Нина Дьяченко - Зеркальные тени Страница 57

Кажется, я не скоро смог снова нормально дышать — грудь будто сдавило металлическим обручем, а в голове билась только одна мысль: «Он знает про Агояши и Элли!»

Про Тензо Йоширо знал ещё с детства, всё-таки, скрыть моих двух лучших подруг было невозможно. И, конечно, мягко говоря, не любил, как и всё, что помогало мне собраться с силами, с духом, и стойко переносить кошмарную жизнь с ним под одной крышей. Агояши и Сае всегда были рядом со мной.

Но то, что Йоширо каким-то образом узнал про мои отношения с Элли… это было намного ужаснее.

Нет, я не сомневался, что Элли легко сможет от него отбиться, по тем сведениям, что я выудил у неё в голове, я трезво оценивал её силу — она ведь всё-таки полудемон. Поэтому, наверное, ей прощали то, что она женщина.

Я понимал, что Элли не хотела, чтобы о наших отношениях узнали её ревнивые сотрудники… и начальник. Точнее, один из её начальников, Рихард, был совершенно вменяем и совершенно равнодушен к её чарам, но вышестоящий Герцог как раз и являлся источником проблемы.

Огромная сила, не менее громадная развращённость — и чрезвычайная жесткость.

Несмотря на безумие моей матери, она поведала мне о смерти своей родной сестры… когда та умерла второй раз, как раз от рук Герцога.

И что-то мне подсказывает, что это был гадкий начальник Элли — всё-таки за время, пока Элли жила у меня, мы много говорили, а кое-что я просто изъял у неё из головы.

Поэтому я и боялся за Элли, так как понимал, что Герцог способен так же хладнокровно убить её, как и мою несчастную тётю, виновную только в том, что она слишком любила мою мать и хотела наказать её обидчиков.

Нет, когда-нибудь я всё-таки убью Йоширо! Любой ценой.

Но он, этот мелкий гаденыш, любит свою жизнь. Возможно, он даже собирался свалить смерть родителей на меня… А моё убийство представить самоубийством. Мол, психопат, сын сумасшедшей, взбеленился однажды и прикончил всю свою семью, включая любовницу отца, а потом покончил с собой.

В это бы поверили. Да и охранник совершено случайно оказался в нашем доме в этом время — Йоширо как-то повлиял на родителей, что они распустили прислугу и охрану в тот день.

Значит… можно было сделать вывод, что Йоширо собирается открыть Элли на меня глаза, конечно же, не напрямую, чтобы не нарваться на разъярённую девушку, а через кого-то.

Или, что тоже вероятно, он сдаст Элли Герцогу — и тот начнёт подкарауливать её, ожидая, пока она ошибётся. Чтобы иметь возможность прикончить Элли официально.

Я пил чай, не ощущая никакого вкуса, продумывая сложившуюся ситуацию.

А что мешало моему братику сделать и то, и другое? Как говорится, сделал гадость, сердцу радость. А если уж гадость двойная — то почти наркотический кайф обеспечен.

Если Йоширо решит рассказать о моих магических подвигах, что информация поступит либо через начальство Элли — того же Рихарда — либо через Тигриса, как имеющего прямое отношение ко всем деловым бумагам их организации. А Тигрис тоже безумно хотел затащить мою красавицу в постель. Да, ситуация…

И я даже не могу ничего рассказать ей первым, так как она тот час же покинет меня, а я не могу… Не могу без неё, так как отчёт моего времени пошёл на дни, словно у бомбы с замедленным механизмом.

Появление Йоширо передо мной в людном месте больше всего напоминало объявление войны, по сути, являясь вызовом и предупреждением. Как и многие злодеи, Йоширо не мог не похвастаться тем, что он знает. И тем, что он может. И тем, что он собирается сделать.

… Я вернулся домой уже поздно, около полуночи, но Элли не ложилась спать, в одном халате ожидая меня на кухне.

— Привет, — она сонно улыбнулась, умудрившись задремать за столом, положив голову на руки.

— Привет, — я склонился к ней и поймал подставленные мне губы в сладкий плен поцелуя. — Я принёс нам суши, сока и торт. Ты не голодна?

— Не очень, я обнаружила в холодильнике еду и уже поела. Хотела поужинать с тобой, но не удержалась, — Элли виновато глянула на меня, а я только улыбнулся её детской непосредственности.

— Тогда поужинаем ещё раз, или ты хочешь спать? — я приступил к раскладыванию продуктов на столе из большого пакета, так как готовить не было ни желания, ни сил, и я специально купил то, что можно было сразу развернуть и съесть.

— Нет, я поем! — тут же оживилась Элли и снова смутилась.

— Ешь сколько хочешь, это не порок, — я потрепал её по волосам, неожиданно с горечью подумав, что вскоре — очень скоро — я уже не смогу их касаться. Ни её волос, ни кожи, ни нежных губ.

Ужин прошёл в доброжелательном молчании, затем мы разошлись по разным комнатам. Я специально не тянул Элли в постель, подумав, что ей необходимо личное пространство, и, быть может, она действительно хочет спать.

Робкий стук в дверь — и на пороге появляется неясная тень, которая, шагнув вперёд, оказывается Элли в тонкой рубашке, которая ей необыкновенно идёт, тонкую талию и высокую грудь.

Элли нерешительно застыла, не зная, что сказать.

— Хочешь спать со мной? — кажется, я правильно разгадал желание в её глазах.

Она радостно закивала, и тут же примостилась рядом на постель.

Я облегчённо вздохнул — всё-таки засыпать без неё мне сегодня не хотелось.

Пытливо заглянув мне в лицо — возле кровати горел ночник — моя любовь легко поцеловала меня в губы, обнимая.

Я ответил на призыв, прижимая её к себе и отвечая на нежный поцелуй.

Вскоре я откинул одеяло и избавился от верхней части пижамы, да и лёгкие штаны стали слишком тесными.

Когда мы лишились одежды, я долго целовал её хрупкие плечи, нежную шею и ласкал грудь, затем опустил руку и коснулся её влажного естества.

Девушка запрокинула голову и застонала, а я не удержался, чтобы вновь не покрыть поцелуями стройную шею, спускаясь всё ниже.

Я лёг на спину и потянул её на себя, заглядывая в потемневшие от страсти фиолетовые глаза.

— Попробуешь быть сверху? — предложил я, сгорая от желания. Подчиниться ей, раствориться в тонких руках, ни о чём не думать, стать объектом для чьей-то страсти. Когда-то именно объятия Агояши излечили меня от прошлого — отвратительного опыта с Йоширо. Тело Тензо, её нежность, аромат длинных каштановых волос, тёплые янтарные глаза и бесконечная любовь, которую она выражала, когда была со мной, отдавалась мне — всё это спасло меня от тьмы… и импотенции.

Отринув воспоминания, я ожидал ответа смущённой — и ещё более возбужденной девушки, чей силуэт в темноте казался картиной талантливого художника современности, рисующего в жанре фэнтази.

— А я… вдруг я сделаю что-то не так? — прошептала она, заглядывая в мои глаза.