Заклинательница драконов в Академии Волшебства (СИ) - Маргарита Ардо Страница 55

Багряно-грязных всполохов было особенно много вокруг испуганной девушки. Но с движением руки Алви за несколько вдохов успокаивающих волн стало больше. Несчастная перестала дрожать. А магистр манипуляций подошёл и просто погладил её по голове.

Девушка вскинула на него чуть более осмысленный взгляд, и Алви улыбнулся ей, как младшей сестрёнке. Очень по-доброму. Меня поразило его ласковое и проникновенное выражение лица без тени ехидства и высокомерия. Он может быть таким?

— Вы ещё здесь, Танатрея? — прогремел Элоис, оторвавшись от журнала. — Идите и займитесь долгами, наконец! Вы здесь больше не нужны!

Я вспыхнула и вылетела в коридор. Остановилась только на улице. Вдохнула и пошла медленнее. Во мне вспенились два совершенно разных чувства: обида и удивление. И такое же двойственное ощущение от увиденного, словно я одновременно увидела солнечный день и грозовой сумрак. И они разделили меня на пополам.

Я оглянулась — вокруг меня царила обычная жизнь академии: студенты шли от одного учебного корпуса к другому, звенел колокол в храме ближе к выходу, пели птицы, зеленела трава. Ей хорошо, она снова будто знает больше меня! Но вспомнив слова дракона, я направилась не к себе, а к выходу в город.

Дракон велел шить платье. Чёрт знает зачем, но по крайней мере, я знаю, где работает портниха и продают ткани. В конце концов, у меня есть пятьдесят монет, и мне надо развеяться…

Глава 23

За стенами академии на меня обрушилась бурная, красочная обычная жизнь, которой мне так не хватало! Торговые ряды, самоходные повозки и запряжённые лошадьми, лавочники, посыльные! Движения, крики, цокот копыт по мостовой, мальчишки с корзинами цветов проскользнули мимо меня по улице. Если не считать зеленокожих стражей-великанов за спиной, всё было великолепно живым и нормальным. И хотя витрины в столице Ихигару были ярче, чем в моём родном городе, кожа людей больше обласкана солнцем, здесь царила другая мода, крой платьев и сюртуков, мне казалось, что я вернулась в детство, когда были живы мама и папа. Почудилось, будто стоит побежать по улице и до того угла, свернуть… А там они на площади стоят и улыбаются, держась за руки, как всегда влюблённые друг в друга. Мама в белом нарядном платье, папа красивый и такой мужественный, в строгом сюртуке, подчёркивающем его фигуру. Они обрадуются мне и чуть-чуть пожурят потому, что я снова потерялась в толпе артистов и фокусников. И всё будет хорошо…

Мне так живо это представилось, что я и правда прибавила шагу и сорвалась, побежала до угла. Но, конечно, я знала, что за ним нет ни площади, ни родителей, и это совсем другой город. А сердце всё-таки сжалось.

Я остановилась на перекрёстке и закрыла глаза, прислушиваясь к шуму улицы: пусть ещё мгновение они побудут тут, будто бы со мной. Но хриплый извозчик выругался прямо над ухом, заржала лошадь, и я инстинктивно отскочила подальше, к дому. Дама в платье с синими воланами вскрикнула, потому что я отдавила ей ногу, и бросилась прочь, как от умалишённой.

Я выдохнула иллюзии и вернулась в реальность. Собственно, пора было делом заняться. Уже знакомая лавка модистки была в двух шагах. Я толкнула дверь и вошла под звон колокольчика.

В лавке пахло цветами, возможно, от роскошного букета пионов в богатой витрине. Меня встретили безголовые фигуры манекенов, одетые в бальные платья: розовая кисея и ажурное кружево слева, бежевый с золотом корсет и тяжёлые складки до полу справа. Рулоны тканей в стеллажах строго по цвету: от тёмных до акварельных, почти белых, как палитра. За цветочными гирляндами в глубине лавки со специальных коконов свисали образцы материалов, похожие на сказочные паруса неведомых кораблей.

Я вдохнула глубоко и не удержалась, провела ладонью по шёлку. Он заструился между пальцами, лаская, как ручей. И от этой гладкой нежности мне снова вспомнились губы Алви. Внутри меня стало горячо, я вспыхнула и убрала руку.

— Я могу помочь, юная леди? — выплыла из-за тканей, как из-за кулис модистка.

Я её узнала и, судя по взгляду, она меня тоже. Вот только сейчас я рассмотрела молодую женщину внимательнее, потому что не нужно было больше торопиться в превращении из нищенки в человека. Я подумала, насколько богаче я стала за эти несколько дней. И мысленно поблагодарила Вёлвинда.

Модистка не была красавицей в полном смысле этого слова, но на неё хотелось смотреть: смоляные локоны, чёрные глаза с томной, восточной поволокой, но при этом прямой, я бы сказала, деловой взгляд. Изящные, не вычурные украшения и удобное, но в то же время красивое платье, подчёркивающее женственность. Для того, чтобы заниматься ремеслом и так удачно, наверняка нужен твёрдый характер и сноровка. И я ей сразу об этом и сказала:

— Можете. Вы — потрясающая!

Тонкая бровь женщины изогнулась удивлённо.

— Благодарю…

И я покраснела, поняв, что была слишком пряма.

— Я имею в виду, что вы выглядите, как леди, и при этом… занимаетесь своим делом. Ваша лавка тоже потрясающая! И спасибо, что вы так быстро спасли меня в прошлый раз!

Модистка улыбнулась:

— Это моя работа: помогать девушкам в радости и в трудном положении. С чем вы на этот раз, милая: с проблемой, потребностью или просто любезно зашли поблагодарить?

— Мне нужна ткань. Розовая. И кружева на платье.

Она приблизилась, её взгляд коснулся уголька на моей шее и прилип к нему. Затем модистка всё же посмотрела мне в глаза, слегка изменившись в лице, — она будто заметила во мне что-то новое.

— Отчего же только ткань, милая? Давайте придумаем фасон, и я сошью вам самое красивое платье к карнавалу. Вы так благоразумно подумали о нём заранее! Через две недели все, как обычно, вспомнят о празднике, и с ума сойдут, а мои швейлики сотрут иголки в стружку.

— К карнавалу? — удивилась я.

— Ну, разумеется! Вы разве не к Празднику Цветения хотите розовое платье?

— Я о нём ничего не знаю, — проговорила я и улыбнулась. — И не знаю, кто такие швейлики. Забавное название!

— Боже, душечка, вы не видели швейликов?! — ахнула модистка и подхватила меня под локоть: — Вы наверняка