную ноту, солдат спрыгнул со стола, расплескав вокруг пенный эль. Его карие глаза ярко горели в полумраке таверны.

Отодвинувшись от окна, я обошла здание, собираясь зайти внутрь и поговорить с этим солдатом. Да только не успела потянуть дверь на себя, как она сама распахнулась и с грохотом ударилась о стену таверны. Отбежав на другую сторону улицы, я прислонилась к дереву напротив входа в таверну. Деревья там были зелеными и стройными, но тоненькими. Кроны их тянулись острыми верхушками к небу. Мужчина в красном мундире вышел на улицу, глубоко вздохнул и сунул в рот сигарету.

Глубоко затянувшись, он выпустил в ночное небо струю дыма и перебросил сигарету в угол рта. Сощурил глаз и вытер пот со лба, а потом вытащил сигарету изо рта и шагнул вперед, вглядываясь в темноту.

— Тут кто-нибудь есть? — спросил он.

Голос у него был звучный, чуть хрипловатый, с сильным шотландским акцентом.

Я отошла от дерева.

— Привет тебе, солдат, — негромко промолвила я.

Он вскинул брови и отвесил мне преувеличенно глубокий, почти шутовской поклон. Я не сделала реверанса в ответ. Он улыбнулся, но в глазах у него затаилось любопытство. Перейдя пыльную улицу, я остановилась перед дверью таверны.

— Я предпочитаю рукопожатие, — сказала я, протягивая руку, как делали мужчины.

Я много раз наблюдала подобный эффект. В те времена мужчины считали, что не пристало пожимать руку женщине как равной. До сих пор не перестаю этому возмущаться!

Он поглядел на мою протянутую руку, потом заглянул мне в глаза. Я улыбалась, но губ не разжимала. Это всегда оказывалось очень эффективно, когда мне не сразу удавалось получить то, что я хочу.

— Пожмем друг другу руки? — предложила я.

Он, наконец, тоже протянул мне свою, и я быстро взглянула на внутреннюю сторону его запястья. На коже отчетливо проступали синие вены.

Мы обменялись рукопожатием, но солдат первым выпустил мою ладонь и медленно попятился к двери таверны. Вокруг карих глаз пролегли глубокие морщинки. Он обвел меня взглядом с головы до ног.

— Какие у тебя холодные руки, — проговорил он.

— В тебе есть что-то особенное, — отозвалась я, подходя ближе, так что свет, лившийся из-за открытой двери, осветил мне лицо.

Солдат снова шагнул вперед, чуть прищурился, отвернул голову в сторону, выпуская дым, и снова впился глазами в мое лицо, задержавшись взглядом на губах.

— Нет, прелесть моя. Это в тебе есть что-то особенное. — Рожденные смехом морщинки разгладились, теперь он глядел с глубочайшим интересом. Шутливо-галантный тон пропал. — Кто ты? — прошептал солдат.

Сознаюсь, я была поражена. Никто еще не отпускал никаких комментариев по поводу моей необычной внешности — гладкой кожи, огромных черных зрачков. Никто не смел вслух признавать, что я не такая, как все. Большинство смертных моя красота просто завораживала.

— Не важно, — небрежно отозвалась я и обошла вокруг него, как всегда ходила — томно покачивая бедрами. Настал мой черед осматривать его с головы до ног.

— Я офицер шотландской армии. Картограф. Объездил весь мир, выверяя сведения о разных местах. Я видел много лиц, самых разных, самых интересных. Но твое лицо, красавица… Ты не из этих краев.

— Те края, откуда я родом, ты и не знаешь, — промолвила я, снова останавливаясь прямо перед ним. — Как тебя зовут?

— Вайкен, прелесть моя. — Солдат шагнул ближе, и я почувствовала, как отдает элем его дыхание. — Вайкен Клоу из пятьдесят седьмого полка.