Идеальная жертва - Марина Орлова Страница 31

Повезло ещё, что я буквально загривком почувствовал изменение ландшафта – по движению воздуха, по эху шагов, – а то мог бы и ухнуть вниз вместе со всей ношей. Остановился в метре от края каменного обрыва. Словно глубокая воронка, идущая вниз скалистыми уступами. Вот в них и обнаружились углубления, полные воды. Каждое следующее ниже предыдущего, как пороги, – видимо, когда их наполняет сильным дождём, то получается небольшой водопад. Но сейчас они совсем обмелевшие, воды – на дне. В верхних на поверхности дрейфует лишь несколько ярко-жёлтых листьев, а самый нижний водоём почти сплошь покрыт ими. Настораживает, что синие листья поменяли цвет в воде. Какая-то химия?

Однако дальше нам повезло: в одном месте каменная начинка почвы выходит на поверхность и даже поднимается возвышением. Вот здесь я и залягу, наблюдая за подходами впереди. Сзади обрыв. Не верю я, что местные, даже если объедятся волшебных грибов, способны устроить грамотную облаву. Или не хочу верить. А то ведь иначе можно сразу лапки вверх и сдаваться: я, конечно, крут, но оборонять троих против толпы – задача непростая. Особенно если из оружия есть только нож и зубы. Единственное, что радует, – тёмное время длится всего-то пять часов.

Расположив Эйруина и спящего мелкого среди деревьев, с разных сторон от моего скалистого пункта наблюдения, я полез к водоёмам, чтобы набрать воды. Пахнет она, конечно, необычно, но ведь местные до сих пор не вымерли – значит, дезинфектор справится. Выпил несколько порций подряд: стоило начать, как почувствовал, насколько жажда одолевает.

Следующую порцию отнёс старшему мальчишке. Думал, откажется, но нет, попил. Может, потому что дезинфектор выглядит как обычная фляга, а не как демоническое приспособление. Или настолько уже пить захотел, что согласен на любую воду. Я было вспомнил про обещанный шалаш, но у пацана глаза сонные, так и слипаются, так что я отправил его к брату спать. Погода ясная, ни дождя, ни ветра, смысла нет в шалаше.

Сам всё же решил отправиться на охоту. Включил в нашем лагере фонарик на минимальную мощность – для ориентации. Обойду вокруг него по широкой дуге. Конечно, стрёмно оставлять всех без присмотра, но мне нужно набраться сил, то есть успеть поесть, пока солнце не село полностью.

С едой повезло не так, чтобы очень, животных на Альфе немного. Это даже на слух можно понять: в лесу тишина, лишь ветер треплет листья высоко над головой. Изредка пролетают тонко пищащие насекомые, ещё реже скрипят ветки.

Тем не менее, после блуждания по окрестностям я наконец-то унюхал запах слежавшихся перьев. На невысокой ветке обнаружил спящую птицу, похожую на крупную сову. Кровь птиц – на вкус та ещё фигня, даже на Земле, но, как говорится, дарёной еде в клюв не смотрят.

Неподалёку спали ещё несколько таких же. Двух я поймал, а другие две проснулись, захлопали огромными крыльями, обдав меня затхлой вонью, и удрали. Да и хрен с ними, на третьей сове я уже почувствовал некоторую сытость и прилив сил.

***

Стою себе в красно-сумрачном лесу, никого не трогаю, смакую последние капли…

Крик. Высокий. Детский.

Я так и рванул к лагерю. Выследили? Обошли с другой стороны? Змея укусила?

В белом свете фонарика происходящее выглядит фантасмагорией. Ру – с закрытыми глазами и перекошенным оскалом – вцепился в ногу мелкого и сильными рывками дёргает его к себе. Старший пацан, перепуганный, тянет брата за руки. Мелкий, распластанный между ними, воет как сирена. Переломанные руки Эйруина выгибаются под неестественными углами, но я знаю, что в бессознательном состоянии это вообще не препятствие, и Ру медленно, но верно подтаскивает мелкого всё ближе, сам тянется к нему оскаленным ртом без зубов. У него что, кровь на губах?!

Прыжком влетев в этот клубок, раздёргиваю всех в разные стороны, на автомате прокусываю свою руку и пихаю в рот Ру. Конечно, это не то зрелище, которое стоит показывать детям, но уж извините. Я здесь ради него, и если Ру хочет есть, то я обязан его накормить, а не думать о том, как бы не шокировать окружающих мутантскими повадками.

Только почему у него рот в крови? Снова из носа течёт, или всё же добрался до кого-то из них?

Замираю над Ру на четвереньках – он уже успокоился, с довольным урчанием присосавшись к моей крови, – и оглядываю детей. Повреждений не видно. Младший так и ревёт, а старший вроде ничего, спокоен, или это шок? Чёрт, да у меня самого сердце со страху колотится.

– Укусил? – Ответа нет, и я невольно рявкаю: – Укусил или нет?!

Старший трясёт головой. Чёрт, почему я не сообразил сказать им, чтобы не приближались к Ру? И как теперь это объяснять? А впрочем, стоит ли вообще что-то объяснять? Ну да, вот такие мы, уж извините. Уроды, вампиры, демоны и прочие эпитеты на ваше усмотрение. Что я могу сказать им, чтобы успокоить? «Извините, этот дядя – с мордой как из фильма ужасов – вовсе не хотел вас сожрать, это всего лишь недопонимание»? Мне редко бывает неловко за то, что я мутант, но вот сейчас – тот самый случай. Как будто между мной и этими детьми мгновенно выросла стена, которую теперь уже не разрушить.

Поэтому я просто слежу, как Ру ест, прислушиваюсь к ощущению, как его прохладный язык гладит мою кожу, собирая капли. Передних зубов нет совсем, ни сверху, ни снизу. В сломанной челюсти на каждом глотке противно хрустит, словно кости трутся друг о друга. Иногда что-то щёлкает – кажется, в горле.

Свободной ладонью щупаю его лоб, с правой стороны, где череп цел. Кожа тоже холодная. Зато жара нет. Ест всё-таки, сам. Значит, уже получше. Должно быть лучше. На его коже ещё чувствуется могильный запах, сырой земли и застарелой грязи, однако окружающие запахи его перебивают. Свежий лес. Мокрые камни. Прелые листья. Всё будет хорошо.

Хотя, если честно, всё далеко не так радужно, как мне бы хотелось убедить себя. Сзади череп раздроблен в кашу, спереди вмятины глубокие, и я по-прежнему не чувствую никаких признаков его сознания. Если мозг сильно повреждён, то жизненные функции тела ещё ничего не значат, Ру может не очнуться.

И ему нужна нормальная медицинская помощь, одной кровью тут не отделаешься – она помогает зарастить ткани, но сломанные кости на место не поставит, – так что пора заканчивать. Кровь здесь в дефиците, мне потери восполнить нечем, так что