И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия Страница 42

- Ах ты ж сука упертая! Сдохни, тварь! Махант тад!

Плотный, физически ощутимый сгусток магии промчался по комнате, как чугунный таран, дробя в труху доски, и врезался в мантикору. Коротко мявкнув, кошка закувыркалась, шарахнулась о стену и, проломив кирпичи, вывалилась в сад.

Какой-то аврор в ободранной красной форме метнулся ей наперерез, получил хвостом в бедро и рухнул, немедленно впечатанный в землю тяжелой лапой. Со всех сторон уже бежали люди, в воздухе праздничным салютом сверкали заклинания, но Делле было похуй. Сиганув через пролом в стене, она рванула к мантикоре, вбивая в нее заклинания, как швейная машинка Зингера – иглу в тряпки. Оторопевшая от навалившихся на нее несчастий кошка выгнулась дугой, шарахнулась в одну сторону, в другую, а потом пошла на прорыв. Одним ударом лапы переломив шею тощему магу в пиджачной паре, она поперла через толпу, словно газонокосилка через заросли клевера. Люди разлетались в стороны, иногда целые, иногда нет, и Делла на секунду выхватила взглядом женщину в пестром платье – ту самую, рядом с которой стояла у порт-ключа. Она сидела на траве, прижимая к груди культю правой руки, и выла. Веселенькое платье стремительно наливалось красным.

- Я тебе кишки на глотку намотаю!

- Делла! Стой! Делла! – орали сзади, но крики были далекими и совершенно не важными, они скользили по сознанию, не оставляя следа, словно капли дождя по зонту.

Проскочив засаженную прозрачными белыми цветочками клумбу, Делла догнала мантикору у самого купола. Кошка с разгона долбанулась в него так, что силовое поле вздрогнуло, упала, перекувыркнулась, вскочила и снова ударила. По эластичному куполу побежали тонкие, удивительно изящные трещины.

- Ты что творишь, хер ты конский?! Марана марут! Махорага агни! Бхайя мегха!

Земля вокруг мантикоры полыхала, в воздухе дрожали пульсирующие черные молнии заклятий, трава и кусты, обугленные и покореженные, разлетались в стороны, как при бомбежке. Прогремел резкий, щелкающий, словно хлыст, звук, и на плече у огромной кошки появилась царапина. Еще раз шарахнуло – и еще царапина.

Льюис – поняла Делла. Они все-таки вышли в простреливаемую зону. Это Льюис. Винтовка берет проклятую шкуру.

- Сонорус, - тыкнула она палочкой себе под челюсть, увеличивая громкость голоса. – Льюис! Голову ей разъебашь! Целься в морду!

Осатаневшая от бешенства мантикора снова ударила в купол, и трещины поползли быстрее, Делла почувствовала, как вибрирует натянутая до предела, перегруженная сеть заклинаний.

- Да ну нахуй. Хер тебе, а не погулять, - оскалилась Делла, тряхнула головой и сосредоточилась – стремительным и цепким сосредоточением лучника, выхватывающего в прицел мишень и отсекающего все, что кроме.

- Эш. Шеоль.

И мир вспыхнул. Пламя прошло по земле, сжирая верхний слой, растворяя его, как масло, и отхватило мантикоре переднюю лапу. Заверещав от боли, кошка упала на бок, крутнулась, уворачиваясь от расходящейся линии огня. Не отводя палочку, не двигаясь, Делла скорректировала пламя, устремляя его к цели.

Адский огонь был, в общем-то, очень простым заклинанием. Легкая форма, легкие жесты. И одно-единственное условие: не теряй концентрацию. Не отвлекайся. Управляй огнем постоянно и непрерывно, не оставляй ни малейшего шанса на побег. Если пламя вырвется из-под контроля – сгорит все.

Прижавшись спиной к силовому полю, мантикора пригнулась, приготовившись к прыжку. Взмахом палочки Делла подняла стену огня и толкнула ее вперед, на врага. Мантикора прыгнула. Адское пламя обрезало ей ступни на задних лапах и хвост, но кошка перемахнула преграду, упала на землю и стремительным змеиным движением скользнула вперед. Все, что успела Делла – оборвать заклинание. А потом когтистая лапа ударила ее в грудь, опрокинула и подмяла.

Боли не было, только тяжесть и чувство невыносимого, разрывающего давления. Что-то захрустело, и Делла поняла, что это ребра, по коже побежало горячее, быстрое, щекотное – кровь. Грохнул выстрел, еще один, и еще, и еще. Тяжеленная туша, навалившаяся на Деллу, вздрогнула и поползла набок, в траву. Делла обернулась. Мантикора смотрела на нее прозрачными немигающими глазами цвета янтаря. Вместо лба у нее было месиво из крови, костей и вязкой, студенисто-белой массы.

- Ух ты! Мозги мантикоры! – оповестила Делла вселенную и счастливо улыбнулась.

А потом начался пиздец.

Сначала на Деллу налетели авроры, набрасывая кровеостанавливающие, противошоковые, стабилизирующие и еще какие-то неебически важные заклинания. Вслед за аврорами, закрывая небо, над Деллой навис Петер и заорал так, как мантикора не орала. Он обещал оторвать голову, выдернуть ноги, руки, убить нахер и самолично выебать – в любой из возможных последовательностей.

- Сто двадцать, - подсчитала количество комбинаций Делла. – Солнышко, ты же вусмерть затрахаешься.

А потом появился Льюис. Он склонился над нею, со свистом хватая воздух, – и Делла, взглянув на его лицо, испугалась. Впервые за этот день. Льюис был серым. Совершенно. Как покойник. Он часто-часто, как поломанная кукла, моргал, пытался что-то сказать трясущимися, прыгающими губами – но только беззвучно разевал рот.

Льюис выглядел как человек, которого накроет инсульт. Прямо здесь и сейчас.

Делла пошевелилась, нащупала его ладонь – Льюиса трясло, как в лихорадке.

- Все хорошо, - улыбнулась она и стиснула жесткую, холодную руку. Сказанного было недостаточно, и Делла пришпорила обескровленный мозг в отчаянной попытке подобрать слова. – Со мной все отлично. Мне все нравится.

- У тебя легкие видно, - вдруг очень отчетливо, механически-равнодушным голосом сказал Льюис. – Я вижу твои легкие.

И замер, стиснув ее ладонь.

- Ерунда. Все заживет. Волшебники крепче не-магов, я же тебе говорила. Петер, подтверди! – потребовала Делла, обернулась, чтобы принудить засранца к ответу, но земля вздрогнула, небо накренилось и завертелось, затаскивая реальность в стремительную чернеющую воронку. – Блядь, - сказала Делла и потеряла сознание.

Глава 27

В госпитале Джона Ди было шумно, ярко и странно. По коридорам бродили удивительные люди: поросшие шерстью, с крыльями вместо рук и с лицами на затылке, громковещатели разражались абсурдными оповещениями вроде «Из палаты номер семь снова пропал пациент с болезнью внезапного исчезновения. Персонал, обслуживающий женские процедурные и раздевалки, внимание. Проверьте помещения чарами разнаваждения», а целители пробегали, прижимая к себе то горшки с брыкающимися растениями, то сосуды со светящимися, колышущимися в собственном ритме жидкостями. Один раз по мимо комнаты ожидания промчалась молоденькая ведьма, левитирующая перед собой чучело огромного паука. Или не чучело. Льюису было все равно. Он сидел, упершись затылком в стену, и монотонно барабанил пальцами по ручке кресла.

- Иди домой. Ничего страшного не произошло, не накручивай себя, - Манкель сел рядом и протянул Льюису картонный стаканчик с кофе.

- Ну ты же сидишь, - вяло возразил Льюис.

- Это потому, что у меня есть цель. Когда мелкую сучку залатают, я выскажу ей все, что думаю про это задорное шоу. Хороший выстрел, кстати. Ты молодец.

Льюис отстраненно кивнул. Сейчас, в тихой, залитой теплым светом комнате ожидания, события двухчасовой давности казались кадрами из фильма. Все мельтешит, грохочет и взрывается, все бегут и кричат – но это не здесь, не с тобой и вообще неправда. Время от времени Льюис закрывал глаза и снова их открывал, ожидая увидеть над собой низкий деревянный потолок подвала. Он лежит в кровати, ошеломленный и раздавленный очередным кошмаром, а в кухне, наверху, звенит посудой отец. Но каждый раз реальность обрушивалась на него, как грузовой контейнер, и вбивала в спинку больничного кресла.

Никаких снов. Никаких дурацких снов.

Льюис яростно потер ладонью лицо.

- Мне нужно другое оружие. Профессиональное, а не эта херня, - он стукнул ботинком по прикладу «Зиг Зауэра», который зачем-то притащил в больницу.