Попутного ветра, господин дракон! (СИ) - Добрынина Елена Страница 6

Если бы кто-нибудь ранее сказал мне, что при первой за восемь лет встрече с Гилардом Ливейским я окажусь в позе номер три целительского гимнастического комплекса «дракон мордой вниз», пятой точкой в сторону этого самого дракона, я бы покрутила пальцем у виска. Но что делать... Дагон ректор поднимался по ступенькам, когда я неожиданно вырулила из-за угла с тряпкой наперевес, пятясь по мраморной площадке между этажами. И только знаменитая драконья реакция спасла нас от столкновения.

– Да чтоб тебе драк... – я действительно испугалась и собралась уже было как следует обругать виновника инцидента, как, наконец-то, заметила, кто, собственно говоря, передо мной.

Воплощение моих кошмаров стояло, склонив голову чуть набок, с некоторым сдержанным любопытством ожидая окончания моей тирады...

– дра.. дра.. Дратути! – наконец-то нашлась я, надвинув на всякий случай кепочку поглубже.

Ящер медленно кивнул, слегка растянув губы в бледном подобии улыбки.

– Эдвард, твои дарования в первый же день лестницу скоблят?

– Мои, Гилард, мои... – притворно вздохнул тот.

– Артефакторы? – с сомнением уточнил ящер.

– Сам в шоке. Хотя курс подобрался весьма многообещающий, – заметил Милтон и такой странный взгляд на меня бросил, что в первый раз в моей голове зашевелились подозрения: а не в курсе ли наш куратор о том, кем я являюсь для чешуйчатого? Имя-то мое он уже запомнил, а ведь у нас еще ни одного занятия не было...

– Зайдешь ко мне потом, – дракон не просил, просто поставил перед фактом и продолжил свой путь.

– Как скажешь, – отклинулся Милтон, мне показалось, без особого энтузиазма.

А я выдохнула: не узнал. Хотя не мудрено: за восемь лет я довольно сильно изменилась. Волосы потемнели и из светло-русых стали просто русыми, о щипцах для завивки, которыми меня раньше изводили горничные, я уже давно не вспоминала. Я вытянулась, лишилась круглых детских щечек.. Да и вообще, признаться, женишок не слишком-то внимательно меня тогда и разглядывал. Оно и к лучшему, как оказалось.

Следующий день был почти полностью посвящен нашей специальности. Уроки теории и практики артефакторного мастерства шли один за другим, и преподавал нам эти дисциплины наш незабвенный куратор.

– Итак, уважаемые, для чего вы здесь собрались? Ну, помимо того, чтобы насладиться моим обществом, конечно, – магистр присел бочком на собственный стол и разглядывал нас, покачивая ногой. – Чтобы стать мастерами боевой артефакторики. А это значит, что вас будут учить делать те артефакты, которые могут быть полезны в бою: атакующие, защитные и накопительные. Вся внешняя шелуха и красивости для вас совершенно неважны. Только эффективность, надежность и возможность использования в боевых условиях. Также вы должны уметь в случае необходимости мастерить артефакты из подручных материалов. Буквально из магии и веток, это понятно?

Мы согласно закивали.

– Через некоторое время у каждого из вас проявится его специализация: у кого-то будут лучше получаться атакующие артефакты, у кого-то защитные.. ну или накопительные.. Диона, сразу скажу, что накопительные – не ваш вариант.

– Почему вы так в этом уверены? – спросил полноватый рыжеволосый Пол, очень любопытный парень, как мы уже успели убедиться.

– Потому что она воздушница, – пояснила Марша, – а воздух имеет свойство рассеиваться.

– Именно, – подтвердил Милтон.

«Воздушница?» – «Разве магию воздуха можно привязать к каким-либо предметам?» – раздалось несколько удивленных возгласов.

– В прямом смысле нет, но, возможно, у леди дель Фейт что-нибудь и выйдет. Первые несколько месяцев работаем все вместе, затем будем делиться на группы по интересам.

На первом этапе ваша задача – поэкспериментировать с различными фактурами и материалами, пытаясь вложить в них базовые заклинания. Их не так много – чуть меньше двадцати, на экзамене именно они и будут составлять ваши билеты. Рекомендую все тщательно записывать.

Итак. Группа первая. Атакующие заклинания. Бывают пяти основных типов: вихревые, стреловидные, концентрические, точечные наводящиеся и молотообразные. Сегодня рассмотрим первый...

Преподавал магистр безумно интересно. Время летело незаметно, страницы тетрадей заполнялись абсолютно логичными схемами, объясняющие достаточно сложные процессы.

И я даже начала понимать, за что студенты так обожают этого достаточно фамильярного красавца. Когда на практикуме я уже готова была выть от того, что у меня совершенно ничего не получалось, магистр Милтон подошел, посмотрел внимательно на мои потуги и сказал доверительно:

– Выше нос, Диона. Готов спорить на что хочешь, в итоге именно атакующие артефакты тебе будут удаваться лучше всего. Выбирай предметы, где больше воздушного пространства, типа этого, – он протянул мне нелепый дутый браслет, – закрути потуже воздушную спираль и заполни ею всю полость. Посмотрим, что из этого выйдет.

В итоге с занятия я выходила с не особенно ценным, но вполне рабочим артефактом в руках.

Марша соорудила небольшой кулон, заполненный жидкостью. Я даже позавидовала. Вода как стихия плотная позволяла концертировать силу в небольшом объеме, и ее артефакт был уж точно сильнее, чем мой.

А вот у Берни дела шли.. зажигательно. Уже третья попытка соорудить что-либо оканчивалась тем, что это «что-либо» делало звучный «ты-дыщ», и все вокруг подскакивали. Сам же огневик радостно комментировал происходящее неизменным: «Видали, как рвануло? Круче, чем в прошлый раз!» Словно именно это и было целью его работы. Но в конце концов даже он сумел совладать с огненным вихрем, заточив его в перстень с гранатом.

День шел за днем, урок за уроком. Учиться мне нравилось. Артефакторика, пусть даже боевая, оказалась неожиданно интересной наукой. Хотя моя любовь к конструированию никуда не делась, и я прыгала от счастья, когда Гвен прислала мне почтой новый выпуск любимого моего журнала с чертежами «Попутный ветер».

И только два отягчающих обстоятельства не давали мне жить спокойно.

Первое – это подначки и придирки со стороны старших курсов боевиков. Особенно старался тот самый воздушник, подставивший Берни подножку. Звали его, как оказалось, Нил дель Крас, и был он на деле весьма неприятным самовлюбленным типом. Того отпора, который мы ему дали, он нам так и не простил. Но теперь уже предпочитал делать пакости на расстоянии. То обзовется, то подговорит дружков опрокинуть поднос с нашим обедом в столовой. И, вроде бы, ничего смертельного, но жизнь без этих подлянок, определенно, стала бы приятней. Как его проучить, мы с друзьями пока не придумали. Вступать в открытый конфликт с боевиком седьмого уровня было бы глупо, а по хорошему он не понимал.

Второй проблемой оставался, понятное дело, Гилард Ливейский. Несколько дней я его вообще не видела, что меня совершенно устраивало. И я успокоилась немного, расслабилась и решила, что так оно и будет продолжаться. А потом свалилась ему на голову. В самом что ни на есть буквальном смысле.

Началось все с планера. Я собрала его по чертежам из тонких дочещек и плотной, магически укрепленной, бумаги. И планер вышел – просто загляденье! Расчувствовавшись, я назвала его «Мечта» и поняла, что просто обязана – вот прямо сейчас же – попробовать его в деле. Сказано – сделано. Я вышла на улицу, облюбовала самый дальний угол нашего сквера, где сейчас не было ни души, и с наслаждением запустила «Мечту» вверх, к самому небу. Я направляла свою игрушку, крутила в воздухе, заставляя описывать различные фигуры и лавировать между деревьями. А потом увлеклась, неверно рассчитала угол наклона, и мой планер воткнулся в крону раскидистого вяза, застряв там намертво.

– Вот же хрущ драконий! – выругалась я и – делать нечего – полезла на дерево. Оставить «Мечту» куковать в зарослях я не могла, а сбить камнем побоялась: испорчу еще.

Лазанье по деревьям с непривычки оказалось делом нелегким. Только я оседлала нужную ветку, ползком, дюйм за дюймом, подобралась к планеру и протянула было к нему руку, как подо мной раздалось мелодичное: