Лиза Смит - Дневники вампира: Темный альянс Страница 52

Бонни понимала, что лицо у Стефана мокрое не из-за дождя, который снова полил с неба.

Стефан стоял выпрямившись, его грудь вздымалась. Он не отводил глаз от того места, где еще недавно было видно сияние Елены. И те боль и страдание, которые Бонни раньше порой видела на его лице, не шли ни в какое сравнение с тем, что было написано на нем сейчас.

— Это нечестно, — прошептала она. А потом крикнула в небо, даже не понимая, к кому обращается: — Это нечестно!

Дыхание Стефана все учащалось. Он тоже смотрел в небо, но не с гневом, а с невыразимой болью. Он вглядывался в облака, словно мог увидеть там хоть какую-то частичку золотого света, малейшую искорку погасшего сияния. Но там не было ничего. Бонни видела, что все его тело содрогнулось, словно от удара копья Клауса. И крик, вырвавшийся из его груди, был страшнее всего, что ей приходилось слышать в жизни:

— Елена!

16

Потом Бонни так и не смогла восстановить в деталях то, что происходило в следующие несколько секунд. Вначале она услышала крик Стефана, от которого едва не затряслась земля у нее под ногами, и заметила, что в их сторону идет Дамон. А потом увидела вспышку.

Эта вспышка была похожа на молнии Клауса, только она была не сине-белой. Она была золотой.

Золотой и такой яркой, что Бонни показалось, будто прямо у нее на глазах взорвалось солнце. Несколько секунд она видела перед собой только цветной водоворот. А потом заметила посреди поляны кое-что еще. Белую маленькую фигурку, по форме похожую на призраков, но более плотную на вид. Фигурка съежилась рядом с дымовой трубой, и Бонни была готова поверить чему угодно, только не собственным глазам.

Ведь больше всего фигурка была похожа на тоненькую обнаженную девушку, которая, дрожа, сидела на траве. Девушку с золотыми волосами.

И по виду это была Елена.

Не пылающая, словно свеча, Елена из мира духов, не бледная, сверхъестественно красивая девушка, в которую превратилась Елена, ставшая вампиром. Нет, это была Елена, матово-белая кожа которой порозовела и покрылась пупырышками под проливным дождем. Елена, которая с ошарашенным видом медленно поднимала голову и озиралась по сторонам, словно видела эту хорошо знакомую поляну в первый раз.

Это обман зрения. Или, возможно, ей дали еще пару секунд, чтобы попрощаться. Бонни твердила это себе снова и снова, но никак не могла себя убедить.

— Бонни? — спросил неуверенный голос. Голос, который никак не напоминал перезвон музыкальной подвески. Голос перепуганной молоденькой девушки.

У Бонни задрожали колени. Ее переполняло какое-то сумасшедшее чувство. Она пыталась отогнать его прочь, не смея поверить. Она просто смотрела на Елену.

Елена провела рукой по траве. Сначала опасливо, потом все более и более уверенно и быстро. Плохо слушающимися пальцами она подняла листок, снова положила его на траву и потрогала землю. Снова взяла в руки листок. Сгребла целую пригоршню мокрых листьев, поднесла их к лицу и понюхала. Потом посмотрела на Бонни, и листья выпали из ее руки.

Секунду они обменивались взглядами, стоя на коленях в метре друг от друга. Потом, дрожа, Бонни протянула руку. У нее перехватило дыхание. Ощущение безумия становилось все сильнее.

Рука Елены тоже протянулась к ней. Они дотянулись друг до друга, и их пальцы соприкоснулись.

Настоящие пальцы. В настоящем мире. Они обе были здесь.

Бонни завизжала и бросилась Елене на шею.

Минуту она в безумном восторге бешено хлопала по ней ладонями, не веря самой себе. Но Елена была настоящей. Она была мокрой от дождя, она дрожала, и руки Бонни не проходили сквозь ее тело. В волосах у нее застряли обрывки мокрых листьев и песчинки.

— Ты здесь, — плача, говорила Бонни. — Я могу тебя потрогать, Елена!

А Елена выдохнула ей в ответ:

— А я могу потрогать тебя! Я здесь! — Она снова схватила листья. — Я могу потрогать землю!

— А я вижу, как ты ее трогаешь! — Они могли бы продолжать так до бесконечности, если бы не Мередит. Она стояла в нескольких шагах, уставившись на них, ее темные глаза расширились, а лицо побелело. Она издала сдавленный звук.

— Мередит! — Елена повернулась, протянула к ней руки с прилипшими к ладоням листьями и раскрыла объятия.

А Мередит, которая держала себя в руках, когда тело Елены обнаружили в реке, когда Елена, превратившаяся в вампира, возникла у нее в окне, когда Елена в облике ангела появилась на поляне, — стояла молча, и ее колотила дрожь. Она была готова упасть без чувств.

— Мередит, она не прозрачная! Ее можно потрогать! Смотри! — Бонни в экстазе опять стала хлопать Елену по спине.

Мередит не шевелилась.

— Этого не может быть… — прошептала она.

— Может! Видишь? Это правда! — Бонни была на грани истерики и сама это понимала, но ей было наплевать. Если уж у кого и было право зайтись в истерике, так это у нее. — Это правда, это правда, — нараспев кричала она. — Мередит, ну иди же сюда и убедись.

Мередит, по-прежнему не сводившая глаз с Елены, снова издала сдавленный звук. А потом кинулась к ней одним судорожным движением, дотронулась до ее кожи и убедилась, что ее руки касаются твердой плоти. Она заглянула Елене в лицо. А потом, не в силах сдерживать себя, в голос разрыдалась.

Она плакала и не могла остановиться, и ее голова лежала у Елены на плече.

Бонни радостно хлопала их обеих ладонями.

— Как ты думаешь, может, ей лучше что-нибудь накинуть? — раздался голос, и Бонни, подняв голову, увидела, что Кэролайн невозмутимо стягивает с себя платье. Она стояла в бежевой синтетической сорочке так, словно ходить по лесу в нижнем белье было для нее привычным делом. «Никакого воображения, — снова подумала Бонни, но на этот раз без всякой досады. — Глупо отрицать, что в некоторых ситуациях отсутствие воображения — огромный плюс».

Мередит и Бонни через голову натянули на Елену платье. В нем она стала совсем маленькой, мокрой и немножко ненастоящей, как будто отвыкла носить одежду. Но это была хоть какая-то защита от дождя.

Потом Елена прошептала:

— Стефан.

Она повернулась. Он стоял рядом с Дамоном и Мэттом, чуть в стороне от девушек. Он смотрел на нее. Смотрел так, словно не только его дыхание, но и вся его жизнь затаилась в ожидании.

Елена встала и сделала навстречу ему неуверенный шаг, потом еще один, потом еще. Тонкая и какая-то неожиданно хрупкая в чужом платье, она, чуть пошатываясь, шла к нему. «Как русалочка, которая впервые учится ходить», — подумала Бонни.

Сначала он стоял, не шевелясь, а потом, когда она преодолела половину разделявшего их расстояния, вдруг бросился к ней. Они встретились и в порыве восторга упали в траву, сплелись в объятиях, изо всех сил прижавшись друг к другу. Оба не произнесли ни слова.