На лезвии любви (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна Страница 39

— Эрни, ты пойми, такой человек ратует не за победу, а за игру. И чем интереснее строится партия, тем больше удовольствия получает мой дорогой кузен. Это не делает его плохим или хорошим, просто это следует понимать, — говорил Дарен.

— Ты хорошо постаралась, Эрналия. Готовься к приключениям в поместье Уилкенс, — в этом заключалась главная мысль недолгого монолога Морэна перед его возвращением в столицу.

Главный дознаватель всея королевства писал. Но все так же сухо и бессодержательно, как и раньше. Лишь одно послание вызвало целую бурю эмоций, которую я до сих пор никак не могла унять: «Ты молодец. Кто бы мог подумать, что ты привлечешь внимание такого серьезного покровителя. С приветом от принца Карла».

Вместе с этим письмом в конверте ко мне пришел кристалл телепортации. Таких я никогда не видела вживую, не то что в руках не держала. Защищенный всеми известными и неизвестными мне рунами, он обладал такой силой, что по этому кристаллу никто и никогда, даже сам Дарен Неррс, не смог бы меня отследить.

И ладно защита, это вполне ожидаемо от особы голубых кровей. Этим свойство артефакта не ограничивалось. Возможность перемещения нескольких человек, мгновенное стирание остаточных магических аур в радиусе десяти метров. Все это в одном крохотном кристалле, который с легкостью можно было спрятать в отвороте верхней части нижнего белья на случай экстренного отхода.

Если, конечно, я посчитаю «принимающую сторону» достаточно безопасным убежищем — в этом я пока имела веские основания сомневаться. Принц Карл... можно ли ему доверять лишь по той причине, что в нем не сомневается Морэн? А стоит ли доверять самому Морэну, не до конца понимая, какую роль мне отвели? Эти мысли не давали покоя.

Вернуть такой серьезный подарок не представлялось возможным, потому я носила его с собой. Меня терзало любопытство, хотелось узнать, где именно координаты прибытия и почему принц вообще так расщедрился.

Было лишь два — два с половиной — события за весь месяц, которые вызывали теплые воспоминания. Во-первых, у Ниры все же состоялась выставка, и она произвела настоящий фурор. Столько заказов, сколько посыпалось на подругу, было трудно уместить в небольшом блокноте, что я прихватила с собой.

Гордость, что я испытывала за Ниру, дарила такие яркие эмоции, что в тот день я не переставая улыбалась. После этого мы с Нирой и Фирсом направились к отцу соседки по комнате — и это по праву можно было назвать вторым ярким событием.

Мистер Эшли вполне соответствовал моим представлениям — весьма чудаковатый мужчина. Но в то же время с редким умом и чувством юмора. Новаторство — это то, что Нира, бесспорно, унаследовала от своего отца. Мне удалось с ним пообщаться тет-а-тет, и, как мне кажется, мы оба остались довольны этой беседы. Но об этом позже.

Что до той самой «половины» радостного события. Кхм, мы с Дареном условились, что будем придерживаться дружеских отношений до тех пор, пока все не закончится. Я взяла с него слово, что он не станет пытаться это изменить. Дарен же... Взял с меня обещание, что я и впредь буду ему доверять. Я свое слово сдержала, а он... Он тоже, вот только я этому уже была не так рада.

Меня тянуло к Неррсу. Тянуло с такой страшной силой, что иногда я просыпалась под утро и принималась размышлять о том, чем занимается Дарен. Проснулся ли? Думает ли обо мне?

Раньше я и не подозревала, что из-за одного лишь мужчины в голове, сродни плесени, может размножаться розовая вата. Она делала меня слабой, и это сильно уязвляло. До того самого момента, пока я вдруг не осознала, что чувства не слабость, а сила.

Что если хоть что-то в жизни и представляет ценность или смысл, то это чувства. Чувство долга перед близкими, чувство справедливости, чувство влюбленности в самого лучшего мужчину на свете. Это все и стало моим смыслом.

И как только я приняла новую часть себя, дышать стало легче. Даже страхи отступили на задний план — я уверилась в том, что все будет хорошо. Надо только постараться.

Этим я и планировала заняться в поместье Уилкенсов.

— Какая-то ты задумчивая, — напряженно произнес Ричард, когда карета остановилась подле главного входа в большое здание.

— Я впервые праздную Первый день не в кругу семьи, — призналась я.

— Мне думалось, что твои родные составят нам компанию, — со вздохом ответил Ричард, прикрывая глаза. — Не знаю, почему отказали твои родители... И уж тем более, бабушка.

Ричард говорил извиняющимся тоном, словно чувствовал себя виноватым за то, что мои родные не приехали.

— Не бери в голову, — отмахнулась я. — Может, оно и к лучшему.

Не может, а точно. Я была в этом уверена. Находись моя бабушка в поместье Уилкенсов, я бы точно не смогла улизнуть от ее придирчивого взгляда. А так можно хотя бы попробовать почувствовать себя свободно — такое ощущение не помешает, когда планы на праздники настолько плотные, как у меня.

Во-первых, мне предстояло раздобыть кровь Ричарда для артефакта и сравнить ее со своей. Во-вторых, каким-то невероятным образом достать одну кро-о-о-охотную каплю крови Уилкенса-старшего и сравнить ее с образцом Ричарда. В-третьих, попытаться вывести леди Уилкенс на откровенный разговор.

И, самое важное, в-четвертых, пробраться в кабинет Уилкенса и найти улики, которые хотя бы косвенно подтвердят его причастность к делу моего отца.

А если их не будет? Ну, тогда придется начать все с начала. Обрадуюсь ли я тому факту, что мой фальшивый тесть не замешан во всем том, в чем я его подозреваю? Вопрос все еще сложный, я решила искать ответы на него в процессе.

— Рады приветствовать вас, леди Браунс-Роунвесская. — Слуга, встречающий нас у лестницы, низко поклонился. — Лорд Уилкенс, с возвращением.

— Спасибо, Льюис, — с важным видом ответил Ричард.

— Доброго дня, — в ответ поприветствовала я.

К счастью, чета Уилкенсов не пыталась повторить «подвиг» короля, и комната мне досталась отдельная. Льюис проводил до отведенных мне покоев и оставил нас с «Муи» в одиночестве, сообщив, что ближе к вечеру заглянет, чтобы сопроводить на праздничный ужин.

Меня несколько уязвил тот факт, что сопровождать меня будет не Ричард. Впрочем, в поведении «жениха» в последнее время и правда наблюдались странности. Он стал более замкнутым, существенно охладел к моей персоне и скорее избегал, чем просто игнорировал. Это все могло бы сыграть мне на руку, если бы я понимала причину подобных изменений.

Устроив «Крутона» на широкой прикроватной тумбе, я решила прогуляться по поместью. Хозяева не спешили принимать невестку, потому та сама решила выйти на разведку. Что мне еще делать до вечера, я понятия не имела.

Выйдя из комнаты, я вновь очутилась в просторном светлом коридоре. Послушавшись интуицию, направилась направо — в противоположную сторону от главной лестницы.

Слуги бросали на меня удивленные взгляды, некоторые даже интересовались, куда меня проводить. Я вежливо отмахивалась, ссылалась на то, что гуляю — а сама тем временем изучала трехэтажное, выстроенное в форме буквы П строение.

Тут было на что посмотреть. Леди Уилкенс обладала тонким вкусом, и интерьер дома не отличался излишней вычурностью. Картины в едином стиле, явно работы одного художника, скульптуры тонкой ручной работы без всякого магического фона — все это радовало глаз.

Я обошла несколько этажей, не встретив ни Ричарда, ни чету Уилкенсов. Спустившись на первый, увидела огромные витражные окна, рассеивающие разноцветные лучи по полу. Красота.

Недолго думая, направилась к выходу через яркий стеклянный ансамбль. И оказалась в густом зеленом саду.

Я даже опешила ненадолго, не сообразив, что его ограждает от непогоды не только стекло, но и поддерживающая свет магия. Запахи… боги, какие там стояли ароматы! Даже голова закружилась. Держась тропинки, я направилась в глубь сада, чтобы понять, насколько он огромен.

— Эрналия? Вы уже приехали? — звонкий голос леди Уилкенс заставил вздрогнуть.