Не та девушка (СИ) - Васина Илана Страница 41

Чувствую себя наполненной какой-то залихватской энергией. Если на нас разбойники нападут, ничуть не испугаюсь. Схвачу первый попавшийся сук и буду от них отбиваться с моим спутником плечом к плечу! Какое счастье, что в своих хождениях по лесу в поисках трав для Ингвер, я наткнулась на редкую аверику!

Смотрю задумчиво на полукровку. Может, и ему предложить глоточек? Хоть он и выглядит бодрым, но на деле, должно быть, ужасно устал. Невозможно не устать от таких нагрузок!

Сейчас он обеими ногами погрузился в ручей, повернулся ко мне лицом и замер, склонившись к воде.

Время от времени мускулистая рука с засученным по локоть рукавом ныряет в воду и вылетает оттуда уже с зажатой в пальцах рыбехой. Затем добыча отправляется в яму, вырытую рядом с ручьем.

Хродгейр так органично смотрится в этом пейзаже, что у меня дыхание перехватывает от восхищения.

Мы находимся в его стихии. Все, что происходит сейчас, для него так же естественно, как дыхание. Вот почему его ничем не пронять. Троллья кровь дает себя знать и, конечно же, сказывается таинственное прошлое! Он часть этого мира, а мир — часть его.

— Чем ты занимался раньше? — бормочу себе под нос вроде бы почти беззвучно, но полукровка на вопрос реагирует. Пронзает на миг знакомым нежным взглядом, щерит белоснежные зубы в улыбке и снова резким движением вытаскивает на воздух рыбеху.

— Ждал тебя.

Понимаю, этот ответ ни о чем, способ умолчать о себе, но все же его слова трогают меня до глубины души. Совершенно точно, этот мужчина заслуживает того, чтобы поделиться с ним настоем! Подхожу к нему поближе и протягиваю фляжку:

— Хочешь аверики?

— Нет, спасибо, — отмахивается он с усмешкой. — Пусть хотя бы у одного из нас останется ясное сознание.

— Что ты имеешь в виду? — мысли легкие, невесомые, как мыльные пузырики толкаются друг об друга в моей голове, отнимая возможность сфокусироваться и проникнуться его словами. Я энергично потираю себе затылок. — Это просто обезболивающее и легкий энергетик. Так нас учили в школе. Вроде бы… Насколько я помню.

— Как скажешь, фэйри… Ты меня любишь?

— Да, вообще-то. Люблю, — с удивлением, вслушиваюсь в собственные слова. Интересно, почему я раньше не говорила такого хотя бы себе самой? «Я люблю тебя», обращенное к полукровке, звучит так правильно, так в точку, что снова повторяю вслух, смакуя каждую букву.

— Я тебя люблю. Больше всех. Больше себя.

— Видишь? — Хродгейр почему-то хмурится. — Ты бы ни за что не призналась, если бы не твой аверичный настрой!

— А-а-а! — торжествующе задираю вверх указательный палец. — Так ты отказываешься от аверики, потому что хочешь сохранить от меня свои тайны. Потому что очень скрытный и не умеешь доверять другим.

— Мое доверие нелегко заслужить, тут ты права, — опять рывок рукой, и еще одна рыбеха взлетает в воздух. — Когда тебя предают, учишься сомневаться в людях.

— Я тебя ни разу не предавала, — обиженно тяну. — Нельзя меня в предатели засписывать незаслуженно.

— Ты кто угодно, только не предатель. Не в этом дело… Хочешь моего доверия, говоришь? — он выпрямляется и испытующе поглядывает на меня.

Высокая фигура высится над ручьем, солнце светит ему прямо в затылок. Он сейчас напоминает древнего бога войны, просто нереального красавца! Широченные плечи, крепкий торс, ноги-колонны.

Из глубин памяти всплывает на поверхность картинка. Мои одноклассницы обступили статую белого бога на столичной площади, наперебой восхищаясь мужественным рельефом. Я стою в стороне и усиленно делаю вид, что скучаю, хотя сердце замирает от мраморной красоты… Теперь передо мной красота живая, а не мраморная, и в тысячу раз сильнее цепляющая!

Полукровка продолжает:

— Когда определишься со своим отношением ко мне, тогда и поговорим о доверии!

— Уже определилась, — выдаю возмущенно. Все кажется настолько простым, черно-белым, что просто в голове не укладывается, как раньше могло быть иначе! — Я люблю тебя! Сказала же черным по белому… То есть белым по черному… То есть… Ну ты понял!

— Фэйри, которая отдаст свою невинность мужчине, преклонит перед ним колени и сделает его своим королем. Ты к этому готова?

— А давай мы немного переиначим! — предлагаю, секунду поколебавшись. — Давай я не буду преклонять колени, ты станешь королем и оставишь меня свободной, как ветер? Тогда и тебе хорошо будет, и мне.

— Зря ты выпила свой настой, фэйри! — ворчит он с укором, прищурив янтарные глаза.

— Почему?

— Потому что теперь ни о чем, кроме тебя, думать не получается.

— Ну так думай только обо мне! — предлагаю, всплеснув руками. — А я только о тебе буду думать.

Полукровка, видимо, приходит к тому же выводу, потому что забыв про рыбалку, он не спеша направляется ко мне.

Глава 46

Он приближается с каждым шагом все ближе. Представляю, как погружаюсь в его объятия. Ужасно, аж до дрожи хочется прильнуть к его груди. Я бы все отдала, чтобы снова услышать ускоренный стук сердца, заглянуть в его лицо и увидеть в потемневших глазах желание. Вспыхнуть бы в нем и обжечься в его пламени… или даже сгореть, я не против!

Закрыв глаза, предвкушаю, как его сильные руки тянут меня к себе, увлекают в водоворот чувственных прикосновений…

Но не тут-то было!

Хродгейр, едва не задев меня плечом, направляется к ямке, почти доверху заполненной рыбехами. Оставляет меня в полном недоумении.

И это все? То есть еда для него важнее меня? Важнее моей любви?!

Изумленно развожу руками:

— Ты меня даже не поцелуешь?

— Я бы поцеловал… И с большим удовольствием, поверь! — отвергнувший меня мужчина спокойно вспарывает рыбе брюшко и очищает от внутренностей. — Только… Что произойдет, если действие аверики закончится во время поцелуя? Отшатнешься в ужасе? Будешь жалеть о содеянном и всю поездку от меня шарахться?

— Не тревожься, — отметаю его нелепые сомнения. — Действие аверики не скоро не закончится. Я хлебнула такую дозу, что на целые сутки хватит.

Полукровка ругается на незнакомом мне наречии, зато с очень знакомой, выразительной интонацией. Спустив пар, уже спокойнее добавляет:

— Спасибо, что предупредила. Значит, целые сутки ты будешь не в себе. Присаживайся. Завтрак готов.

Он левой рукой протягивает мне сырую рыбу, а правой закидывает себе в рот такую же.

Таращусь на холодную серебристую рыбешку. Убеждаю себя, что вкус в еде не главное. Главное, чтобы мой живот перестал обиженно ныть, громко урчать и требовать пищи. Зажмурившись, сморщившись от отвращения, засовываю в рот "завтрак". Откусываю.

Сырая. Холодная. Костистая. Бррр.

Меня едва не тошнит. Быстро-быстро работаю челюстями и буквально заталкиваю в горло прожеванный кусок. Стараюсь ни о чем не думать. Откусываю следующий. Жую механически. Глотаю. Потом еще и еще. Тьфу. Отвратительно!

Осилив с огромным трудом три рыбы, заключаю, что сыта ими по горло.

Поднимаю взгляд на полукровку. Он ест, как ни в чем не бывало. Немного отстраненное выражение лица, будто погрузился в свои размышления. Но в целом, никакого отвращения в нем не чувствуется. Мол, еда как еда… То есть что получается? Я здесь одна сейчас страдаю?!

Очень некстати опять прорывается сарказм:

— Благодарю за экзотическое угощение. Его изысканный вкус надолго останется на моем языке.

— Не стоит благодарности, — отмахивается Хродгейр. — Рыба — так себе экзотика. Если захочешь чего-нибудь по-настоящему особенного, сегодня на ночь мы замочим тебе червей.

На время благоразумно замолкаю. Пока полукровка продолжает есть, я за ним наблюдаю. Мыслей в голове крутится так много, что одна из них все же пролазит наружу в виде вопроса:

— Тебе хорошо знакомо действие аверики?

— Не понаслышке. А что?

— Могу ли я надеяться, что забуду все произошедшее со мной, пока действовал настой?

— Нет, фэйри, — усмехается полукровка. — К несчастью, вкус сырой рыбы навсегда застрянет в твоей памяти