Лиат. Сожженная льдом - Ульяна Соболева Страница 32

* * *

Оцепенение прошило позвоночник…конечно, я узнала. Не могла не. Закричала и невольно отбросила глаз, он упал на пол и подкатился к моей ноге…так близко. Дьявол… — Ублюдок… — выдыхая всего лишь одно. Хотя хочется кричать. Хочется заорать так сильно, чтобы у него уши заложило. Хочется проклясть его, чтобы задыхался от той же ненависти и отчаяния, что сейчас сжирала меня изнутри. Мой друг…мой самый преданный и самый верный друг в лапах этого чудовища. Заставить себя поднять взгляд… — Выбор без выбора, да, инкуб? Отец или друг? Родители или единственный мужчина, который был достоин любви? К чёрту. Пусть упивается своей победой. Она будет краткосрочной. Обещаю тебе…и себе. — Ты отпустишь его на свободу взамен моего согласия. Ты не просто позволишь уйти ему отсюда живым…но и не пошлёшь за ним убийц. Тогда я стану твоей…кем хочешь для тебя стану, инкуб. Ради него. Тебе можно верить хотя бы в этом?

* * *

Ради него…Полоснуло по венам и зажгло в них ядовитый огонь ненависти, такой яростной, что от нее заклокотал каждый нерв. Только что она подписала ему смертный приговор. — И все же ты дура, сестричка. Нет, моя дорогая предательница, нет моя родная дрянь. НЕеет! Его никто и никуда не отпустит. Более того именно после твоих слов его ждет самая страшная, самая лютая смерть. Это будет жертвоприношение на нашу свадьбу. Иди сюда… Я сильнее сжал ее волосы на затылке и подтащил к столу, швырнул на него карту. — Вот здесь восточный горный хребет. Здесь ущелье, где твой отец сейчас готовит свое войско. Оно ничтожно мало по сравнению с моим…А вот здесь. Наклонил ее прямо над картой невольно любуясь тонкой талией и вырисовывающимся пышным бедрам. — А вот здесь под землей пробирается отряд нагов. Они окружат Аша уже завтра утром и будут ждать моего сигнала. Завтра, в шесть утра ты можешь стать наполовину сиротой. А теперь проси меня на тебе жениться, сучка. Я готов выслушать, что ты мне предложишь в обмен на жизнь твоего любимого папочки…Я могу принести тебе его ноги…ах да я забыл — у великого демона нет ног! Эйнстрем уже мертв. О нем можешь забыть. И, да, его убила именно ты…только что. Резко поднял от стола и впился взглядом в бархатные карие глаза. Бляядь, как же я истосковался по ним, как же хочу чтобы закатились в наслаждении, хочу чтоб эти идеальные губы снова источали лживый яд о любви…Но этого не будет. Значит пусть кричит и плачет. Ее слезы будут моим лекарством.

* * *

— Нет…нет…пожалуйста! — хватаясь за его руки, которые пренебрежительно вырывает из моих пальцев. — Хорошо…будет по- твоему. Я…я прошу тебя взять меня в жёны. Этого ты хочешь…инкуб? — всё равно не суметь выдавить из себя его имя. лихорадочно слизывая собственные слёзы, скатывающиеся к уголкам губ, — Я прошу тебя сделать меня своей женой. Только, пожалуйста…прошу отпусти моего друга. Он не виноват, что я поверила тебе, в твою любовь. В свою любовь. Отпусти его. и моего отца…не трогай. я знаю, что ты не послушаешь меня. Я знаю, что ты мечтаешь убить его, но я прошу, демон, — прикусив изнутри щеку, — прошу, только не таким образом. Мне нечего предложить тебе, кроме, своего тела, — которое он и так может взять в любой момент, как только захочет, — и официального признания в качестве своего супруга…Ты станешь правителем эльфов. Тебе не завоевать их другим способом, при этом не угробив всю нынешнюю армию. Твои силы приумножатся. Я встану рядом с тобой, и они, скрипя зубами, но пойдут вслед за тобой. Только не трогай ИХ. Прошу

Глава 13

— Я уже готовлю второй ваш свадебный наряд, Ваше Величество, но вы, как и в первый раз, даже не посмотрели на него, не притронулись к ткани. Посмотрите, — совсем молоденькая эльфийка лет пятнадцати от роду, ткнула едва ли не под нос мне расправленным платьем ослепительно белого цвета. Слишком яркого, слишком чистого цвета, учитывая, для чего его принесли.

— Я не надену его.

Отпихнула от себя бледную хрупкую руку, мельком отметив, как девчонка недовольно поджала губы. Боится, что за сопротивление получит выговор от своего господина? Плевать. Мне давно уже не жаль всех их. Всех тех, которые покорно склонили головы перед своим врагом ради того, чтобы продолжить влачить своё жалкое существование. И она такая же. Склонившая голову. Наверняка, раздвинувшая ноги перед кучей грязных немытых демонов, коими они всегда нас считали. Иначе бы от неё не разило сейчас едва ли не десятками терпких мужских запахов. Однако, оказывается, жажда жизни способна усмирить даже самых гордых и высокомерных созданий Мендемая, способна не просто поставить их на колени, но поменять свою сущность, заставить её умолкнуть. ради чего? Только от одной мысли, ЧТО ощущал этот по сути ребенок, пока её имели демоны, затошнило. А ведь она, наверняка, ощущала эту тошноту физически, чистокровная эльфийка, в сущности которой заложено отторжение близости нашей расы. На что она надеется, уступая каждый раз своим новым хозяевам? На что надеются все ОНИ? Те эльфы, те существа, которые уступили повстанца или пошли за ними добровольно? Они, правда, считают, что могут прийти вместе с ним к власти? Они, правда, считают, что даже если инкубу с его людьми удастся свергнуть Аша, он подарит им свободу? Или хотя бы возможность жить если не свободно, то в самоуважении?

Наивные. Глупые. Жадные до собственной жизни создания.

— Подай мне вон то.

Я указала на платье, лежавшее поверх сундука с одеждой, приволоченного сюда одной из наг ранее.

— Оно же красное.

Эльфийка в нерешительности остановилась.

— Подай. Мне. Его.

Дура. Оно не красное. Оно насыщенно бордового цвета. Кровавого. Такого же кровавого, как свадьба, на которой я должна буду в нём сделать инкуба королём эльфов.

Смежить веки, успокаивая себя, напоминая, что делаю это не ради собственной жизни или страха перед эти ублюдком, а ради жизней дорогих мне людей. Папа, мама, Эйнстрем. Они никогда не простят мне этого, я знаю. Ни один из них. Но пусть презирают меня, пусть откажутся понять, пусть перестанут даже общаться. Только пусть останутся живыми. Они точно стоят всей той боли, которая еще обрушится на меня после этого чёртова ритуала.

* * *

— Это лишнее. Сними.

Девчонка отскочила от меня, словно ошпаренная, пряча свои руки за спиной и лихорадочно