Лиат. Сожженная льдом - Ульяна Соболева Страница 33

— Не могу, Госпожа. Господин сказал обязательно надеть его на вас.

Сукин сын!

Притронулась пальцами к кожаному колье, плотно оплетавшему мою шею. Его звенья в виде бесконечности каждое натирали кожу, а в центре его покачивалась кровавая капля из рубина.

— Его свадебный подарок будущей супруге.

— Единственный подарок, который он может сделать для меня — это сдохнуть.

Бросила, отворачиваясь от зеркала и усмехнувшись, когда наг-стражник зло сверкнул глазами.

— Не заговаривайся, эльфийская подстилка, — он прошипел в моё ухо, когда я приготовилась выйти наружу, туда, где ждал меня ОН, — только благодаря господину вы все сейчас живы. Если бы не его приказ, то мы бы уже…

— Кто вы? Земляные червяки, которые вместо того, чтобы дать бой врагу, уступили ему своих дочерей и женщин и уползли в далекие земли, трусливо поджав хвосты…что ВЫ, ЧЕРВИ, можете сделать МНЕ?! Ты думаешь, вы будете на коне? Думаешь, сможете добиться власти? У кого? У демонов? Да вы даже с эльфами не смогли справиться…угрожает он!

Оттолкнула его плечом и, стараясь держать прямо спину, прошла мимо змея, выкидывая все мысли из головы… Ни о чём не думать, Лиат. НИ О ЧЁМ!

Это не твоя свадьба. Это не ты сейчас шаг за шагом ступаешь по эшафоту навстречу своей смерти, облачённой в чёрный костюм, состоящий из рубашки, кожаного жилета, вышитого такими же кровавыми рубинами, что покачивался на моей шее в такт шагам, и черный штанах. Инкуб, стоявший рядом с какой-то старухой, резко обернулся и ухмыльнулся, склонив голову набок. В глазах заструилась тьма. Недоволен, что пренебрегла его выбором платья и традициями эльфов выходить замуж в светлом. Вот только я ведь не замуж иду, а на свою погибель. Оценил, инкуб? Зато теперь наши наряды так замечательно сочетаются между собой, что все, кто присутствуют на этом празднике лжи и ярости, будут думать, что мы выбирали их кропотливо и вместе.

И всё же вздрогнуть, когда, сильные пальцы буквально впились в моё предплечье, останавливая прямо перед своеобразным алтарём, заставленным какими-то благовониями, от которых запершило в горле и сразу подкатила тошнота.

— Тебе идёт, мой подарок.

Тихо сказал, пока старуха, обмакнув руки в какой-то белой жидкости, начала вдруг водить ими в воздухе, выкрикивая какие-то слова на древнем общенародном языке.

— Он был совершенно лишним, не стоило тратиться на безделушку. Тем более эта бесконечность…это такая ложь, оказывается.

— Ну что ты, моя дорогая невестушка, ЭТА бесконечность — это правда. Она искренна, поверь.

Инкуб наклонился к моему уху:

— Это моё обещание тебе. Бесконечная боль, — пальцем качнул рубин на колье, — в которой я утоплю тебя. Моя драгоценная будущая супруга.

Веда, а это была именно она, мне удалось вспомнить, когда знахарка повернулась ко мне лицом, обхватила наши руки тонкими, искривлёнными пальцами, от которых просто веяло могильным холодом так, что я невольно вздрогнула.

— Обещаешь ли ты, настоящая королева эльфов, урождённая Лиат, дочь демона Аша Абигора и ангела Шели, вручить свою судьбу, свою жизнь, своё сердце, душу, тело и мысли демону-инкубу Арису, сыну Фиена? Задумайся над своим ответом, дитя, — Веда заглянула в мои глаза, и я застыла, заворожённая тем, как в обычно бледном взгляде завихрились чёрные смерчи, — ибо это обещание сможет разорвать только смерть.

Это правда…эльфы не разводятся. Никогда. Они живут со своей парой до самой старости, которая приходит к ним через сотни лет, они могут изменять направо и налево своим супругам, но никогда не расстаются. До тех пор, пока один из них не решит избавиться от супруга самым кардинальным способом. Потому что обещание, ритуал, который сейчас проводила старуха, невозможно разорвать. Арис разорвал моё обещание с Баратом…и только поэтому стала возможной эта свадьба…и моё окончательно падение на самое дно.

— Говори, — прошипел в ухо инкуб, до боли сжав мою кисть, а Веда бросила на него задумчивый взгляд теперь уже полностью тёмных глаз.

— Обещаю.

И пока старуха отошла к алтарю за чашей с эльфийской кровью, быстро шепнула, глядя в глаза мужчины:

— Обещаю тебе только своё тело и власть. Ни мою душу, ни моё сердце, ни душу, ни мысли тебе не отдам. Лишь жалкая плоть — вот что ты получишь от меня, инкуб!

Верхняя губа дёрнулась, обнажая появляющиеся клыки, и я почувствовала зарождавшийся в его груди рык…но таки сумел остановиться, сумел сдержаться. Лишь молча наблюдал, как я, превозмогая рвотные позывы пила из чаши вонючую жидкость.

И, когда старая ведьма отошла от нас, вновь наклонил ко мне голову:

— А мне и не нужно от тебя ничего больше, принцесса. Мне достаточно возможностей, которые появятся у меня через несколько минут благодаря этой церемонии. А твоя плоть…как и твоё сердце или душа, поверь, это не то, ради чего я бы затевал подобное.

Я знаю, инкуб. Знаю. И умираю от осознания того, что это до сих пор задевает. Что это продолжает причинять нестерпимую боль…подарок как обещание вечной боли? Идиот…такой идиот! Ты уже давно окунул меня в нее с головой. И продолжаешь толкаи погружать меня в неё всё глубже и глубже. Тебе, правда, не стоило тратиться на это украшение. Не стоило придумывать, как унизить меня им. Ты продолжаешь прекрасно справляться с этим, инкуб. Мастер, не позволяющий любимой игрушке сдохнуть, маэстро, который с точностью до миллиметра выверяет всю ту боль, которую приготовил для неё. Сломать? Ломает. Но каждый раз не до конца. Каждый раз гениально останавливается буквально в шаге от того, чтобы она не сломалась окончательно…на сотни кусочков. Впрочем, я уверена, если это и произойдёт, то он с тем самым маниакальным упорством сумеет собрать каждый из них, чтобы следующий удар был ещё больнее, ещё более сокрушающим.

И уже на грани сознания отметить, как всё ту же чашу поднесла к губам инкуба ведьма, как схватила наши руки вздёрнула их кверху переплетая пальцы, как взметнулись вверх после её каких-то слов на древнем языке оранжевые огненные искры, к самому небу Мендемая. Такому же холодному и беспощадному, каким вмиг стал взгляд инкуба, когда церемония окончилась.

— Веда, зайдёшь ко мне. Эту, — кивнул на меня наге, стоявшей рядом, словно инкуб до последнего думал, что я прерву ритуал, — вернуть в её комнату.

И тут же обернувшись ко мне:

— Надеюсь, моя благоверная жёнушка не ждёт нашей первой брачной ночи? Сегодня я буду немного занят.

И ушёл твёрдыми к небольшому замку, который повстанцы заняли за неделю до этого.

А опустилась на холодную, почти ледяную землю, ощущая, словно из меня выкачали саму жизнь.

Я в очередной