Академия магии на дистанционке - Ольга Олеговна Пашнина Страница 46

— Вы невыносимы и бесчувственны!

— Спасибо за комплимент. А разве ты не должна готовить кулинарный шедевр? Не помню, чтобы в рецепте было «приползите под стол к своему преподавателю и отберите у него последнюю радость в жизни».

— Будете издеваться, расскажу всем, что вы пользуетесь приемами адептов, чтобы пить на лекциях!

— Тебе никто не поверит. Кыш отсюда. Где там этот тролль-алкоголик? Давай сюда, буду воспитывать.

— На диване сидит, — буркнула я.

— Нет там никого.

— Только что был там.

Я вылезла из-под стола, отряхнулась и, пока Малкольм искал Осю, все же сунула нос в кружку. Совершенно удивительный мужчина! Как в нем сочетаются строгость, граничащая с тиранией, и ребячество? И почему мне хочется узнать его так хорошо, как только возможно?

Узнать, как Малкольм попал на войну.

Как познакомился с отцом.

Как оказался в столице.

Где его семья.

Зачем он меня поцеловал и собирается ли сделать это снова?

— Ау-у-у, где зверюга?

Оси не оказалось на диване, под диваном, и вообще где либо в гостиной.

— До чего неуловимая тварища, — выругался Малкольм. — Стоит только отвернуться, оно уже или тырит винище, или…

Мы переглянулись. Мне вдруг начало не хватать воздуха, а руки похолодели.

— Мое блюдо!

Одновременно ломанувшись на кухню, мы застали ставшую уже привычной картину: Осю на столе, сунувшего длинный нос в миску со сливочной пастой. Миска с тестом уже пустовала.

— Ося. — упавшим голосом произнесла я. — Ну как так.

— Зачем ты его оставила, Ась? — вздохнул Малкольм.

— Я просто… я хотела узнать… мне было любопытно.

Хотелось посмотреть на Малкольма, который решил подурачиться. Подурачиться самой.

Выяснить, не грозит ли что-то Осе и хоть как-то отвлечься от накатившей тоски.

Отвлеклась. Но ценой конкурса, выиграть который теперь не осталось шансов.

Сами собой, против воли, накатили слезы. Как Малкольм может воспринимать меня всерьез, если я не способна отнестись ответственно к простейшему заданию? Как вообще мне можно доверить хоть толику магии?

— Эй, ну ты чего. — Малкольм притянул меня к себе и обнял. — Рыдать-то зачем.

Знакомый запах напомнил о поцелуе, и губы обожгло огнем. Я всхлипнула от жалости к себе. Представила, как все будут смеяться, когда одна из участниц не пришлет никакое блюдо. И как на следующий день мое имя не окажется в числе прошедших в следующий тур конкурсанток.

Ося быстро смекнул, что к чему. Понял, что я плачу из-за него, и виновато потупился. Впрочем, вряд ли он жалел о съеденном. Сколько же в этого тролля влезает!

И как же он умеет делать виноватый вид. Повесить нос, прижать уши, смотреть огромными жалобными глазищами и вздыхать. На него совершенно невозможно злиться. Я погладила его по носу, ощутив прилив совершенно излишней нежности к чужому питомцу. Как я буду жить, когда из этого дома придется вернуться в шумное и холодное общежитие?

— Ладно, — я заставила себя успокоиться, — сама виновата. Скажу, что испортила блюдо или не успела. Все равно было здорово.

Малкольм проигнорировал намеки и не стал меня выпускать.

— Учишь вас, учишь. А вы не хотите учиться. Ты же маг, Анастасия.

— И что? Маг не может наколдовать новые продукты. Особенно с учетом того, что осталось… меньше часа! Я собиралась испечь булочки и заняться ростбифом, чтобы он приехал к жюри еще горячим, на чуть подтаявшей сливочной пасте. Даже если я найду ещё продукты, то не успею за оставшееся время все и сразу. Помогать мне нельзя, это сразу заметят. Выбора особого нет.

— А я говорю не о магическом решении проблемы. А о мышлении мага. Который по долгу службы оказывается в какой-то ж… кхм… трудной ситуации. И у него нет другого выхода, кроме как пытаться из этой ситуации выпутаться. Маг должен уметь находить пути и решения. Выкручиваться на ходу. И не сдаваться.

Его размеренный бархатистый голос успокаивал и убаюкивал.

— Я не знаю, как искать решения.

— Но ты хочешь победить? Ты до сих пор воспринимаешь конкурс как каторгу или все же хочешь побороться?

Я подняла голову и посмотрела Малкольму в глаза. Сквозь слезы сложно было рассмотреть его лицо. Медленно, не веря до конца самой себе, я кивнула.

— Хочу. Мне нравится побеждать, чувствовать себя красивой и популярной. Я хочу участвовать в конкурсе.

— Тогда делай то, что получается у тебя лучше всего. И за что хотя бы один член жюри поставит высший бал.

С этими словами Малкольм сделал совсем уж неожиданное: наклонился и чмокнул меня в макушку. Почти неосязаемо, но в то же время обжигающе нежно.

Жаль, что ситуацию это не прояснило.

— Пошли, вредитель домашний. — Он подхватил Осю под мышку.

— Ик! — ответил Ося.

— Будешь опять тошниться — сошью воротник.

Они ушли, оставив меня в недоумении с мыслью о том, что вот у нас уже почти появились семейные традиции. Ося всасывает мое конкурсное блюдо, а Малкольм придумывает способ выкрутиться. Только вот я совсем не поняла, на что он сейчас намекнул.

— То, что у меня получается лучше всего… и то, что понравится хотя бы одному члену жюри. Это что?

Обычно я готовлю простые и недорогие блюда. Когда моя очередь в общежитии — это котлеты или супы, иногда салаты и яйца во всех формах и видах. По моему скромному мнению, лучше всего у меня получается готовить зелья. Но отравить жюри — определенно не кратчайший путь к победе.

Потом взгляд упал на холодный шкаф, куда я убрала кусок мяса. Это его и спасло от Оси, ведь, как мы выяснили не без помощи Генри, тролль отказывался жевать продукты из принципа, а не от невозможности. Зубы у него в носу вполне себе имелись.

Сделать что-то из мяса? Просто ростбиф с соусом? Но это не блюдо, это ерунда какая-то. К ростбифу нужны дополнения. Да и овощей в моем списке продуктов почти нет, а надо придерживаться заявленного состава. И.

Я осеклась.

Тартар! Вот о чем сказал Малкольм. Тартар — то блюдо, которое я приготовлю с закрытыми глазами и съем в неограниченном количестве. Его я готовила тысячу раз за время жизни здесь. И Малкольму он нравился.

— Не-е-ет. — протянула я с сомнением. — Это же сырое мясо! Жюри не будет есть сырое мясо, приготовленное демоном.

— Будут! — раздался голос из гостиной. — А не то я их уволю.

— Тебе нельзя мне помогать!

— А я и не помогаю, я воспитываю преподавательский состав. Это моя святая обязанность, как заместителя господина ректора. Кто вообще придумал, что заведующий по воспитательной работе — это обязательно про воспитание адептов? Будут есть. Лучше