Граф, я против этого брака! - Кристина Миляева Страница 49

утреннюю встречу с ним я не могла даже слов подобрать, чтобы описать все происходящее. А теперь, я понимала, что ничего не могла бы поменять в тот миг. Просто это должно было произойти. Послужить неким толчком, чтобы все наконец-то встало на свои места. Я против брака, против детей и против скоротечности бытия. Но если у меня появится реальная возможность провести с ним половину своей жизни бок о бок, я не возражала.

Накануару непременно потребовалось время, чтобы привыкнуть к роли монстра и теперь ему предстояло пройти обратный путь. Ему нужно было научиться заботиться о своей новой жизни и при этом давать себе свободу, не быть властным и ревнивым, как то полагалось сотню лет назад. Времена стали другими и ему теперь предстоял процесс адаптации и смены нравов. Как бы меня ни тянуло к нему, я с трудом находила в себе силы, принимать устаревшие и закостенелые общественные нормы. Я была ведьмой, а он заколдованным принцем. Мы разные, но…

В конце концов, нас разделяло одно — время. Сотня лет, достаточно немаленький срок для любого живого существа, за исключением моей наставницы. Боязнь ведьм в сочетании с новообретенными инстинктами зыеря в моей потребности стали бы для него слишком сложным бременем, и я понимала, что должна принять это тяжелое решение за нас двоих. После того, как все придет в норму, встать и уйти. Но не могла этого сделать прямо сейчас. Мне требовалась капелька любви и я не могла упрекнуть себя в том, что хотела ее получить. Даже такой ценой…

Глава 17. Ценою сумасшествия

Я потянулась к нему первой, провела носом по шее и вдохнула успокаивающий аромат мужского тела. В голове немного плыло, хотелось разрыдаться и в то же время я понимала, что вряд ли у меня появится второй шанс на нормальную жизнь. Ну в самом деле, кто согласится терпеть ведьму, так еще и больную на голову? Молча сносить все завихрения в ее голове и кучу непонятных баб из Альянса, которыми она руководит. Правильно никто… А коли Накануар стал для меня этим лучиком надежды, почему бы и не попробовать жизнь без обязательств.

— Если только ты дашь мне второй шанс, — прошептала я, пальцами обрисовывая узлы мышц на сжимающих меня руках. — Я смогу стать той, к кому ты всегда сможешь обратиться за помощью, с кем поговорить и от кого услышать слова поддержки. Тем, кто будет любить тебя, лелеять и заботиться. Так же, как ты заботилась обо мне. Не хватит слов, чтобы описать, как сильно я скучал по тебе. Не быть с тобой — пытка для меня.

Его прикосновение заставляли осознать, что я не хотела провести больше ни дня на этом свете вдали от теплого и согревающего ощущения мирного покоя. Не так как до этого в клетке из запретов и дурных мыслей близких мне людей. Наставница всегда говорила, что обязательно настанет та пора, когда мое отношение к собственному одиночеству в корни поменяется. Без него я с трудом пережила бы следующие два года, особенно во время принятия на себя статуса главы Альянса. Жребий выбрал меня и от этой участи уже не отвертеться.

Я медленно вдохнула свежий арома и мысленно отбросила в сторону все сомнения, которые блуждали у меня в голове. Сейчас я должна быть сильной, как никогда собранной и четко понимающей, что дальше будет только хуже. С влажным чмоканьем губы оторвались от моей шее и чужие глаза с интересом всмотрелись в мое лицо. Нежные ладони обхватили мое лицо, подтягивая чуть ближе, чтобы открыть доступ ко рту. Языком проследив контур губ и с благоговением поцеловав меня в очередной раз.

Он скользнул пальцами по моей тяжело вздымающейся груди и словно больше не стесняется ни нашей наготы, ни общего настроения в комнате, ни даже тяжелого аромата возбуждения, перемешивающегося с гарью. Я инстинктивно обвила ногами его талию, а руками шею, когда хозяин замка поднял меня на руки и вынося из разгромленной гостиной, потащил в спальню. Окинув взглядом идеально заправленную кровать и обратив особое внимание на множество аккуратно разложенных подушек, мужчина застыл.

Недоверчиво осмотрев пространство, он наконец-то понял, что я не шутила, ни в одном из сказанных слов. По всему пространству, некогда чисто мужской спальни, были заметны следы присутствующей в ней женщины. Чулки, лежащие на подоконнике, баночки с кремами и духами на трюмо, пушистые тапочки у постели и край белоснежной ночной сорочки, свисающей с изголовья, куда ночью зашвырнул он ее самолично. Так что последние сомнения в его голове постепенно начали пропадать и принимать более осознанный и адекватный вид.

— Так позволь нам остаться вместе, — задыхаясь протянула я я. — Перестань во всем видеть подвох, люби меня, пока есть силы, сделай своей и не позволяй никому ко мне прикасаться. Ибо я навсегда безоговорочно твоя, даже если начнешь выгонять, не уйду. Ты подарил мне колечко и покорил холодное сердце ведьмы навечно.

— Ты совершенно чокнутая? — спросил он, ставя меня на ноги и разворачивая к себе спиной, оставаясь позади меня, обхватил рукой талию и поцеловал в плечо. — Так потому ты не побоялась снять с меня проклятие? Или в этом был заложен какой-то больший смысл? Я почему-то не помню тебя, но точно знаю, что тот кусок белой тряпки еще ночью был ночной сорочкой. А вот на том подоконнике так удобно сидеть, особенно в моменты, когда тебя кто-то ласкает.

— Потому что еще на рассвете этот кусок ткани ты сдирал с меня и отшвыривал в сторону, — бормотала я, плавясь в его руках, — а на том подоконнике, раза три я тебе отсасывала, смотря снизу вверх и глотая все, чем ты согласен был со мной поделиться.

— Ни стыда, ни совести, — тянет парень и проходится руками по моей пылающей от желания коже. — Со мной другим, ты была такая же? Развратная, грязная и готовая сделать все?

— Вопреки всему я ведьма, — я медленно повернулась лицом к Накануару и обхватила руками его лицо, — а это уже значит то, что ничего нормального во мне нет. Соблазнить даже монстра, если оно нам сильно надо не проблема. А меня твоя звериная шкура ни капельки не смущала, ведь под ней таился милый, наивный и очень интересный мужчина. Тем более, ты был единственным, кто мог снять печать. Ради такого, я готова была идти на очень многие уступки со своей совестью. Не говоря уже про обычный секс.

— И я не позволю себе вновь