В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович Страница 46

какая-то гениальная идея, и он бросился ее реализовывать? Зная по своему опыту, что подобные мысли могут быть не только вредными, но и опасными — ведь в полудреме разум рождает разные невероятные картины и образы, которые кажутся чрезвычайно логичными в ночи, но оказываются совершенно безумными поутру — я немедленно проследовала за супругом. Если он решил что-то записать, то оставлю его, но если Виктор примется за варку или какие-то другие эксперименты… Я просто обязана буду его остановить, пусть в Херцкальте и появился сильный жрец.

Стараясь до последнего сохранять инкогнито, я кралась по лестнице и после — по коридору со всем возможным тщанием. Возможно, Виктору просто потребовалось побыть в одиночестве, и он выбрал лабораторию. Нарушать покой своего супруга я не хотела, ведь он был крайне напряжен в последние дни.

Прокравшись к закрытой двери в лабораторию, я прильнула к деревяшке и стала вслушиваться в происходящее внутри. Не гремят ли котелки, не слышно ли звука переставляемых керамических горшочков. Внутри было подозрительно спокойно — Виктор точно не занимался прикладными изысканиями, о чем говорила и ровная полоска света под дверью. Если бы он двигался, свет от фонаря время от времени перекрывался его массивной фигурой. Но нет, никакого движения в лаборатории не было.

Уловив какой-то странный стук, которого еще секунду назад не было, я прильнула к двери еще сильнее и… хорошо смазанные петли пришли в движение.

Все двери в замке открывались внутрь — чтобы в помещении можно было забаррикадироваться, это я помнила. Но я совершенно забыла, что мой муж просто на дух не переносил скрипучие петли и предпочитал, чтобы двери открывались без лишнего усилия. Даже заказал у кузнеца хорошо подогнанные кованые петли в нашу спальню на замену деревянным, потратив на это дело уйму серебра…

Обо всем этом я думала, уже сидя на каменном полу и потирая ушибленные при падении колени. Не смея при этом поднять глаза на супруга, за которым шпионила.

— Господи, Эрен! Ты чего не спишь⁈ — удивленно воскликнул барон, а я впервые за последнюю неделю услышала свое имя.

По голосу Виктор был крайне встревожен.

Все же подняв глаза на барона я увидела… что он сидел с ложкой и горшочком собственной консервированной каши в руках. А судя по жирному блеску на губах, мужчина был всецело занят поглощением еды в этот поздний час.

— Милорд… — я удивленно переводила взгляд с лица мужа на его руки. — Что вы делаете?

Сначала муж не понял моего вопроса, но потом тяжело вздохнул и, поставив на стол горшочек с воткнутой в холодную кашу ложкой, встал со стула и помог мне подняться. Даже посмотрел, не расшибла ли я колени в кровь — чем немало меня смутил — но все было в порядке. Только немного пострадала ночная сорочка.

— Мне было голодно, — ответил Виктор, бросая задумчивый взгляд на недоеденную кашу.

— Голодно?.. — переспросила я.

— Ага, — простецки ответил Виктор, в той самой манере, которая совершенно лишала меня дара речи, ведь я до сих пор не научилась, как отвечать в таких случаях. — Голодно. Но Грегор прав. Я набрал слишком много веса.

— Вы пытаетесь похудеть⁈ — удивилась я.

— Или я перестану влезать в собственный нагрудник, — кивнул мужчина, все еще глядя на кашу. — Приезд в город препозитора Петера заставил меня о многом задуматься… Да, о многом. В том числе и о фигуре.

— Виктор… — ласково начала я, все еще не веря в то, что услышала. — Скажите, то, что вы запретили мне ухаживать за вами и в целом были столь утомлены… из-за этого?

— А, это Грегор все начал, — ответил барон, будто бы спихивая ответственность на своего оруженосца. — Он предположил, что вы меня откармливаете, Эрен. И оказался совершенно прав. Я и сам не заметил, как стал больше есть. Я растянул желудок и… Вот.

Мой муж с каким-то сожалением смотрел сейчас на вскрытый горшочек, будто совершил тяжкое преступление, похлопывая себя ладонью по животу. На мой взгляд, ничего там в худшую сторону не изменилось, но мужчине было виднее. Особенно, когда дело касается брони.

— Но ведь это обязанность жены, предложить лучшие куски супругу и ухаживать за ним во время трапезы! — возмутилась я. — Тем более, зачем вы объедались⁈ Всегда же можно отказаться, если уже сыты!

А потом я с ужасом вспомнила, как выглядели наши ужины в последний месяц.

Видя любовь барона к хлебу, по моему настоянию специально для лорда стали печь пироги с разными начинками. С яйцом, с капустой, потрохами и печенью, иногда — с птицей или рубленой дичью. То есть каждый вечер на нашем столе теперь было минимум три вида пирогов, мясо, вино, капуста с тушеным свиным салом и еще несколько закусок… И все это я предлагала барону на пробу, а он — никогда не отказывался, принимая даже добавку. А я еще думала, что стоит увеличить число пирогов с трех до пяти, раз у моего огромного супруга столь зверский аппетит…

— Как я мог отказаться от того, что вы выбирали и накладывали для меня с таким усердием? — тихо спросил барон. — Тем более зная, что теперь вы строго следите за кухней и каждое блюдо одобряете лично? Я просто не мог хотя бы не попробовать по кусочку от всего предложенного.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с этим странным мужчиной. То, что я раньше приняла за усталость и раздражение, было голодным блеском — теперь я это понимала. Сейчас барон выглядел относительно сытым, немного виноватым, но совершенно привычным.

Обсуждать же его ночное тайное чревоугодие — а оно было именно тайным, ведь пойди Виктор в ночи на кухню, о его визите знал бы весь город уже к полудню — я не собиралась. Пусть это будет еще одним нашим маленьким секретом в довесок к тем, что у нас уже были.

Самое главное, что он опять назвал меня по имени. Простое и теплое «Эрен» нравилось мне намного больше, чем холодное «миледи».

Глава 17

Виктор

Допрос Лили, который я замаскировал под простую беседу, мне ничего толкового не дал. Я прямо сказал служанке, что хочу получше узнать свою жену, потому что Эрен холодна и молчалива, как истинная аристократка.

Эти слова нашли огромный отклик в душе девушки, она тут же начала выкладывать все факты,