Алина Борисова - Вампиры девичьих грез Страница 4

— Возвращайтесь, ребята, — спокойный голос светлейшего старца вернул к неумолимой действительности. — Нам надо идти в лабораторию. На Великий Город можно любоваться вечно, а свой Долг создателям лучше отдать уже сейчас.

Нет, нет, нет, я же еще ничего не рассмотрела! Ни дворец Владыки, ни Зал Великих Советов, и я же хотела увидеть поля! Где-то там, за городом, должны быть поля, где вампиры выпасают своих животных — наших предков. Вернее — потомков наших далеких общих предков. Интересно, а они ходят на двух ногах? Или это уже мы, разумные, на две встали, а они так и бродят — на четырех?

Похоже, не только я зависла на краю обрыва. Новый голос был не столь благостен.

— Дети, ну что такое? Вы намерены сорвать нам план мероприятия?!

Та-ак, бровки крашеные, щипаные, неодобрительно сведенные. Ручки в бочки упертые. Голосок препротивный, халатик беленький. Явно не о такой вампирше мечтал Петерс, балансируя над пропастью. К счастью, она и не вампирша. Обычная человеческая тетка. Которой даже кровь по пробиркам разливать не доверили. А уж гонору-то… А вот очарование прошло. Ну, вампиры, город, пропасть, где-то там, когда-то давно. Вампирам мы не нужны, потому и не приходят. И две стены возвели, чтоб мы к ним сами не лезли. И долги никакие ни требуются. Потому что — либо мы свободны, либо по уши в долгах. А все остальное придумали люди: и ритуалы, и кровопускания. Потому что кого-то хлебом не корми, дай кому-нибудь попоклоняться. И еще соседей потыкать: я-то вон какой, верный, помнящий, а вы, вы?

— Так, дети, строимся, и идем в ритуальную комнату, где вы должны обратиться с просьбой добровольно отдать свою кровь… — боже, ну что за мерзкий, самоуверенный голос! Я же их еще и просить должна, чтоб они из меня кровь ради своего тщеславия выкачивали!

— Простите, светлейшая, — не удержалась, встряла. — Я как-то не очень поняла: «должны» или все ж таки «добровольно»? По своей воле я бы вот здесь еще часок постояла.

— Рот закрой, — мелкие глазки буравили меня с откровенной ненавистью. — Тебя сюда не умничать привезли, а Священный Долг крови отдавать. Пойдешь, куда скажут, когда скажут и сделаешь, что велено. Распустились! Недоростки желтопузые будут у меня в священном месте права качать!

— В вашем священном месте? — ненависть уже душила и меня. — А вы личное с общественным не в космических масштабах спутали? И я уже, увы, не недоросток! Я тут как-то резко выросла, вас наслушавшись! И вы можете катиться — добровольно — хоть к принцу Дракосу в гости! Я вам — ничего — не должна! Ни капли! Ни сейчас! Ни потом! Никогда! — злые слезы потоком катились по моим щекам, и я презирала себя за это. Слезы — это признак слабости, а я не слаба! Хамка, ну какая ж хамка, ну надо ж было так все испортить!

— Если ты немедленно не прекратишь истерику, я буду вынуждена позвать стражу!

— А я буду вынужден писать записку о вашем служебном несоответствии на высочайшее имя, — в голосе говорившего слышалось явное сожаление, что придется заниматься такой ерундой, и смирение: раз надо, так надо.

— Ка… — начала было воинственно разворачиваться к нему раскрасневшаяся тетка, но внезапно впала в ступор, стремительно бледнея. А он сделал шаг вперед из-за ее спины. И тут уже в осадок выпали и я, и весь наш класс, и светлейший Симеон в придачу.

Потому что этот уже точно был вампир.

Чуть удлиненное лицо, гладкая кожа, не несущая на себе примет времени, миндалевидные серые глаза с вертикальным кошачьим зрачком, длинные волосы, чистым серебром струящиеся ниже плеч. Стройная высокая фигура, облаченная в длинный черный камзол, расшитый серебром, и черные же бриджи, заправленные в высокие обтягивающие сапоги. Тоже, разумеется, черные. Широкие рукава сорочки цвета грозового неба делали еще ярче цвет его внимательных глаз, оттеняли сказочное серебро волос. Словно в трансе, я разглядывала его, стремясь запечатлеть в мозгу каждую черточку его прекрасного облика. И, судя по затянувшейся паузе, не я одна.

Он стоял очень спокойно, словно боясь спугнуть нас неосторожным жестом. И только переводил взор с одного на другого, рассматривая, и словно лаская взглядом наши лица. Как же нам повезло, как же нам невероятно повезло встретить при Переходе вампира. Кажется, даже примета такая есть, что если в День Перехода ты встретишь на Горе вампира, то… не помню, все мысли вылетели под ласковым взглядом этих нечеловечески прекрасных глаз. Что-то хорошее. Или волшебное. Или сказочное. А я устроила отвратительную истерику. Ну подумаешь, какая-то дура не теми словами не так выразилась. Мне до нее было что? А он пришел. И услышал весь этот безобразный лай.

Наверное, что-то дрогнуло в моем лице. Потому что он чуть улыбнулся и подошел. И взял меня за руку своими длинными красивыми пальцами.

— Не переживай. У всех бывают срывы. Для тебя это важный волнительный день, а она уже давно забыла, что чувствовала, когда стояла здесь впервые. — Его спокойный голос согревал, а пальцы были чуть прохладны, но это тоже было приятно, как невыразимо приятен сам факт, что он, вот здесь и сейчас, существует.

— Пожалуйста, скажите в лаборатории, что до конца рабочего дня еще есть время, и его не надо сокращать искусственно, — обернулся он к тетке. Та судорожно кивнула. — Группа подойдет через пятнадцать минут. И я уверен: их светлейший гид сумеет сам отыскать дорогу и показать ее своим подопечным.

Тетку снесло. Еще бы, мнила себя самой главной, и тут такой пинок… Да бездна с ней, я же хотела спросить у него, пока он еще здесь, пока держит меня за руку. Спросить у него — что? Мысли предательски разбегались, и я отчаянно пыталась поймать хоть какую-нибудь.

— Простите, — и он обернулся на мой голос, и вновь взглянул своими невероятными, сказочными глазами. — Скажите, неужели вам и правда все это нужно: все эти пробирки, кровопускания, ритуалы?

— Нет, — его взгляд был очень серьезным и очень открытым, — все это нужно вам. Людям пока не хватает силы духа взять на себя ответственность за то, что происходит в их мире. Они подсознательно ищут старшего, чтобы спихнуть ответственность на него. Так что не разрушайте эту кумирню, ваши сородичи тут же воздвигнут новую. И как знать, возможно, новые боги потребуют резать на алтарях младенцев…

— Но вы не боги.

— Тем мы и хороши, — он лукаво улыбнулся, и волна его неземного обаяния прошла сквозь меня, едва не сбив с ног. — И если ты не хочешь сдавать кровь, ты не должна ее сдавать. Мы не голодаем. Идея была в том, чтоб только те, кто искренне и от всей души хочет поделиться самым дорогим на свете… как порыв, как поступок — понимаешь? Но столетия превратили все в скучный обряд.