Не та девушка (СИ) - Васина Илана Страница 42

— Я не о том. Хочу забыть, как единственный мужчина, которому я призналась в любви, меня только что отверг.

Полукровка с досадой качает головой, отложив в сторону надкусанную рыбу.

— Ты так и не поняла. Я не тебя отверг, фэйри, а твое легкомыслие. Я хочу тебя настоящую, а не этот ветреный сурогат! Впрочем, вряд ли ты сейчас в состоянии представить, чего мне стоит сдерживаться…

Он выставляет руки широкими ладонями вверх, будто сдается. Будто объяснять мне что-то бессмысленно.

— Нам пора. Собирайся. Я наполню фляги и мы продолжим путь.

Короткие сборы — и мы снова в седлах.

Опять дорога, скучная и изматывающая. Мышцы, хоть и ноют слегка, но все же готовы верно служить своей хозяйке. А вот мысли меня ни в какую не слушаются. Приказываю им затихнуть, заглохнуть, наконец, но они лишь активнее мечутся в голове.

То я злюсь на полукровку с его «хочу тебя настоящую!», то ругаю себя со своей дурацкой гордостью, присущую мне в ясном сознании. Что-то мы с Хродгейром совершенно не совпадаем.

Как он не понимает?! Пока я готова на все, здесь и сейчас, меня же брать надо горяченькую! Чтобы передумать не успела! Страшно подумать, что я скажу, когда действие аверики закончится! Вдруг опять начну чушь нести про обеты безбрачия!

Хотя свобода — вещь неоспоримо прекрасная, но неужели нельзя оставаться свободной, при этом отдаваясь любви? Вот сейчас, например, я чувствую себя запертой в клетку его неприятия. Где тут свобода?! Для меня свобода — это прижаться к его губам, сейчас таким недоступным, и забыть обо всем остальном!

Может, к бесам любовь? Или лучше к бесам свободу?! Ох! Как все запутано!

Хродгейр едет впереди ровной рысцой, я трушу за ним следом. Наверно, он и не подозревает, какая буря бушует в моей груди. Думает, наверно, об организационных моментах: маршруте, ночлеге, еде… Везет же некоторым!

Когда солнце дотрагивается до горизонта, от отчаянной неясности и сумбура в голове я готова взвыть.

По дороге Хродгейр находит небольшую пещеру с низким входом и впервые за время нашего побега разводит костер.

Уходит на некоторое время внутрь и возвращается со связкой тряпочек. Только когда он эти тряпочки накалывает на заранее заточенную ветвь и укрепляет ее над углями, до меня доходит, что у нас предполагаются летучие мыши на ужин. Ээ… Ладно. Все лучше, чем сырая рыба!

— Осталась ночь пути, — говорит мой спутник, поворачивая шампур с нанизанными тушками. Отблески едва горящих угольков путешествуют по его лицу, рисуя причудливые дорожки. Я, как завороженная взираю на эту красоту. Пальцами цепляюсь за подол — едва удерживаюсь от соблазна пододвинуться поближе и потрогать его кожу — настоящий он или мне снится?

— У тебя хватит сил, чтобы добраться до Даэрониса? Или здесь переночуем?

— Мы можем ехать. Если вдруг меня покинут силы, я хлебну настой.

— Нет. Настой ты хлебать больше не будешь, — света от углей достаточно, чтобы увидеть, как напрягается его лицо, как играют желваки на скулах. Почти сразу он добавляет чуть мягче:

— Больше никакой аверики! Ты сейчас ходячий соблазн. Ты сбиваешь с ног ароматом желания и любви. Вкусная. Одурительно вкусная. Я и так едва держусь, — об его дикий взгляд обжигаюсь. На миг в глубине его зрачков вижу зверя, готового меня сожрать всю без остатка. Опускаю глаза и поспешно обещаю:

— Ладно. Никакой аверики. Я просто не уверена, что вытерплю всю дорогу.

— Тогда переночуем здесь, — заявляет он. — Остается набрать тебе веток и мха. Устроишься на них.

Глава 47

Кажется, я едва успела заснуть, как Хродгейр уже поглаживает меня по виску и тихонько приговаривает:

— Пора вставать, моя фэйри!

Ужасно хочется возразить: нет, самое время ложиться! Причем ему рядом со мной.

Конечно, плед из собачьей шерсти согревал меня в присущем пещерам промозглом воздухе, как и костер, что мой бдительный страж поддерживал всю ночь. Но ни плед, ни костер не сравнятся с горячими, бережными прикосновениями полукровки, которыми он меня будит.

С большим трудом отрываюсь от своего ложа. Присев, прохожусь пальцами по волосам, чтобы стряхнуть мох, запутавшийся в волосах. Между делом осматриваюсь и нигде не нахожу второй кровати из мха и веток. В ужасе ахаю:

— Ты так и не ложился?

— Я умею спать сидя, фэйри.

Волна благодарности и немножко стыда накрывает меня с головой. С виноватой улыбкой произношу:

— Спасибо, что заботишься!

— Мне в удовольствие, — отмахивается мужчина и тут же снимает с моего темени кусочек налипшего мха. Руку свою задерживает на волосах чуть дольше, чем надо, и на какой-то миг в глазах его мелькает нечто похожее на сожаление.

О чем он жалеет? О том, что могло произойти между нами этой ночью, не будь он таким принципиальным? Или о том, что прямо сейчас не может схватить в охапку и прижать к себе, забыть обо всех «но»? Или о том, что я аверики выпила и перестала быть собой настоящей?

«Ты сбиваешь с ног ароматом желания и любви», — так он сказал. Похоже, своей любовью я только и делаю, что усложняю ему жизнь!

Вскакиваю на ноги и встряхиваю плед, как и я нацепивший на себя мох. Без теплого шерстяного укрытия прохладный воздух мигом охватывает кожу бодрящим коконом и как следует отрезвляет мысли.

Пора поменьше «благоухать» своими чувствами! Навязчивые запахи бывают невыносимы. Нужно взять под контроль свои эмоции, мысли и помочь полукровке выдержать между нами дистанцию. Ведь это самый разумный вариант из всех возможных.

Почистив перышки, снова закутываюсь в плед. Жду, пока Хродгейр потушит огонь, побросав на него горсти земли.

Затем мой провожатый выводит наружу лошадей и подсаживает меня в седло. Его прикосновения, пусть даже по делу, буквально опьяняют и кровь будоражат. Я снова внутренне на себя шикаю. Хватит миндальничать! Фокусируйся на главном! Даэнорис. Эльфы. Магия. Вот, что мне надо заполучить в первую очередь!

Как ни странно, на сей раз удается быстро перестроить свои мысли на нужный лад. Неужели действие аверики заканчивается?

Солнце еще не взошло, только начинает осторожно ощупывать лучами самый край горизонта. В спокойном полумраке все выглядит мирным и по-родному сонным. Будто и нет никакой погони…

А, может, ее и правда больше нет? Может, наши преследователи поняли сразу, что нас догонять бессмысленно? После нас ведь даже запахов не осталось для собак, не то, что видимых отпечатков копыт. К чему понапрасну тратить время и силы?

Подобными радужными надеждами скрашиваю нашу молчаливую езду. Мы с полукровкой уже много часов движемся в тишине, прерываемой лишь пением птиц да глухим топотом копыт. Верхом на лошади не до разговоров. Ведь когда трясешься все время, как будто ты пыльный коврик, который вытряхнуть решили, особо тут не поговоришь!

Солнце постепенно подходит к зениту, и по припекающим лучам понимаю, что уже почти полдень. В какой-то момент замечаю, что темп нашего передвижения замедлился. К тому же, мы не идем больше прямой дорогой, а виляем зигзагами. Никак в толк не возьму, почему. Вот же прямой путь, а мы все время куда-то направо резко сворачиваем, потом налево. Странно…

Внезапно меня озаряет. Наверно, Хродгейр не хочет максимально быстро довести меня до эльфов. Он понимает, что погоня нам не грозит и теперь тянет время, чтобы побыть со мной наедине. Может, надеется, что я снова начну сыпать признаниями? Или он опомнился, осознал, что отказался от меня вчера напрасно, и теперь надеется как-то все переиграть?

При мысли о моем вчерашнем бесстыдном поведении меня пронзает смущение. А вот нынешнее поведение моего спутника не на шутку возмущает.

Действие аверики закончилось несколько часов назад. Мышцы болят ужасно, кожа на бедрах саднит, спина разламывается, а этот мужчина сознательно затягивает время нашего путешествия!

Для меня каждая минута, проведенная в седле, сейчас идет за час! Как можно так меня мучить?!