Роза песков (СИ) - Ром Полина Страница 56

В Арганазе новоявленный купец Фатан продал шелка, загрузил тележку тканью качеством получше, и уже утром следующего дня покинул город в составе каравана -- путь его лежал в Асанбад.

Зимняя дорога – тяжелая дорога, а главное – скучная. Времени на раздумья у Джана было достаточно. Пусть болела душа о сыновьях, о прежней спокойной жизни, стойбище, где все подвластно было его слову, но прошлая жизнь осталась в прошлом, это он понимал четко.

На ночевке в одной из деревушек он ночью тайком сам покрасил себе волосы и усы, все еще опасаясь быть узнанным. Утром выяснилось, что цирюльник из него совсем худой – и на лбу и на лице остались желтые пятна, и дочка хозяев, смазливая девчонка пятнадцати лет, хихикала над ним, когда он отворачивался. Мысль поселиться где-нибудь на окраине Сарандана перестала казаться айнуру такой уж правильной и заманчивой.

Дрова в дороге берегли, часто разводили общий костер, и он, внимательно прислушиваясь к разговорам, делал выводы. Сейчас наиболее безопасным ему казалось исчезнуть из страны и обосноваться там, на землях Синцерии.

У них другие обычаи, но язык он вполне способен понять. А если еще и продать шелк, да на эти деньги закупиться перцем, то можно неплохо разжиться деньгами. А там, в Синцерии, где он будет в безопасности, где не будет нужды брить бороду – украшение зрелого мужчины, краситься в этот позорный цвет и следить, чтобы седина не выдала его…

Можно будет взять себе молодую, здоровую жену. Он, Джан айнур, еще крепок и не так и стар, успеет родить сыновей и поставить их на ноги. Главным сейчас для него становились деньги – все же купеческих замашек у него не было, и чем больше он соберет золота сейчас, тем лучше будет его жизнь после.

Надежда всегда добавляет силы…

На подъезде к Асанбаду, он отделился от каравана и повторил трюк с засадой, выжидая одинокого и беспечного путника. Ушло больше двух дней. Молоденькая дочка у того оказалась хороша -- даже жалко было убивать, но все знают, что баба – отродье Хирга, он не дал им мозгов, зато дал длинный язык. В тележке торговца нашлось два мешка хорошей муки, связка шкур степной лисицы и небольшой шелковый ковер. Стоил такой ковер немало, его точно стоило везти в Синцерию. Или же стоило выгодно продать здесь? Джан колебался – сказывался недостаток опыта.

После Асанбада, сбрив вызывающую отвращение рыжину, поменяв коней и одежду на более дорогую, торговец Фатан поехал с большим удобством, в городе поменял весь товар на запас разных сортов перцев и благородного лавра. Он уже принял решение доехать до Гордеро и сбыть груз там. Все знают, самые высокие цены – в столице. А уже оттуда, с тугой мошной, можно будет поискать место где-нибудь в провинции, где можно будет жить своим домом, достойно и ни о чем не печалясь.

В Гордеро он остановился на окраине города, но сдавать груз не спешил – сперва нужно выяснить цены, чтобы не прогадать.

В общем-то, айнур почти смирился с тем, как повернулась его жизнь – монотонная дорога умеет успокаивать. Он неплохо заработал на убийствах и грабеже. Сейчас еще сдаст пряности и пополнит золотом кошель, а дальше будет видно.

Днем он бродил по лавкам, присматривался к людям, узнавал цены, любовался невиданными товарами, но медлил сдавать пряности, боясь продешевить – шумный, многолюдный город был ему любопытен, но не слишком приятен.

Однако ночью внешняя его флегматичность и неразговорчивость частенько заканчивались. Вспоминая о той силе и власти, которых он лишился, Джан скрипел зубами и проклинал Барджан айнура почти каждую ночь. Кто бы знал, как ярко и искренне он ненавидел этого ублюдка, этого сына леагра, который своей подлостью перечеркнул всю его жизнь! Даже в молитвах он чаще всего обращался к Хиргу, умоляя сделать посмертие Барджана невыносимым.

Именно Хиргу и вознес бывший айнур молитву в душе, когда в одной из лавок, где он залюбовался тонкой работы кинжалом, размышляя не купить ли себе такой, он столкнулся с Гурузом. Особую благодарность Богу лжи он вознес за то, что в этот момент стоял спиной к вошедшим.

Мальчишка был не один, его сопровождал какой-то высокородный – высоченный светловолосый парень, потребовавший показать новомодные пистоли. На самого Джана эти странные штуки особого впечатления не произвели, однако голос мальчишки был полон восхищения:

-- Ридган Ронхард, а почему у этих дуло не расширяется? Они лучше или хуже?

Так начались четыре самых ярких рундины в жизни Джана айнура. Цель, которую Хирг показал ему так явственно, он выслеживал так, как не выслеживал ни одну добычу!

Он хотел не просто убить щенков Барджан айнура – это он мог сделать прямо в лавке. Изнеженные жители столицы не поймали бы его. Почти все, с кем он здесь встречался, не выдерживали сравнения с воинами его стойбища. Даже мужчины были рыхлыми и изнеженными слизнями.

Он, Джан айнур, был здесь как степной лис в курятнике. И он хотел полного уничтожения семьи врага – отнять их деньги, насладиться их страхом и позором, и только потом -- убить. Простая смерть – слишком малая плата, она не погасит ненависть.

Тогда, в лавке, он, неловко пятясь, медленно вышел, стараясь не повернуться лицом к мальчишке и не дать этому гаденышу обнаружить себя. Сердце айнура пело: месть – это самое сладкое, что могли послать ему Боги!

За дверями он ненадолго застыл, делая вид, что ищет что-то в сумке, а сам внимательно и настороженно рассматривал герб на карете, запоминая каждый изгиб и каждую деталь.

В свое время он не просто так стал айнуром, выиграв тайную войну за наследство у обоих своих братьев. Да, с местью Барджан айнуру он, Джан, поторопился. Однако больше такой глупости не сделает!

В тот же день, в районе трущоб какой-то невзрачный мужчина, явно ведущий свой род из Сарандана, снял небольшую комнатку с отдельным входом у вдовы местного плотника. Заплатил за месяц вперед и, получив огромный ключ на длинном кожаном шнурке, перевез небольшой тюк своих вещей.

Разумеется, честная вдова, воспользовавшись отсутствием постояльца, полюбопытствовала, что же такое ценное хранится в комнате, но ничего интересного для себя не нашла – пара ветхих плащей с капюшонами разного цвета, какая-то странная накидка с заплатами – такая только нищему впору. Пожалуй, ей понравился только башлык, пусть и поношенный, но из хорошей шерстяной ткани, да еще и двухцветный – серый с одной стороны, и блекло-коричневый с другой.

Ночевал постоялец не всегда, но если уж приходил, то исчезал с утра еще до того, как вдова успевала проснуться. Чем и как он занимался, никто так и не понял. Один раз его вроде бы даже видели хромающим и просящим милостыню в богатом районе, но то ли там подавали мало, и мужчина нашел место получше, то ли соседский подросток просто обознался, точно никто и не выяснял – у всех были свои заботы.

Глава 40

Глава 40

Джан айнур следил, медленно, по крупицам собирая сведения. Он никуда не торопился – сейчас не важна была его будущая семья и сытая, спокойная жизнь. Он уже не один раз мог убить мальчишку – тот чаще Нариз выходил из дома. Но хотелось ему даже не их смерти!

Ему хотелось уничтожить и опозорить их так, чтобы они на своей шкуре почувствовали, что значит быть беглецами и изгоями. То, что они устроили себе здесь новую семью, терзало душу айнура – не должны дети Барджана жить в тепле и сытости, в почете и богатстве!

Слишком уж хорошо они устроились. Даже здесь, в чужой стране сын Барджана -- фаранд. Да не бывать этому! Пусть род этого проклятого прервется, но перед этим следует получить с них дань, как когда-то получали великие предки самого Джана, уничтожить их кров, их силу и репутацию.

Пусть Джан и не знал слова «репутация», но смысл ему был понятен и близок.