Боро Мэй - Алла Алая Страница 39

– Жди доктора, к вечеру зайдет!

Боро помахал ей в след, вздохнул и решил прогуляться в долину.

Тропинка уходила круто вниз, петляла между деревьями и валунами, попеременно, то открывая вид на долину, то укутывая небо листвой. С каждым шагом все сильнее становилось журчание ручья. Тут рядом бил чистейший родник, из него Боро всегда брал воду. Спустившись к ручью, он ополоснул лицо, попил. Отфыркиваясь и вытираясь рукавом, побежал вниз, в деревню.

Несмотря на раннее утро, жизнь в деревне уже кипела. Никто не сидел, сложа руки. Где-то слышалось мычание коров, блеянье овец. Это уводил в горы на пастбище пастух свое стадо. Чуть ближе стучал топор по дереву. А в дальнем конце деревни, у реки, слышался кузнечный перезвон. Бим-бам-бим-бом-бом, Бам-бам, Бим-бам-бим-бом-бом. Как будто мелодию играл кузнец. Веселую, живую, настоящую. Боро увидел Эмили, помахал ей рукой и получил в ответ солнечный зайчик. Спустившись к реке, увидел детей. У песчаной косы мальчишки возились с конями. Заводили их по колено в воду и опрокидывали набок, растирая лоснящуюся шкуру щетками. Кони фыркали, брыкались, но вставать не спешили. Удивительно, как животные и дети понимали друг друга без кнута и ругани.

Отойдя от них вверх по течению, Боро нырнул в прохладную воду, наслаждаясь ощущением полета. Вода смывала ночные кошмары, проясняла голову и дарила негу. Вышел на берег, посидел, глядя на воду. И пошел в кузню. Ему нравилось учиться у кузнеца мастерству укрощения металла. Простому, человеческому, без капли магии.

Раздевшись до пояса, подвязав фартук, Боро ловко перехватил у кузнеца молот.

– Подавай, подавай, – закричал кузнец. Подручный кинулся к горну, ухватил заготовку клещами и бах – на наковальню. Кузнец ручником – дзынь, Боро по тому месту молотом – бом. И снова – дзынь – бом, дзынь – бом. Крутит металл огненный вправо – влево, дзынь – бом. Вытягивает в железную полоску, затем загибает в радугу. И смеется, гордый за себя и своих подручных:

– Добрые подковы будут! Смотри, как ложится канавка! Ровнехонько!

– Ну-ка, поддай-ка жару, – кричит на Боро кузнец.

И тот без ропота дует в горн, мехи качает. Огонь горит жарко, обжигает, пот гонит. Но Боро радуется, видя, как кузнец тонкий прутик в цветок сворачивает и плющит по краям.

А кузнец краем глаза замечает интерес в глазах Боро и смеется в усы:

– Ничего, научишься, будешь еще кузнецом самым лучшим!

До заката провозились с оградой в кузнице. Как солнце к горам спустилось, кузнец гнать его с кузни стал.

– Иди, иди, отдыхай! Сумерки уже, не видно ничего, напортачим. Завтра приходи!

И усталый, но довольный, уходил Боро к себе в дом. А на столе там букетик цветов весенних и ужин из мяса жареного на углях, хлеба и молока свежего. И как напоминание, отвар в крынке посреди стола.

Только сейчас вспомнил он, что доктор зайти должен был. Видимо не застал.

Боро зажег лампу, сел за стол, придвинул тарелку с мясом к себе поближе и вдохнул сочный аромат. Ммм, как проголодался то! С жадностью набросился он на еду, не замечая, что за ним наблюдают.

– Вечер добрый, хозяин. Войти можно? – спросил от дверей невысокий мужичок в деревенском сюртуке и калошах.

Боро дожевал мясо, сглотнул, и обернулся.

– Вошли уж. Доброго и вам,– ответил Магистр.

– Я местный доктор, маг-целитель, Алос Даар. Сью сказала, чтобы я вас посмотрел. Если пожелаете, – и он развел руками, ожидая ответа.

Боро промокнул рот салфеткой, встал из-за стола и склонился, как подобает, приветствуя мага:

– Магистр Боро Мэй. Маг эфира. Ну что ж, раз пришли, осмотрите. Но честное слово, я здоров. Только кошмары ночные мучают. Но Сью поит меня отваром каким-то, чтобы я спал крепче и сны не одолевали, – Боро взял со стола крынку с отваром и протянул ее доктору.

Тот взял сосуд, понюхал, поморщился и отставил подальше.

– Сон-трава, не самое сильное средство. Однако начнем.

Осмотрев магистра, доктор только пожал плечами:

– Кошмары это не по моей части. Физически вы здоровы. Но мне кажется, время все поправит. Скорее всего, это память вернуться к вам пытается, но что-то ей мешает. Когда сознание отключается, память берет свое. Но утром все снова блокируется разумом. Видно, что-то плохое вы пережили, раз мозг не хочет это вспоминать.

И Доктор направился к выходу, но остановился на полпути и задумчиво произнес:

– А может и не надо вспоминать? Согласитесь, здесь вы счастливы?

Боро кивнул с улыбкой:

– Да, доктор, счастлив. Не знаю, как я жил раньше, но тут я дышу полной грудью, и делаю, что хочу. Да просто, радуюсь всему. Мне кажется, что я излечился от какой-то давней болезни.

– Возможно, мой друг, возможно, – улыбнувшись, проговорил, уходя, доктор.

В эту ночь Боро спал крепко, то ли отвар подействовал, наконец, то ли сказывалась усталость трудового дня, но под утро увидел во сне облик прекрасной женщины с белыми, как снег, волосами. Только видел он ее словно сквозь пелену.

Очнувшись ото сна, еще до рассвета, Боро не стал дожидаться, когда придет малышка Эмили, вскочил с кровати и побежал к роднику. Ледяная вода остудила лицо и смыла воспоминания о прекрасном лике. Утро вступало в свои права, разгоняя сумрак, насыщая воздух ароматом трав и пением птиц.

Еще на подходе к дому, Боро услышал торопливые шаги маленьких ножек. Озорница снова прибежала будить его. Остановившись недалеко от дома, Боро выжидательно застыл, смотря, как девочка потихоньку крадется в дом. Пока он ждал, сзади послышались приближающиеся шаги. Кто-то поднимался к его дому по тропинке, шурша камешками.

Обернувшись, Боро узнал Мару, мать Эмили.

– Доброе утро, Мара, – весело окликнул ее Магистр.

Услышав его голос на улице, девочка выбежала на крыльцо, смешно нахмурилась, сложив руки на груди, и с недовольством сказала:

– Так не честно! Ты должен спать, пока я не приду с солнышком тебя будить!

Мара всплеснула руками, кланяясь Магистру:

– Вот егоза! Простите нас, господин Боро! Каждое утро убегает, пока я еще сплю! Ну-ка, марш домой! Неслух мой!

И она подхватила дочь на руки. Эмили, выглядывая из-за плеча матери, сначала дулась, бросая гневные взгляды, но по мере отдаления от Боро, бровки полезли вверх, встали домиком, и она заплакала, махая на прощанье зеркальцем, отчего по лицу Магистра снова запрыгали зайчики.

Он пожалел малышку и пустил ей в след пучок эфира, который осел на ладошке прекрасной розочкой. Эмили утерла нос ладошкой, задрав его кверху, и с удивлением посмотрела на Боро. Потом нежно накрыла цветок второй ручкой и прижала к сердцу. И