Пробуждение от лица парней - Каролайн Пекхам Страница 42

— Я попрошу Лэнса сообщить тебе, как я справился, когда все будет готово, — добавил я.

Глаза Франчески возмущенно расширились, но я отвернулся от нее и переместился, прежде чем мне пришлось вытерпеть любые попытки передумать.

Мой огромный золотой Дракон вырвался из моей плоти, и я прыгнул в небо, пока трансформация все еще длилась, мои крылья сильно бились, пока я мчался к облакам.

Я летел над горным перевалом, мои крылья рассекали холодный воздух, сжирая расстояние, и я наслаждался тем, как огонь моего Дракона наполняет мое тело.

Перевал все дальше и дальше уходил в горы, и мне приходилось сильно крениться между отвесными скалами и узкими расщелинами, чтобы не потерять из виду тропу внизу.

Проходили часы, но я все равно летел вперед, решимость пылала во мне так же жарко, как огонь моего Дракона.

Наконец, когда я парил между двумя огромными горами и уже начал терять надежду найти хоть что-нибудь в этой темной пустоши, снизу меня привлекло движение.

Огонь прожег мне горло, когда я увидел Нимф, мчавшихся по земле подо мной. Их было шестеро, как и предполагала Франческа. И что еще лучше, одна из них хромала.

С моих губ сорвался рев, когда я дал им понять, что их ждет смерть, и они разразились яростными воплями и грохочущими предсмертными криками, от которых у меня заболели кости, так как они пытались вывести меня из строя.

Но мой Дракон пылал силой, а мой внутренний зверь проявлялся в полную силу, и я легко смог избавиться от их изнуряющей силы, и когда я снова зарычал, из моей пасти вырвался поток огня Дракона.

Нимфы вопили и кричали, когда я кружил вокруг них, огонь обрушивался с небес, чтобы поглотить их без пощады. Но я не был небесным созданием, посланным совершить доброе дело для какого-то верховного владыки, я был зверем, созданным из гнева и ненависти, вылепленным по образу человека, которого я презирал, и полным такого гнева, что его хватило бы, чтобы поджечь весь мир.

Дым и тени поднимались ко мне снизу, когда Нимфы были уничтожены, и я ревел о своем триумфе, обращаясь к звездам, чей знающий взгляд всегда наблюдал за происходящим.

Металлический блеск привлек мое внимание, когда я кружил над местом, где находились нимфы, и я подтянул крылья к телу, пикируя на землю, чтобы проверить, что это.

Мои когти глубоко вонзились в грязь, когда я приземлился в кольцо обугленной земли, где мой огонь уничтожил нимф, и я выдохнул дым, посмотрев вниз и найдя ожерелье, которое мы видели на хромом ублюдке раньше.

Я чувствовал, как вокруг него клубится темная магия и тени, и мне было противно думать о том, с какой подлой целью эти существа искали подобные вещи.

Я глубоко вдохнул и с ревом, наполненным яростью драконьего огня, обрушился прямо на ожерелье, взрывая его со всей силы и слыша отголоски криков, проносящихся в моих ушах, когда оно было уничтожено.

Когда пламя наконец догорело, на земле ничего не осталось, а тени ускользали, как муравьи из затопленного гнезда.

Убедившись, что ничего не осталось, я снова взлетел и понесся вверх по горной тропе, жажда крови подстегивала мои действия, когда я летел дальше и начинал охоту. Ведь те нимфы не просто бесцельно бежали в горы — у них была определенная цель. А это могло означать только одно. Где-то здесь их было все больше и больше. Возможно, даже материнское гнездо, которого мы так долго боялись. И я вышел на след.

Я сильно бил крыльями и ревел со всей яростью, которой обладал, давая им понять, что иду за ними, и надеясь, что они дрожат от страха перед предстоящей перспективой.

***

Рассвет забрезжил над горизонтом, когда я оставил свою охоту и направился обратно к ферме, где оставил Франческу.

Я устал по-собачьи, мои крылья хлопали так, словно были нагружены свинцом, поскольку я использовал любую возможность, чтобы скользить, а не биться.

В горах я больше ничего не нашел. Одна тропа переходила в другую, потом в третью, пока их не стало слишком много, и я летел сквозь метель, теряя видимость.

Я был раздражен неудачей, но доволен тем, что уничтожил шесть нимф, которые пытались бежать. Оставалось надеяться, что теперь они дважды подумают, прежде чем снова приближаться к Тукане.

Я тяжело приземлился на поляне возле деревьев, где был вынужден оставить свой мотоцикл, и с облегчением принял форму фейри, а мысли о постели потянули меня дальше.

Я нашел свою одежду, аккуратно сложенную на мотоцикле, и натянул ее, зашнуровывая ботинки, как раз в тот момент, когда зазвонил мой атлас.

Я ответил, не глядя на идентификатор, зная, что Лэнс сейчас будет очень зол на меня за то, что я сбежал и пошел за нимфами в одиночку.

— Я в порядке, не волнуйся, — рассеянно ответил я, потирая глаза в попытке заставить себя немного прийти в себя.

— Я не знаю, почему ты думаешь, что я должен беспокоиться о твоем благополучии, но полагаю, что это потому, что ты уже знаешь, что оно находится под угрозой, — голос отца ударил по моим ушам, как удар хлыста, и я проклял себя за то, что не проверил этот чертов определитель номера, проглотив слова, пришедшие на ум, и заставив себя обдумать их получше.

— Прости, отец, я думал, что это Лэнс звонит мне. Ты знаешь, каким он может быть из-за связи.

— Хм.

Это было все.

Все, что он предложил мне, и моя кожа затрепетала от последствий этого простого звука.

— Есть ли что-то, что тебе нужно от меня? — спросил я.

— Ты сейчас вернешься домой. Нам с тобой нужно поговорить.

Ужас сковал меня, и я крепче сжал свой атлас, но это было все, что он предложил мне, прежде чем связь оборвалась.

Черт.