Двое для трагедии. Том 1 - Анна Морион Страница 33

Что мне делать? Скрывать от нее всю жизнь? Но это невозможно, ведь время даст свои плоды: оно протечет, и Вайпер начнет стареть, а я – нет. И вопросы не заставят себя ждать.

Нужно рассказать ей все. Нужно показать ей, что за существо влюблено в нее.

Я решил признаться ей в ближайшее время, чтобы наш разрыв, если она захочет уйти, не был бы таким тягостным и больным для нас обоих. Наверно, я смогу пережить его и задушить в себе эту любовь, пока она не стала чем-то большим, пока я не привязался к Вайпер настолько, что потом просто бы не смог дать ей уйти.

Она имеет право знать.

Но не сегодня. Я еще не готов расстаться с ней. Сегодня у нас будет другой разговор.

Разговор о смерти.

Глава 13

Наконец, настала большая перемена, и студенты, как стая пчел, с гулом покидающая свой улей, радостно бросились к дверям огромной аудитории. Я был один из них и почти бежал на встречу с Вайпер. По счастливой случайности Вайпер появилась у столовой в ту же минуту, что и я. Вайпер выглядела немного грустной, и я тут же решил, что обедать в столовой, посреди гула и гама, мы не будем. Я повел ее в небольшое кафе, расположенное недалеко от университета. Я сделал это нарочно, зная, что Вайпер смущена всеобщим любопытством: уютное маленькое кафе скрыло нас от посторонних глаз. К тому же я должен был поговорить с ней о чем-то очень личном.

И вот, мы сидели в кафе за маленьким круглым столиком, напротив друг друга. Для фона я заказал себе кофе и какой-то салат, Вайпер же попросила принести ей только кофе. Она твердо отказалась от моего предложения тоже взять салат или что-нибудь посущественнее, и, в конце концов, я сдался, поняв, что она упрямо стоит на своем и точно не позволит мне заплатить за нее.

Принесли кофе и салат. Я отставил салат на край стола и взял чашку кофе. Отхлебнув кофе, совсем маленький глоток, я едва не скривил лицо – этот напиток оказался просто отвратительным на вкус. Ранее, ничего, кроме крови, я не пил и ни ел, но сейчас, в первый раз в жизни, чтобы не расстраивать Вайпер, с довольным лицом и с отвращением внутри пил этот кофе, радуясь тому, что она сидела напротив и тоже его пила.

– Седрик, – вдруг робко сказала Вайпер, когда мы прервали веселый разговор о наших общих преподавателях (в особенности, об остряке Марчеке) для того, чтобы отпить кофе. – Мне так странно… Может, я говорю глупости, но мне действительно очень неловко от теперешней обстановки. Я раньше ни с кем не встречалась, и такое внимание к нашим отношениям пугает и смущает меня. Не понимаю, кому какое до нас дело?

Я взял ее ладонь в свою, и Вайпер, как обычно, сначала вздрогнула от моего ледяного прикосновения, но затем крепко сжала мою ладонь, будто пытаясь согреть ее своим теплом.

– Вайпер, это всего лишь люди, – мягко сказал я.

– В каком смысле «всего лишь люди»?

– Всем нам присуще любопытство и желание совать нос в чужие дела – ведь это кажется нам таким интересным. Просто не обращай на это внимания, – вывернулся я.

Черт. Забылся.

– Да, это логично, но все же, я ужасно смущаюсь! – тихо воскликнула Вайпер. – Я чувствую себя как рыбка в аквариуме, на которую приходят поглазеть все, кому не лень!

– А ты знаешь, как рыбки чувствуют себя в аквариуме? – хитро улыбнулся я.

– Знаю: как я сейчас, – шутливо ответила она. – Обычно, мне нет дела до того, что обо мне думают, но мне непривычно такое внимание. На меня словно свалился огромный ледяной снежный ком… Все говорят, смотрят, шепчутся и удивляются тому, что мы вместе.

Она взволновано сжала мою ладонь.

– И я… Я сомневаюсь в себе, – тихо сказала Вайпер, опустив голову.

– Почему? – мягко спросил я, удивляясь ее словам.

– Мне кажется, что я недостойна тебя.

Меня словно молнией поразило.

– Что? – только и смог сказать я.

Что заставляет ее так думать? Или кто? Возможно ли, что это делаю я сам?

Вайпер отвернула лицо к окну.

– Они все так говорят: я недостойна быть с тобой, – печально улыбнулась она и, вздохнув, взглянула на наши соприкасающиеся ладони и вновь улыбнулась, но уже счастливой искристой улыбкой.

У меня отлегло от сердца. Я понял, почему она так думает: Вайпер очень юна и никогда прежде не сталкивалась с таким любопытством, я же – прожженный долгожитель и просто закостенел к всеобщему вниманию. Было время, когда смущался и я, но это было в далекой юности.

– Если все вокруг так слепы, что не видят, насколько ты прекрасна, добра и неповторима, они многое теряют. Ты – исключительная, единственная в целом мире, и я безумно рад, что именно я первый понял это, – на одном дыхании сказал я.

– Спасибо, Седрик, но, кажется, ты мне немного льстишь, – смущенно улыбнулась Вайпер.

– Я никогда никому не льщу, – серьезно сказал я. – Но, мне было непросто понять все это, всю твою исключительность, ведь ты так плотно надела на себя плащ неприступности. В первый раз, по-настоящему, я увидел тебя на Нусельском мосту. Ты стояла, облокотившись на перила, и смотрела вдаль.

– Но, ведь перед этим мы два раза встречались в библиотеке, – возразила Вайпер.

– Прости, я слишком поторопился, не объяснив тебе. Встреча в библиотеке не была нашей первой встречей: в первый раз я увидел тебя на Нусельском мосту в конце сентября. Ты была одета в свое черное пальто, твои волосы были распущены. Ты смотрела на город, а я смотрел на тебя – просто не мог оторвать от тебя взгляд. Ты ужасно заинтриговала меня в тот вечер, – с легкой улыбкой объяснил я.

– Так это был ты? Это ты смотрел на меня так пристально, что мне даже жгло кожу? – удивленно воскликнула она.

– Да. Это был я. Я смотрел на тебя и думал о том, какая ты необычная, странная и таинственная. Это был просто волшебный вечер.

Вайпер улыбнулась.

– Но что ты подумала тогда обо мне? – спросил я, наконец, подходя к интересующей меня теме и просто из любопытства.

– Я подумала, что какой-то странный тип наблюдает за мной, и у меня даже мелькнула мысль, что ты можешь быть маньяком.

– Даже так? – усмехнулся я.

– Ты напугал и разозлил меня, – со смущенной улыбкой сказала она. – Ты выглядел как-то… Угрожающе.

– Ты права, я действительно выглядел так. Но ты так заинтересовала меня, что я просто не мог оторвать от тебя взгляд, хоть и приказывал себе не быть таким назойливым. В тебе была загадка, которую я желал разгадать.

– Ты – поэт! – тихо сказала