Ловушка для лжепринцессы - Ульяна Муратова Страница 40

— Лисса, что ты делаешь? Ты теперь как-то неестественно лежишь…

— Очень естественно! — сдавленно ответила я, отчаянно втягивая живот, и приняла самую соблазнительную позу, эффектно округлив бедро.

Неожиданно ногу свело. Я стиснула зубы и попыталась её расслабить, не меняя позы. На что только не пойдёшь ради искусства! Мейер нахмурился ещё сильнее, а потом отложил блокнот.

— Лисса, вот поэтому я и не могу рисовать на заказ. Всё сразу кажется неестественным.

Я тем временем принялась растирать бедро, которое свело уже конкретно. От боли даже в носу засвербело и показалось, что из глаз сейчас хлынут слёзы. Мейер наконец догадался, что эротическое позирование не прошло даром, и кинулся на помощь.

Всхлипнув, я пробормотала:

— Судорогой ногу скрутило…

Наверняка это всё происки здоровья, которому секса не дают. Но разве я виновата? Это же не я отказываю, а мне. Мейер принялся растирать сведённую мышцу, а в меня хлынул поток его силы, уже такой привычной и родной. Боль сразу же отступила, а я обняла вилерианца, уткнувшись ему в шею.

— Больно?

— Уже нет.

Воспользовавшись моментом, я прижалась к Мейеру потеснее, чтобы никуда деться не смог. Начала плавно гладить по ещё влажным волосам и поцеловала в шею. Он сначала застыл, а потом внезапно отмер и принялся покрывать мои плечи горячими поцелуями в ответ. Я убрала волосы назад и положила его руку себе на грудь. Он трепетно погладил, едва касаясь кожи, но я шепнула ему:

— Сожми. Мне так больше нравится…

Ни дважды, ни трижды уговаривать не пришлось. Я поначалу направляла его, а потом сама настолько увлеклась, что целиком погрузилась в ощущения. Мейер изучал меня с таким жаром, что невозможно было не откликнуться и остаться равнодушной. Мы целовались так жадно и отчаянно, будто нарушали самый сладкий и строгий на свете запрет. И, клянусь, ещё ни разу поцелуи не казались мне настолько наполненными чувствами. Они ничего не предваряли, ни к чему не подталкивали, они были важны сами по себе, и это оказалось внове.

Я сначала гладила Мейера через тонкую ткань его туники, а потом запустила руки под неё и прикоснулась к могучему телу. Осторожно потянула край одежды наверх. Он поддался, позволяя себя раздеть. Прикосновение кожи к коже пустило по телу предвкушающую волну.

— Ты такой потрясающе горячий… и сильный… — зашептала я вилерианцу в ухо, увлекая на подстилку. — Я так безумно тебя хочу…

Мейер ничего не ответил, только крепче стиснул в объятии. Я победоносно улыбнулась, потеревшись о него всем телом. Вот и всё, не так уж много и требуется для соблазнения одного принципиального девственника. В его голодных глазах — ни единой мысли о запретах.

Закрепляя успех, поцеловала вилерианца и взобралась сверху. Для первого раза это удобнее. Пока не опомнился — отвлекла ласками, от которых он задышал ещё чаще. Только хотела аккуратно спросить про контрацепцию, как Мейер вдруг снова замер, а потом убрал мою руку со своей ширинки и отчаянно выдохнул:

— Нельзя, Лисса…

— Мы никому не скажем, — томно промурлыкала я.

— Нет, Лисса. Я не имею права. Сначала я должен на тебе жениться и принять за тебя полную ответственность. Только так можно. По-другому — нет.

Здоровье, чувствуя, что его опять подорвут самым негуманным образом, выдало пинка: я закашлялась.

— Но нельзя же жениться, совсем не зная друг друга… А вдруг мы несовместимы в постели? Нужно проверить заранее.

Мейер посмотрел на меня так, будто я объявила, что собираюсь откусить себе пальцы. Видимо, с его точки зрения проблема несовместимости не существовала.

— У нас могут быть разные темпераменты, — добавила я, но и эта идея не вызвала у него никакого отклика.

— Мы будем заниматься любовью так часто, как ты этого захочешь, — заверил он.

— А что если я захочу каждый день, а ты нет?

Задав вопрос, сразу же поняла, что сейчас Мейер готов зубы ставить на то, что он захочет каждый день и даже чаще.

— Или наоборот, ты захочешь каждый день, а я — раз в месяц, — решила зайти с другого конца.

— Это вряд ли. Ты очень страстная.

Крыть было нечем. Но всё равно — как можно связать жизнь с незнакомцем?

— Мейер, я не могу выйти замуж, не убедившись, что человек мне подходит во всех сферах. В быту, в постели, в вопросе финансов, во взглядах не семью и верность.

— А какие могут быть взгляды на верность? — напрягся он. — Что ты имеешь в виду?

— Например, то, что измена для меня неприемлема.

— А, это. С этим я согласен. Но вилерианцы никогда не изменяют жёнам. Нам это не нужно.

Ага, стирают, убирают, обеспечивают, хотят побыстрее жениться и при этом не изменяют! А ещё дарят каждой переселенке по цветику-семицветику и возят кататься на единорогах и летающих рыбах.

Но он говорил искренне и абсолютно серьёзно. Чем дольше я слушала Мейера, тем страшнее становилось. Должен быть подвох. Большой подвох. Да что там — гигантское подвохище!

— Хорошо. Я понимаю и уважаю твоё стремление взять на себя ответственность… прежде чем мы станем близки. Но, Мейер, пойми, я выросла в другой реальности, и для меня выйти замуж — это очень важный шаг. Гораздо более важный, чем с кем-то переспать.

Прозвучало не очень изящно, будто я тут со всеми подряд спать собралась.

— То есть ты не хочешь выходить замуж, пока не узнаешь меня лучше? — дипломатично подытожил Мейер.

— Да! — обрадовалась я.

— Ну ничего страшного, времени у нас полно. Я подожду, пока ты не узнаешь меня достаточно хорошо. А потом поженимся, — обнадёжил он.

Я в тему с женитьбой пока особо нырять не стремилась, но вслух говорить этого не стала, потому что нужно оставлять себе простор для манёвра. А вдруг я завтра проснусь и захочу ананас и замуж? Ананас мне вряд ли дадут, так хоть замуж схожу.

— Но мне сначала нужно узнать тебя с самых разных сторон. В том числе и с этой… — ласково провела ладонью от его груди до живота.

— До свадьбы нельзя, Лисса.

— А если чуть-чуть?

— Совсем нельзя.

— Никто же не узнает.

— Категорически нельзя, Лисса. Это запрещено,