Связанные нитью (СИ) - Каримова Лука "ЛуКа" Страница 44

Кирьян же стоял ровно, не морщась, его глаза были закрыты, в то время как ладони Ланиуса лежали на его голове. Защитный купол спал, но вокруг уже стояли вооруженные стражники.

Под потолком появилось нечто похожее на овальное зеркало, оно растянулось и показывало картины прошлого. Присутствующие видели и слышали все то, что происходило с Кирьяном, касательно судебного дела.

Матвей застонал и прижал руку к носу, между пальцев потекла тонкая струйка крови. Принцесса Северина мгновенно оказалась рядом и прижала к его лицу платок, в который было что-то завернуто. Мирославу пробрала дрожь от повеявшего рядом с ними холодного воздуха.

— Так лучше? — участливо спросила девушка.

— Да, благодарю, Ваше Высочество. Примочка изо льда пришлась очень кстати, не ожидал, что у меня пойдет кровь, — прогнусавил Матвей, прижимая платок самостоятельно.

У Мирославы крови не было, она чувствовала тошноту и головокружение, поэтому пришлось сесть, откинувшись на спинку скамьи. Они очень удачно расположились, скрытые тяжелой гардиной, и их никто не видел.

— На всякий случай я навесила на нас отвлекающий морок, чтобы никто сюда не глазел, — предупредила Северина, подойдя к Славе и сунув ей под нос пузырек с остро пахнущей жидкостью. — Потерпи, скоро все закончится, они почти увидели то, что хотели. Его Высочество принял на себя большую часть боли Кирьяна. Вы меня приятно удивили, принц, какая выдержка и сила, я недооценила вас, — она усмехнулась.

— Пустяки, ради друга я готов вытерпеть не только эту процедуру.

— Похвально. Как ты себя чувствуешь, Мирослава?

— Неважно, но я тоже готова терпеть столько, сколько понадобится, надеюсь, меня не стошнит, иначе придется наколдовать ведро со шваброй.

Образы в зеркале вызвали не бурю эмоций, а гробовое молчание, в которое погрузился весь зал. Когда же они померкли, и зеркало исчезло, Кирьян слегка пошатнулся, но Ланиус заботливо его придержал. Не все в совете были за казнь Кирьяна как предателя королевства и несостоявшегося убийцу принца.

— Как видите, то, что вы все узрели в зеркале моей памяти, чистая правда, воспоминания невозможно подправить. Поэтому я выдвигаю обвинение советнику Распутину в череде преступлений не только против королевства Ворожея и королевской семьи с целью узурпировать трон, но и в убийстве королевы Перл и нападении на остров Буян, — проговорил Кирьян, глядя в глаза врага.

Мирослава не видела, как усмехнулся Распутин, а лишь смутно слышала его слова.

— Этих доказательств недостаточно, чтобы обвинять меня в подобном. Меня не было на острове Буяне, когда несчастную жену короля Черномора убили неизвестные наемники, а мои слова вы просто извратили. Я никогда не отдавал распоряжения об убийстве принца, это наглая ложь! Я служил и служу верой и правдой своей стране и королю, — Распутин даже поклонился Олексию, но король бесстрастно смотрел на него и Кирьяна.

— Отчего же доказательств недостаточно? — прогрохотал в зале голос вошедшего Черномора, перед собой он толкал одного из тех наемников, которые участвовали в нападении на Буян. — Также я представляю суду копию воспоминаний этого убийцы, которую я сделал очень осторожно, проникнув в его память, дабы не затронуть функции мозга, — над Черномором, как до этого над Кирьяном, появилось такое же зеркало, отражающее прошлое наемника.

Мужчина был крепко-накрепко связан по рукам и туловищу прочными зеленоватыми водорослями-веревками. На ладони Черномора замерцала синяя жемчужина. В следующие минуты весь зал вновь увидел то, что случилось в прошлом. На записи четко было слышно и видно, кто отдавал приказ о нападении на Буян. Также наемник подтвердил это словесно, указав на Распутина. Советники требовали провести повторную процедуру просмотра памяти, но Черномор отмел их слова.

— Если мы проведем вторичный просмотр памяти, то свидетель умрет, и мы лишимся его, вы этого хотите? — Черномор сверлил взглядом тех судий, которые были за Распутина, но они тут же стушевались, вжавшись в спинки лавок.

— Я вызываю в свидетели принцессу северных земель — Северину! — озвучил один из советников.

Ее Высочество бросила обеспокоенный взгляд на рухнувшего на скамью Матвея и бледную Мирославу. Расправив складки платья, она вышла из-за магической завесы, представ перед советом.

— Я подтверждаю все вышесказанные слова герцога Кирьяна Валерьяна и короля Черномора. Я также свидетельствую против советника Распутина, который подослал своих наемников в мои земли. С их помощью предатель в нашем замке убил моего отца, а сами наемники напали на апартаменты Его Высочества принца Матвея. Если бы не герцог Кирьян, принц, да и я тоже, были бы мертвы. Я говорю как свидетель злодеяний советника, — ее голос был четким, в глазах бесстрашие. – Я готова пройти процедуру просмотра памяти.

— В этом нет необходимости, Ваше Высочество. Распутин, вам есть что добавить? — спросил король. Он больше не обращался к нему по званию. Весь этот суд был ничем иным, как фарсом, игрой одного актера и его подпевал в виде других советников.

Тошнота и головокружение у Славы сменились обмороком, и она обмякла, едва не съехав с лавки. Девушка не услышала ответа Распутина и не почувствовала, как ее кто-то хватает за руки, и она задыхается во мраке, затянувшем тело и разум.

Она вывалилась на твердую землю, в лицо било солнце. Рядом кто-то громко кричал, слышались звуки ударов и женские голоса:

— Бей его, бей, да дави его, дави!

— Эй, леший, тащи сюда веник крапивы, сейчас мы этого преступника будем наказывать!

Мирослава разлепила веки и узрела невероятную картину: Ариадна Николаевна и ее сестра Алла вместе с лешим — дедком в тряпье и с рыжей бородой, из которой торчал мухомор, били Распутина, скорчившегося на земле в комок, сковородками и крапивой.

Советник кричал и извивался, но его руки и ноги были связаны… прутьями, и он никак не мог увернуться от ударов, пока ему не наставили фингалов и не выбили передние зубы.

— Тьфу ты! Что за мужики пошли, а раньше от удара сковородки так не страдали, — подбоченясь, пожаловалась Алла.

— Ох, и не говори, куда жизнь катится. Скоро вообще ни одного соколика не останется. Одни нюни да недомужики пошли! Ну, где ты там, Черноморушка, долго нам с этой падалью мучиться? — окликнула Ариадна.

Из кустов вышел король острова Буяна, за ним в пруду виднелись несколько высунувшихся из воды тритонов со сверкающими трезубцами.

— Здесь я, бабоньки, прошу прощения за ожидание, — по-простецки проговорил он, подойдя к ним. — Кажись, наряд не по времени подобрал, запамятовал, что у вас тут ходят в этих… как их…

— Джинсах и шортах! — подсказала Алла, улыбаясь и хлопая ладошкой по сковородке.

— Верно, — король был сам на себя не похож: суровость и печаль исчезли из его глаз, вместо них пришло… спокойствие. Ему стало легче от того, что преступник нашелся и будет наказан им же. — Ребята, забирайте этого, — распорядился Черномор, подхватив одной рукой Распутина за шиворот мантии и кинув в пруд, откуда в разные стороны шарахнулись лягушки. Пахнуло болотом, от чего Мирослава поморщилась.

— В подводную темницу и под замок. Я прибуду и разберусь с ним собственноручно.

— Будет исполнено, Ваше Величество, — тритоны забрали преступника и скрылись под мутной зеленоватой водой с расплывающейся ряской в окружении кувшинок.

— Давай помогу, дева, — Черномор протянул Мирославе руку, и девушка осторожно встала, ее по-прежнему шатало.

— Что произошло? — пролепетала она, бледнея. Но Черномор поудобнее обхватил ее за талию, помогая передвигаться в сторону дома ведьмочек.

— Батюшки, какая же ты белая, прямо как мел, — заохала Алла и тут же выудила из передника пузырек. — На-ка! Выпей, голубушка, сразу полегчает. А ты, Черноморушка, будь добр, доведи барышню до дома, а то свалится где-нибудь, бедненькая, видишь, какая она хрупкая, прямо тростиночка.

— Говорила я тебе, Славка, есть надо больше! — вторила сестре Ариадна, пока девушка опустошала пузырек со сладковатой жидкостью.