Эмеслам (СИ) - Архипова Анна Александровна "Lilithanna" Страница 43

Между тем, улыбка тотчас пропала с лица Замиры, сменившись тревогой.

— И о чем вы хотели бы поговорить с сардаром? — девушка постаралась сказать это небрежно, но получилось слишком искусственно.

— О чем можно поговорить с человеком, чье лицо я вижу буквально повсюду — на стендах, плакатах и щитах? При том, что лица президента я в городе не видела не разу? — хмыкнула журналистка, с интересом следя за выражением лиц Замиры и её отца. — О том, какие планы он имеет на свою политическую карьеру, естественно! Когда следующие президентские выборы? В январе следующего года? Какие у него шансы занять президентское кресло?

Гуран Салмахов поежился, будто испытывал сильный дискомфорт.

— Шансы?.. Шансы, конечно, высокие… — угрюмо пробормотал он себе под нос. — Если он выдвинет свою кандидатуру на выборах, то, без сомнения, выиграет. Но тогда те крохи демократии, что есть в Эмесламе, можно будет торжественно похоронить.

«Как интересно он запел! Неужели режим Ашургалова нравится ему больше, чем перспектива увидеть на его месте Месхингасара?» — подумала Адрия насмешливо.

— Демократия? Разве Мирза Ашургалов не сидит в президентском кресле уже добрых двадцать лет? Это, по-вашему, демократия? — она проговорила это нарочито вызывающе, желая задеть собеседников за живое и спровоцировать на неосторожные высказывания. — По крайней мере сардар — человек новый во власти. Насколько мне известно, никто из его родственников не занимал высокие посты в правительстве, в кумовстве его никто не сможет обвинить. Своего положения он добился благодаря своим военным заслугам. Кроме того, насколько я вижу, он довольно популярен в народе…

— Он заслужил свою популярность воюя против демократического пути Эмеслама! — скорее выплюнул, чем сказал Салмахов.

— Почему вы осуждаете сардара, а не Ашургалова? Ведь они были по одну сторону в этой войне! — не преминула ядовито отметить журналистка. — И разве не Ашургалов отдавал ему приказы во время войны? Ведь, насколько я понимаю, сардар — он кто-то вроде министра обороны в Эмесламе?

— В нашей политической системе царит такой бардак, что никто не сможет вам ответить со всей точностью, какие функции выполняет сардар! — с откровенной горечью ответствовал мужчина. — В старину в Эмесламе сардаром называли царя, единолично правившего страной и народом. После вхождения Эмеслама в Российскую империю, так стали именовать Наместника, действовавшего от имени императора. Когда пришли Советы, то титул «сардар» перестали использовать, вместо этого говорили: «Председатель Съезда Советов Эмеслама». И даже после развала СССР к этому титулу не возвращались! Был президент и правительство, которое ему подчинялось!.. Но все изменила война — именно она возвысила Месхингасара и дала возможность ему присвоить себе титул сардара! Для соблюдения приличий, он утверждает, что сардар — это не царь, а главнокомандующий вооруженными силами Эмеслама, но кого он пытается обмануть!..

— Вы хотите сказать, что Месхингасар сам себя так назвал?

— Так его начали называть солдаты во время войны, а потом уже весь народ, а Месхингасар «скромно» согласился с этим титулом!

— Но, если это просто народное прозвище, стоит ли так беспокоится? — продолжала удивляться Адрия.

— Нет ничего хорошего в том, что кто-то называет себя царем при имеющемся президенте!

— Но почему вы считаете, что правление Ашургалова все же лучше, чем власть Месхингасара? — вернулась к своему первоначальному вопросу журналистка.

Гуран Салмахов снова поежился от дискомфорта и патетично заявил:

— Ашургалов двадцать лет у руля, какой бы он ни был коррупционер — но мы знаем, чего от него можно ожидать как от политика. А Месхиангасар… Он не политик, он головорез! И он не удовлетворится полномочиями президента, он захочет вернуть титулу сардара свое было значение — и назовется царем!

— Откуда такая уверенность? Может, из него выйдет вполне приличный президент, — поддразнила взволнованного диссидента Адрия. — А возможно, он вообще не захочет взваливать на себя такую ответственность как президентский пост.

— Вы недооцениваете его амбиции, госпожа Дравич! — состроил кислую физиономию Салмахов.

— Ашургалов — коррупционер. Месхингасар — головорез. Так кого же тогда выбрать главой страны? — задалась журналистка очередным вопросом. — Быть может, кого-то из лидеров подполья? Ведь повстанцы как раз и боролись за демократию в Эмесламе. Какая поддержка у подполья среди народа, господин Салмахов? У вас есть такая информация?

Тот побоялся ответить более конкретно, поэтому высказался уклончиво:

— Даже если такая поддержка и есть, то она крайне мала.

— Значит, тогда и выбирать не из чего! — резюмировала Адрия саркастично, а потом с сожалением вздохнула: — Жаль будет, если сардар отклонит мою просьбу об интервью! Я бы хотела увидеть его вживую хотя бы издали!

— У вас будет такая возможность, госпожа Дравич. На параде! — с готовностью возразила Замира.

— Каком параде?

— Замира говорит о параде в честь завершения гражданской войны, — пояснил Гуран Салмахов. — Наше правительство пафосно называет его «парадом победы». Он приурочен к началу Элултура — месяцу священных религиозных празднеств в Эмесламе. Его будут проводить 20-го августа — вот там вы сможете разглядывать сардара столько, сколько захотите, ведь он будет этот парад возглавлять!

— Хм, ну что ж, будет интересно на это посмотреть… — протянула задумчиво журналистка, прикидывая, как сможет обыграть предстоящий парад в своей книге.

Отец и дочь Салмаховы доставили её к гостинице и высадили, напоследок посулив завтра организовать ей более насыщенную культурную программу. Не особо воодушевившись от их обещаний, Адрия, тем не менее, показательно тепло с ними попрощалась.

Зайдя в свой номер, женщина тщательно заперла дверь и только после этого поспешила достать из лифчика кнопочный телефон. Адрия прятала его именно там, потому что карманы и тем более сумочка казались ей недостаточно надежными — в них, при желании, легко мог залезть какой-нибудь карманник. Чтобы наличие такого подклада не бросалось в глаза, поверх блузки она всегда надевала жакет, который надежно маскировал все неровности фигуры Адрии.

Она проверяла телефон, наверное, раз сто на дню! Но всякий раз её ожидало разочарование — телефон оставался глух и нем к её ожиданиям. Адрия сама себе напоминала маленького нетерпеливого ребенка, который ждет не дождётся наступления рождества и появления под ёлкой подарков в блестящей упаковке. Вот и сейчас она посмотрела на дисплей, не в силах совладать с предвкушением сюрприза, хотя его там вполне могло и не оказаться.

Однако на сей раз, под ёлкой её действительно ждал подарок:

«Приходи в клуб «Жасмин» сегодня к десяти вечера. Наш человек скажет кодовое слово: «Чингизхан», — таково было сообщение, написанное по-русски.

Прочтя это, Адрия пришла в такое возбуждение, что готова были пуститься в пляс по номеру. Ну наконец-то!.. Шихатбудинов не обманул и действительно передал её просьбу об интервью Гильгамешу! И похоже лидер повстанцев заинтересовался персоной Адрии, раз все же вышел с ней на связь!

Конечно, несмотря на многообещающее начало, не стоило обольщаться, что ей так легко удастся выйти на Гильгамеша — скорее всего, он просто хочет прозондировать почву на её счет. Вполне логичное поведение со стороны Гильгамеша, учитывая, что за его головой охотятся правительственные службы! Но для журналистки любая подвижка в деле уже была поводом для энтузиазма.

Сверившись со временем, Адрия убедилась — у нее еще есть достаточно времени в запасе для того, чтобы принять душ и заняться внешностью. Упаковав телефон Шихатбудинова в водонепроницаемый пакет, дабы защитить его от воды, она положила его в душевой кабинке на полочку с шампунем и гелем для душа. Так она прятала телефон всякий раз, когда отправлялась в ванную комнату.

Оставить его где-то в гостиной или даже в ванной на видном месте, но вне зоны досягаемости, она опасалась: если номер обыскивают, то рано или поздно они захотят обыскать и те её вещи, которые постоянно находятся при ней. Они вполне могут под каким-нибудь предлогом зайти в ванную комнату, пока она в душе и успеть схватить ту же сумочку или какой-то предмет. А так Адрия чувствовала себя совершенно спокойной и могла насладиться душем.