Реверанс со скальпелем в руке - Тамара Шатохина Страница 51

— Зависть… а еще сила инерции и привычка, — качнула я головой, соглашаясь с ним: — Юлий Цезарь своим указом распорядился делать чревосечение женщинам, которые скончались родами — чтобы извлечь младенцев. В принципе о выживании роженицы речи не шло. А опий в медицине хорош…

— Его уже много лет используют на востоке. Он будет жить, Мари? — сменил доктор тему.

— Сказала бы я вам, Жак… Прогноз? Я надеюсь. И нужно признать — мне непостижимо везет… хотя я готова была и к резекции кишечника. А тут… и кровотечение не настолько сильное, и вы очень удачно удалили пинцет при затягивании узла, не пришлось накладывать дополнительный шов. Если не разовьется перитонит — выживет. Во внутрибрюшную полость попало содержимое кишки и кровь. Я очистила по максимуму, но антисептический раствор слабенький… И до этого дня я еще ни разу не ушивала кишку, хотя справилась, кажется, неплохо, — грустно улыбнулась я, а Дешам выпрямился, пораженно глядя на меня:

— Да, я осмелилась. Сильно рисковала и рискую. Возможно, придется вскрывать повторно и делать ревизию… А то и резекцию поврежденного участка. Кормить его нельзя, пить — микроскопическими порциями на язык, часто смачивать губы. Люк — молодец. Люк! Ты умница, — клонило меня к земле. Устала, хотелось спать. Мне почти все время хотелось спать — еще один признак беременности. И я улыбнулась Люку. Просто подумала, а на душе уже легче, светлее…

— Меня едва не вывернуло, мадам, — скривился парень, лихо сплюнув в сторону: — Особенно когда полезло дерьмо.

— А я в обморок упала прошлый раз, — пожала я плечами, — и что?

— Как вы собирались… каким способом сделать это, Мари? — тихо поинтересовался доктор.

— Не хочу об этом, потому что не придется — я верю в успех. А способы есть, и вы их знаете. Я не представляю, Жак… но вы же видели эти муки и не раз. Опий… но его запасы у вас не бесконечны, я права? — встала я, — сегодня вы дежурите. А что касается платья… меня не будут представят, как вдовствующую баронессу, я не имею на это права — мой ребенок не наследует баронский титул. Значит просто — Маритт дю Белли.

— Что-то изменилось? — удивился Дешам, — вы должны понимать, что у вдовы больше свободы и возможностей.

— Я не собираюсь скрывать своё положение, просто не хочу его афишировать.

— Через семь дней лагерь снимается с места, — оповестил он, внимательно присматриваясь ко мне.

— За это время прогноз прояснится, док… а может придется прибегнуть к пенициллину. А вы не знаете — кто будет сопровождать меня туда — на бал? — затаила я дыхание.

— Кто-то из офицеров, — дернул он плечом, — они почти все приглашены. Вам должны будут сообщить.

— У швеи я многое узнала о дамах, которые там будут и которые имеют влияние. И еще они обязательно узнают от неё о моем наряде — а как иначе? Я не просила её молчать, — улыбалась я, — да она и не смогла бы. Зато моё платье не станет для них неожиданностью или сюрпризом, хотя очень… и очень.

Я постаралась ни о чем не думать, засыпая — считала слонов и овец. Получилось.

Глава 19

— Доктор… мне нужен виноград — сладкий, самый сладкий и срочно, — улыбалась я доктору, возвращаясь в свою палатку с пустым горшком. Сода помогла и теперь я знала. Да и раньше знала, но сейчас была поставлена жирная точка — нет больше сомнений и неуверенности.

— Сейчас сезон, — почесал за ухом Дешам, — а может — сразу вино?

— Нет — сладкий виноград и срочно — будем делать тот эликсир, плесень вызрела до зеленой. Нужна глюкоза и дрожжи… их нет, как я понимаю, как и многого другого, а значит… — бормотала я, все больше расстраиваясь: — Забродим небольшое количество сока и выварим, минут так тридцать…

От бессилия и неспособности применить здесь свои знания, на глаза набежали слезы. У меня просто не было нужных ингредиентов. В наше время они продавались готовыми, а чтобы добыть их здесь, даже знай я — как, понадобилась бы целая химическая лаборатория. Нужен питательный раствор и в голову приходила только глюкоза — виноградный сахар. А убитые кипячением винные дрожжи должны послужить питательной средой в свою очередь, за неимением лучшего. Дальше в охлажденный раствор нужно подсадить зеленую плесень, настоять несколько дней… Но это все — время, а его не было.

— Мари… — отобрал Дешам горшок и, осторожно отставив его в сторону, обнял меня и погладил по голове: — Ну что вы? Первый раз вижу вас в слезах.

— Я хочу сделать, знаю — как, но не умею, док… не имею возможности, — рыдала я, расчувствовавшись от его сопереживания. И так здорово это было — хотя бы ненадолго позволить себе маленькую слабость.

— Как мне это знакомо, девочка, — отстранил он меня и встряхнул за плечи: — Будет вам виноград, хватит, Мари. Пойдемте к нашему мушкетеру…

Я вытерла слезы и опять заулыбалась — гормоны, блин… Мушкетеры — звучало красиво, а на самом деле означало просто стрелков из мушкета. Раньше были фузеи и стрелков называли фузилерами, а скоро и мушкеты отойдут — на вооружении здесь уже есть более современные виды стрелкового оружия. Придворные мушкетеры, в состав подразделения которых хотел попасть в свое время д’Артаньян, не имели ничего общего с войсками, как таковыми — придворные гуляки, дворяне на самообеспечении…

Наш мушкетер лежал тихий и бледный. Люк, который дежурил возле него попеременно с доктором все это время, отошел в сторонку. Я присела и прощупала пульс — слабый, но ровный. Жара нет… кажется, у нас есть время.

— Терпимо, голубчик? Вы мочились после операции? О, это уже замечательно. А сейчас мы с вами переживем еще одну не очень приятную процедуру — небольшую клизму. Так нужно. А потом поставим вам газоотводную трубочку. Это все не больно… — мягко уговаривала я его, увидев панически расширяющиеся зрачки: — только немножко неловко, правда же? Но это такая мелочь по сравнению с вашим здоровьем.

— Пускай тогда лучше Дешам, — прохрипел мужчина.

— Ну… как вариант, — согласилась я, — мы с ним обсудим объемы, а вы пока привыкайте к мысли… Согните чуть ноги в коленях, приподнимите их, так