Сделка с профессором (СИ) - Краншевская Полина Страница 40

Раньше Эдману не доводилось бывать на смотринах, и он лишь примерно представлял себе, как проходят такого рода мероприятия. Его отец заключил контракт с Кэти без участия сына и сделал единственному отпрыску подарок в честь блестящего окончания академии и вступления в ряды гвардейцев императора. Отставной генерал надеялся, что это положит хорошее начало военной карьере сына, но все сложилось иначе.

Эдман без памяти влюбился в юную, обворожительную дайну и не хотел ничего слышать о женитьбе на подходящей девушке его круга. Он мечтал тайно обвенчаться с Кэти и сбежать ото всех на край света. Но девушка хоть и проявляла к нему благосклонность, принятую Эдманом за настоящее ответное чувство, при первой же возможности бросила его и сбежала с другим. С тех пор Эдман испытывал стойкое отвращение ко всему, что было связано с дайнами и закрытыми школами, а любые намеки своих знакомых на посещение смотрин игнорировал.

У Эдмана выдалось несколько свободных дней накануне праздника, и он вплотную занялся собственной подготовкой к визиту знатных гостей в Камелию. Он отправил отчет с теми сведениями, что узнал от преподавателей, но так и не написал Вилмору о явлении госпожи Хариш в школу, решив сначала посмотреть на тех, кто прибудет от нее на праздник.

«Микаэла ни за что не поехала бы в такую даль ради абы кого, – обдумывал Эдман сложившиеся обстоятельства. – Значит, ее протеже действительно важные люди. С другой стороны, что такого в том, что она попросила несколько неучтенных приглашений? Смотрины будущих дайн не такое уж великое событие. Вполне возможно, что какие-то светские бездельники решили побывать в закрытой школе и поглазеть на молоденьких адепток, переполненных маной. Некоторые считают смотрины весьма интригующим зрелищем. Придется глядеть в оба».

Пока директриса была занята организацией праздника, Эдман улучил подходящий момент, когда она находилась в парадном зале, пробрался в ее кабинет и нашел утвержденный магической комиссией перечень тех, кто прибудет на смотрины. Переписав имена на отдельный листок, он вернул все на свои места и поспешил отправить в департамент внутренней безопасности письмо с просьбой выслать основные сведения о каждом из приглашенных максисов. Теперь оставалось только ждать, но у Эдмана было еще одно неоконченное дело.

Он навел справки о закрытом клубе, где в последний раз преподаватели Камелии видели Викторию, и с досадой узнал, что туда можно попасть либо по личному приглашению хозяина, либо вместе с членом клуба, в качестве его гостя. О владельце заведения никто ничего точно сказать не мог, якобы им был некий господин Аттисан Фрауд, но люди Вилмора прислали о нем всего несколько строк. Родился и вырос за границей, около десяти лет назад переехал в Нодарскую империю, поселился в Финаре, выкупил здание в центре города и сделал в нем закрытый клуб для аристократов. За все время проживания в империи ни разу не был замечен в каких-либо нарушениях, подати в казну платил исправно, регулярно проходил проверки заведения с минимальными замечаниями, но в обществе о нем мало кто слышал. На званых обедах и балах он не появлялся, светских знакомств не заводил, общался только с теми, кто посещал его клуб, и получить от него приглашение постороннему человеку не представлялось никакой возможности, и Эдман решил действовать иначе.  

Незадолго до смотрин он попросил у директрисы Гризар внеочередной день отдыха для того, чтобы уладить дела в Финаре. Поначалу она отказала, но услышав, что это напрямую связано с подготовкой выпускниц к предстоящему финальному испытанию, отпустила Эдмана без лишних вопросов.

Утром он отправился завтракать в столовую, дождался, когда Лавинас закончит трапезу и вместе с ним пошел в административный корпус.

– Как самочувствие? – спросил Эдман тяжело ступающего по мощеному двору преподавателя. – Что-то еще беспокоит?

– Ох, Привис, – со скорбным выражением изрядно побледневшего лица начал жаловаться он, – если бы ты только знал, как мне тяжело.

– Живот все еще болит? – проявил участие к его трагедии Эдман.

– Да нет, – отмахнулся тот. – Тут полный порядок. Но вот другое… Сам себя не узнаю.

Эдман остановился, и Лавинас вынужден был тоже задержаться, не доходя до крыльца.

– Что ты имеешь в виду? – напустив на себя встревоженный вид, спросил Эдман.

– От девок воротит, – чуть не плача признался Лавинас, перейдя на шепот. – Никогда такого не было. Проклял кто-то, не иначе.

Эдман округлил глаза и схватился за сердце.

– Да ты что! Может, все дело в местной стряпне? Ты ходил к мединне Замас?

Лавинас смутился, отвел взгляд, и даже его шикарные пышные усы казались поникшими.

– Не могу я к ней с таким вопросом идти. Всем ведь выболтает. Так и маюсь. Пью ее лекарство и надеюсь, что со временем пройдет. Она ведь сказала, что три месяца принимать нужно.

– В этом ты, конечно, прав, – покивал Эдман. – Но все же к лекарю стоит съездить. Я как раз сейчас собрался в Финар, извозчик вот-вот прибудет. Поехали вместе. Все равно твои занятия до смотрин отменили. Зайдем к специалисту, а потом где-нибудь пообедаем, я угощаю. Что скажешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока Эдман распинался про лекаря, Лавинас с кислой физиономией не проявлял никаких признаков воодушевления, но как только речь зашла о бесплатном обеде, он тут же взбодрился.

– Ты отлично придумал! Поехали. Я знаю прекрасное заведение, лучшее в этом захудалом городишке. Готовят там отменно!

Не прошло и четверти часа, как от ворот Камелии отъехал экипаж, запряженный гнедой кобылой. Внутри разместились два преподавателя и, о чем-то оживленно беседуя, покатили с вершины холма к долине, где раскинулся Финар.

 Несмотря на разгар лета, удушливая жара обходила стороной здешние места. Северная провинция лежала на территории бывшего Карилана, и главный тракт, проходивший через Финар, вел дальше к побережью океана. Полярные циклоны нередко приходили сюда, и тогда пасмурная погода могла стоять по несколько недель. Но сегодня небо радовало чистой лазурью, солнце припекало и дарило людям такое редкое в здешних местах тепло, а легкий ветерок освежал, обдувая лицо.

Экипаж слегка покачивался на неровностях дороги, мерный стук копыт убаюкивал, Лавинас начал клевать носом, а потом и вовсе разразился громким храпом. Эдман тут же прошептал заклятие, скрадывающее эти неприятные звуки, не собираясь терпеть басовитые трели преподавателя до самого въезда в город.

По обе стороны от дороги тянулись зеленые засеянные поля, и непривычное после темных, угрюмых стен Камелии открытое пространство радовало глаз Эдмана. Несколько недель в школе для дайн в полной изоляции от внешнего мира заставили его позабыть, насколько это чудесное чувство – ощущение свободы и полноты жизни. И теперь ему как никогда захотелось очутиться в родовом поместье и побродить пешком по пустошам и окрестным лесам, наслаждаясь тишиной, природой и одиночеством.

«Еще немного, и я уеду отсюда», – пообещал себе Эдман и попросил кучера подстегнуть лошадь.

Извилистые, мощенные булыжниками улочки Финара привели экипаж на центральную площадь, где сновал народ, и разъезжали повозки горожан и путешественников. Эдман попросил извозчика, не останавливаясь, отвезти их прямиком к лучшему лекарю города.

Когда они остановились у двухэтажного дома со скромным фасадом желтого цвета и небольшими квадратными окнами с белыми занавесками, Лавинас начал канючить, словно впервые оказался перед дверью лечебницы.

– Слушай, Привис, может, не стоит? А? Как думаешь? Может, оно само пройдет?

– Может, и пройдет, – пожал плечами Эдман. – Решай сам. Хочешь, я зайду, справлюсь насчет твоей проблемы и вернусь?

– Привис, сделай милость! Очень буду признателен! Я до печеночных колик боюсь всяких там осмотров.

Эдман кивнул и зашел в приемную. Миловидная девушка в темном строгом платье и белом переднике поинтересовалась, чем ему помочь, но он лишь ознакомился с прейскурантом и сразу вышел.