Это безумие, детка (СИ) - Аваланж Матильда Страница 33

Полную издевки записку Роэл порвала на мелкие клочки и выкинула в окно, но приказ был отдан, поэтому ей пришлось надеть цепочку через голову. Она оказалась довольно длинной – длиннее ее ключика-блокатора. Гвоздик, как живой, скользнул в ложбинку между грудей – от его холодного прикосновения по коже девушке пробежали мурашки.

Но времени размышлять над свойствами подвески Леоне не имелось – с ней можно было только смириться, как с неизбежностью и надеяться, что она, к примеру, не будет бить Роэл током или чего похлеще...

Мерзавец и тут оказался прав – девушка не то, что оценила Феррари по достоинству, она постанывала от восторга, гоня на шикарной машине по улицам Буковеня. Мощный, как звездолет, суперкар, казалось, читал каждую ее мысль, угадывая даже до того, как она успела подумать. Водители других машин, особенно мужчины, вытягивали головы, чтобы посмотреть, кто находится за рулем Феррари, а какой-то идиот на ВМВ, на светофоре опустив окно, поинтересовался с ухмылочкой:

– Наверное, смачно сосала на эту тачку, крошка?

– Так, как тебе и в мечтах не приснится, – с презрительной улыбкой ответил какой-то бесенок, проснувшийся у Роэл внутри.

Она подняла свое стекло, не слушая трехэтажного мата, которым принялся покрывать ее водитель БМВ, сама в глубоком шоке, что ответила так нагло. После сигнала светофора он попытался ее подрезать и устроить гонки, но куда подержанному ВМВ ему тягаться с суперкаром последней модели! Роэл домчалась до редакции родной газеты, как по воздуху, значительно раньше нужного времени.

Выражение лиц Николаса Леконта и Дениз Требье было бесценно, просто бесценно, когда Феррари завернул на парковку и они увидели за рулем ее. Девушка оставила Феррари на свободном месте рядом с машиной Ника, улыбнувшись, сказала им «Привет!» и вошла в здание, а коллеги так и остались смотреть ей вслед. Роэл даже показалось, что она уловила какую-то тончайшую вибрацию, которую издавали их потрясенные организмы.

Впрочем, сейчас важнее было другое. При каждом шаге серебряный гвоздик покачивался меж ее грудей и эти крошечные движения сладкой истомой отдавались в кончиках сосков. Гаспар Леоне, проклятый Гаспар Леоне! Нет, эта подвеска не будет бить ее током, у нее иное предназначение, о котором Роэл нужно было догадаться сразу. Она приложила руку к груди, чтобы гвоздик своим мерным раскачиванием не будил в ней непристойных желаний, но так стало только хуже. Захотелось скользнуть пальцами под блузку и сжать напрягшийся сосок.

Нет, нет и нет! Так нельзя! Только не здесь и не сейчас! В коридоре, пока никто не видит, она замотала головой и с силой потянула цепочку с гвоздиком, будто хотела порвать. Ладно, в конце концов, Роэл никуда идти не надо, она станет спокойно сидеть за своим компом и сочинять астрологический прогноз. Гвоздик будет находиться в состоянии покоя и Роэл, соответственно, тоже!

Водолею предстоящая неделя принесет…

Роэл замерла над клавиатурой, невидяще вперившись в экран, потому что именно в этот момент гвоздик, о котором она уже успела благополучно забыть, ожил. Он мягко завибрировал, посылая импульс всему ее телу. Груди под тканью бюстгальтера стали чувствительными, и, чем настойчивее трепетал меж ними этот коварный серебряный гвоздик, тем сильнее нарастало внутри нее напряжение.

– Мисс Харт, гороскоп еще не готов? – поинтересовался Дюшарм, пытливо взглянув на нее поверх своего монитора. – Желательно положить его в папку номера как можно раньше – с предпоследней полосой сложности, нужно побыстрее ее сверстать.

– Почти готов, – закусив губу, проговорила девушка, старательно пряча взгляд. – Дайте мне еще… Еще минут двадцать…

Водолею предстоящая неделя принесет... вожделение.

Вожделение, растекающееся по венам, как абсент экстремально большой крепости. Один только взгляд вниз, на ложбинку между своих грудей, где, никому не видимый, вибрирует прохладный продолговатый предмет, заставляет Роэл выдохнуть и лихорадочно облизать губы. Ненавистныый Гаспар Леоне, ненавистный… Как он гладил и сжимал полушария, как водил по ним своим прохладным языком, сначала по часовой стрелке, а потом против, как ласкал губами чувствительные соски, едва ощутимо прикусывая их металлом зубов. Серебряным – из такого же состоит этот проклятущий гвоздик, обрекающий ее на такую тонкую пытку. Как она гладила его по волосам, прижимая его голову к своим грудям, чтобы ласкал, ласкал, не останавливался и шептала «Еще, еще…»

Может, будь она, например, дома, это не произвело бы на нее такого эффекта, но сама извращенность ситуации, само место, ее рабочее место, переговаривающиеся меж собой и ни сном ни духом не подозревающие, о том, что с ней происходит, коллеги… Роэл чувствовала, как ее накрывает с головой и ощущала, как просачивается влага из ее лона сквозь трусики прямо на мягкую обивку стула. Там было влажно, так влажно и так зовуще… Пользуясь тем, что все отвлечены, она чуть раздвинула ноги и притронулась к брюкам под столом... В том самом месте.

Там было мокро, неприлично, непозволительно мокро и это сводило с ума. Роэл чуть надавила, с трудом сдержав стон, и в это мгновение встретилась взглядом с Ником Леконтом. Он смотрел так, будто знал, чем она занимается.

С грохотом отодвинув стул, Роэл встала и на негнущихся ногах вышла в коридор, а внутри нее часто-часто падало расплавленное серебро – стекало меж грудей с твердыми сосками по животу вниз, сочилось из млеющего лона каплями жидкого жемчуга.

Из раскрытых окон коридора доносится обычный городской шум, а она идет, ведя кончиками пальцев по панели стены, ощущая ее гладкую текстуру. Внизу живота распускаются черные и белые цветы и бабочки плавно порхают по ним, еле-еле трепеща огненно-красными крыльями. Она идет медленно, боясь, что они вырвутся наружу. Закрывает за собой дверь туалета, а затем кабинку, и опускается на закрытую крышку унитаза. Раздвинув ноги, Роэл откидывается назад и непослушными пальцами расстегивает молнию своих черных брюк.

Кабинка туалета и поза напоминают ей об Олимпии, но сейчас эти мысли не могут ей завладеть, а потом и вовсе растворяются, сметенные вспышками чувственных воспоминаний.

Гаспар… Гаспар, твой подарок чудесен!

Роэл закусила губу, чтобы почувствовать вкус его имени на устах. Господи боже, что она хочет сделать? Где она хочет это сделать? Вдруг кто-то увидит?

Наплевать!

Девушка сорвала с шеи кулон и, отведя в сторону постыдно мокрые трусики, притронулась там, откуда расходились возбужденные складочки. Легчайшее касание пульсирующей металлической поверхности вибратора заставило ее вздрогнуть и выгнуться. Едва поймав громкий гортанный стон, Роэл провела чудесным гвоздиком вниз и, до боли сжав его гладкий кончик, скользнула в лоно, повторив это движенье. И снова! И, черт побери, снова! Серебряный пожар, расцветая узорами розового золота, лизал и ласкал ее существо, до тех пор, пока она не дернулась от сладкого и пронзительного удара.

В следующее мгновенье перед ней, как наяву, встало нахальное лицо Ральфа, хозяина автосалона. Если считаешь, что это большая сумма, то ты глубоко заблуждаешься. У меня и за два, и за три ляма тачки покупают!

Как все просто, боже всемогущий, как на самом деле все просто! Волшебно, восхитительно просто! И почему это раньше не пришло ей в голову?

Приведя себя в порядок, Роэл вышла из кабинки, а улыбка никак не могла сойти с ее лица. Она нашла выход из западни, она нашла два миллиона лиардов, которые потребовал с нее Лоуп Маттиоли за амулет!

– Ну как, довольна? Словила очередной оргазм? – в голосе Ника Леконта, который поджидал ее у раковин, было столько яда, что Роэл с удивлением покачала головой.

– С некоторых пор, Ник, это, вроде как, не твое дело, – проговорила она, намереваясь уйти.

– Считай, я чувствую за тебя ответственность, – перебил Леконт и неожиданно притиснул девушку к стенке, а его рука пробралась ей между ног. – Ты кончила, Роэл, ты была на грани оргазма, я это видел! Кого ты представляла, когда ласкала себя, а?