Грозы и звёзды - Оливия Вильденштейн Страница 47

— Ты… часто это делаешь? Хотя, не отвечай. Мне лучше не знать.

В течение нескольких минут ни один из нас не произнёс ни слова.

Но затем тишина начала меня напрягать.

— Мы не будем чувствовать себя странно завтра?

Он ещё крепче сжал руль.

— Нам совсем не обязательно чувствовать себя странно, но если ты…

— Мне надо выбросить тебя из головы, Лиам, — я повторила слова, которые сказала Эйделин, потому что… ну потому что это была правда.

Его брови подпрыгнули вверх.

— И ты думаешь, что занявшись со мной сексом, ты сможешь это сделать?

— Сегодня ты повёл себя со мной как ублюдок и, тем не менее, я сижу здесь, рядом с тобой, потому что всё, о чём я могу думать, это, чёрт побери, о тебе. Отстой, да? — я повернула голову и прижалась щекой к кожаному подголовнику. — В любом случае, я надеюсь, что сегодняшняя ночь снимет тебя с пьедестала, на который я тебя возвела, и я опять буду видеть в тебе симпатичного, нормального — ну, относительно нормального — мужчину.

— Ого, — тон его голоса прозвучал обиженно.

— Ты злишься на меня за то, что я назвала тебя симпатичным и относительно нормальным?

— Нет. Я просто слегка ошеломлён. Неужели ты думаешь, что секс со мной будет таким посредственным?

Я подняла голову с подголовника.

— Я этого не говорила.

— Ты сказала «снимет с пьедестала».

Я начала закручивать прядь волос в длинный жгут.

— О. Я просто имела в виду… Ладно, я лучше помолчу. Уверена, что будет весело.

— Весело? — он выплюнул это слово так, словно это было самое ужасное оскорбление, которое я только могла произнести.

Я ухмыльнулась. По крайней мере, всё это немного успокоило мои расшатанные нервы.

Он протянул руку и положил её на мою ногу. Моё нервозное состояние вернулось и начало так громко сотрясать воздух вокруг, что я приготовилась к тому, что от меня начнут расходиться волны.

— Это будет более чем весело, Николь.

Ему определенно не понравилось это определение.

Он скользнул рукой мне под юбку, я задержала дыхание. И задержала его надолго. Его пальцы были так близко от того места, где я хотела их почувствовать. Так близко.

— Дыши. Я не хочу, чтобы ты лишилась чувств, прежде чем мы доедем до коттеджа.

Я нахмурилась и выдохнула.

— У меня давно этого не было.

— Как давно?

Он спустил руку на моё колено и отставил её там.

— Восемнадцать месяцев.

— Это большой срок.

— А что насчёт тебя?

— Тоже давно.

Я сомневалась, что его «давно» совпадало с моим.

— То есть что-то около двух недель назад?

— То есть на прошлый Новый год.

Мои ресницы резко взмыли вверх.

— Серьёзно?

Я выпалила это раньше, чем поняла, что Шторм родился приблизительно в это время. Точнее, месяцем позже.

— Чёрт, я не хотела тебе напоминать…

— Это было не с Тамарой.

Мурашки, которыми были покрыты мои ноги, исчезли под кожей. И хотя я пообещала себе не судить его, мой следующий вопрос прозвучал до того, как я успела себя тормознуть.

— Ты ей изменил?

Он убрал руку и вернул её на руль, после чего повернул машину в сторону поселения.

— Чтобы изменить кому-то, для начала надо быть с этим человеком.

Я нахмурилась.

— Так как я не хочу, чтобы ты думала, что я ублюдок, я расскажу тебе, но после этого я больше не желаю обсуждать своё прошлое. Мы с Тамми пытались выстроить отношения в первый триместр её беременности, но она всё время отчитывала меня за то, что я не проводил с ней достаточно времени. Она ненавидела то, что стая была для меня на первом месте, и эта ненависть лишь усиливалась, всё больше и больше отравляя наши отношения. Когда она попросила меня сделать выбор, она или боулдеровцы, я сказал ей, что не могу сделать такой выбор, — на его шее начала пульсировать вена. — Она сказала, что когда я стал Альфой, я изменился, и что она больше не узнает меня, поэтому ей стало сложно меня любить.

Ворота поселения открылись, но Лиам не сразу нажал на педаль газа, а задержался перед ними, погрузившись в мрачные воспоминания, к которым я заставила его вернуться.

Почувствовав раскаяние, я начала жевать нижнюю губу.

— Извини, что обвинила тебя в неверности.

Лиам ничего не ответил. Он только поддал газу и проехал мимо ворот, а затем мимо дома моих родителей.

Взглянув на тёмные окна, я решила проверить время на электронных часах, светящихся на приборной панели машины. Час ночи.

— Когда тебе нужно забрать Шторма?

Лиам, не отрываясь, смотрел на дорогу, которая вела к пруду.

— Твои родители предложили забрать его на всю ночь и побыть с ним завтра утром.

— Из-за твоей поездки?

— Да.

Костяшки его пальцев побелели, и он расслабил пальцы только тогда, когда мы припарковались у его коттеджа, и он заглушил двигатель.

Я отстегнула ремень безопасности.

— Теперь ты сомневаешься, так ведь?

Наконец, он выпустил руль и провёл рукой по своим тёмным локонам.

— Я бы солгал, если бы ответил «нет».

Меня накрыло чувство разочарования, которое вырвалось из моей груди шумным вздохом.

— Всё в порядке, — попыталась сказать я ровным голосом. — По крайней мере, так ты останешься на своём пьедестале.

Наконец жёсткие очертания его рта смягчились из-за появившейся улыбки.

— Николь Рэйна Фримонт, ты станешь погибелью для моего эго.

Я рассмеялась.

Он протянул руку и разжал ей мои руки. Когда он переплёл свои пальцы с моими, наши взгляды встретились, а дыхание сделалось тише. Я не знала, как долго мы сидели в безмолвной темноте его машины. Мне показалось, что это длилось вечность, но в то же время — всего лишь несколько мгновений.

— Теперь ты сомневаешься в своих сомнениях?

Разве так вообще говорили?

— К чёрту.

Он положил мою руку на центральную консоль и вышел из машины.

Что значило это «к чёрту»? Значило ли это, что он был готов это сделать или нет? Я уже собиралась открыть свою дверь, но Лиам опередил меня. Он распахнул её, а затем протянул мне руку. Когда я выпрыгнула наружу, он повёл меня к коттеджу.

Похоже, он был готов.

ГЛАВА 26

Лиам бросил ключи от машины на кухонную столешницу, а потом повёл меня по тёмным коридорам в сторону спальни. Я бросила сумку на пол и осознала, что моё воздержание, длившееся восемнадцать месяцев, должно было скоро закончиться, и не благодаря какому-то случайному парню, а благодаря моему Альфе.

Моему