Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна Страница 6

Глупо и непрофессионально.

Посланный за ней парень только пожал плечами и продолжил смотреть сквозь нее пустыми глазами. Кивнула отворачиваясь:

– Подождите за дверью, через пять минут я буду готова.

Забыв про усталость, быстро и сердито натянула на себя колготки и форменную одежду, сунула ноги в лодочки шпильках, закрепила бейджик. Униформа придает уверенности, прямо как латы перед боем. Наскоро накрасилась и причесалась.

И все это время ела себя поедом. Дура. Дура. Дура.

Она ведь с самого начала, как только этого Мережкова увидела, не могла глаз от него отвести. Из гостей Шарафова он самый заметный. На фоне невзрачных, увлеченных охотничьими рассказами мужчин, в лицах которых моментами сквозила животная жестокость, именно он настоящий хищник. Видно, что его добыча куда крупнее всяких медведей и лис, и тут ему нет равных.

Холеный, самоуверенный, жесткий. Жестокий. Из-за легкого налета цивилизованности цинизм заметен еще сильнее. И еще этот тяжелый взгляд, подавляющий волю. Падайте перед ним ниц и размазывайтесь по полу.

Но при всем при этом мужчина был привлекателен. Даже внешне. Она еще подумала, что женщины наверняка этому типу гроздьями на шею вешаются. А он вытирает об них ноги.

Упаси Боже, с таким в жизни столкнуться. Упаси Боже, привлечь его внимание.

Видимо, привлекла. И что же, теперь… Почему-то стало страшно, сердце сдавило нехорошим предчувствием. Глупость какая, это же просто работа. Просто сервировать стол, дождаться, пока он поест, а потом убрать. Посмотрела на себя в зеркало. Сказала отражению:

«Успокойся. На черта ты ему сдалась. Просто мужик чудит, ну не спится ему, есть охота. Накорми его, и дело с концом».

Но интуиция подсказывала другое. Приходилось ей не раз сталкиваться с такими субъектами, они, как напьются, из них потом какая-то черная злоба наружу прет, им почему-то надо отрываться на окружающих. И окружающей тут, за неимением других, будет она.

Пришла ассоциация с тигром в зоопарке, за которым хорошо наблюдать из-за решетки. Но вот беда, тигр-то был на свободе.

Закрыла глаза на секунду. А когда снова открыла, уставилась невидящим взглядом куда-то в угол, чувствуя холодок в груди. Выдохнула. В конце концов, довольно трястись, не сожрет же он ее.

Те несколько минут, что она отвела себе на подготовку, прошли, Лена вышла из комнаты. Парень, ждавший ее снаружи, скользнул равнодушным взглядом, повернулся текучим движением и двинулся вперед.

***

Странное дело. С того момента, что он отправил человека за женщиной, прошло всего-то не больше десяти – пятнадцати минут, а у Мережкова от напряженного ожидания аж уши раскалились. И вообще, состояние для него было слишком необычным, чтобы не осознавать это.

«Что с тобой творится?» – спрашивал мужчина себя, а из темной глубины, откуда-то, где в каждом из людей прячется зверь, в ответ слышалось только глухое рычание.

Ему не нравилось то, что с ним происходит, но отказаться от этого состояния? Ни за что. Давно он не был на таком взводе, все чувства обострены, предельно собран, прямо как в старые времена, когда на стрелу ехал. Адреналин, мать его. И все это из-за какой-то бабы? Официантки?

Тихонько рыкнул.

И в этот миг услышал легкий перестук каблучков. Сердце подскочило к горлу, молотком застучала в ушах кровь. Адреналин, мать его. Выдохнул, провел ладонями по бедрам.

Хорошо.

Плохо, что его неконтролируемо трясет. Взглянул на свою руку, сжал пальцы в кулак. Из кухни слышался негромкий звон столовых приборов и стук посуды. Ничего, пока она будет возиться, у него есть время устранить эту дурацкую дрожь.

***

Руки механически делали свою работу, а в голове пустота. И страшно. Страшно выйти, страшно взглянуть на него. Постаралась спрятаться от страха в холод, как делала всегда. Еще со школы. Холод помогал, защищал от всего.

Так… Все, поднос готов, нечего тянуть время.

Вышла на террасу.

***

Он сидел спиной. И спиной почувствовал ее появление. Ощущение, будто на загривке шерсть дыбом. Сердце снова забухало где-то в висках, а в груди липкая дрожь. Да его попросту корежит, мать его!..

– Добрый вечер, – услышал как сквозь вату.

Молча кивнул, глядя на нее.

Женщина споро накрывала на стол, уверенно и легко двигались изящные «умные» руки. А ему почему-то нужно было, чтобы она взглянула на него. Но женщина так и не сделала эту простую вещь, то, чего он сейчас хотел. И тогда весь его запал, весь адреналин перешел в злость.

Вот тут он чувствовал себя в своей тарелке. Злость. Азарт. Наказать.

Она как раз закончила сервировать, коротким жестом сложила руки у груди и кивнула:

– Приятного аппетита.

Хотела уйти? Нет. Окликнул:

– Подожди.

Она неуловимо дернулась, застыла на месте и наконец взглянула на него. Мережков откинулся назад, положив руку спинку дивана, смерил ее взглядом и спросил:

– Сколько ты берешь?

– Что?

Странный взгляд такой у нее проскочил, можно подумать, испугалась. Вот только не надо целку из себя строить. Повторил:

– Сколько берешь за ночь?

***

Лену словно кипятком ошпарили.

От его слов в первый момент она даже растерялась, словно дух вышибли. А потом пришло это чувство. Знакомое уже, пережитое.

И сразу разлился спасительный холод.

– Извините, если вам ничего не нужно, я пойду.

Сумела выговорить спокойно, и голос не сорвался. Правда, руки пришлось спрятать, чтобы не было видно, как они дрожат. Повернулась, хотела уйти.

– Я сказал, стой! – Тихо, но прозвучало, как будто он кнутом щелкнул.

У Лены уже сердце начало выпрыгивать. Повернулась.

– Я сказал. Стой.

Повторил. Указал на диван рядом с собой.

– Сядь.

Лена с тоской взглянула на мужчин, топтавшихся в отдалении. На дальнем конце большой беседки было маленькое с двух сторон закрытое помещение, специально для персонала. Там топталось несколько человек. Телохранители. Шарафова, Мережкова. Никто даже не дернулся в их сторону.

Не помогут.

Худшие предположения сбылись. Оставалось только вести себя естественно и не показывать страха. И стало от всего этого так противно… Лена оглянулась в ту сторону и села на диван напротив. А он продолжал смотреть на нее тяжелым взглядом, все так же облокотившись на спинку. Потом подался вперед, а в глазах нехорошие огоньки:

– Чего ты ломаешься? Я хорошо заплачу.

Ощущение липкой ледяной грязи на коже. Отвернулась. Пусть говорит что хочет. Если ему приспичило выговориться, пусть говорит. Лишь бы…

– Смотри на меня!

Обернулась, непроизвольно отдернувшись от неожиданности. Слишком уж близко прозвучал этот короткий рык. Слишком! Перебор!

В его глазах и так уже было мало человеческого.

– Извините.

Резко поднялась, чтобы уйти.

***

Она выказывала строптивость и холодную неприязнь, а на него это почему-то действовало, как красная тряпка на быка. Получалось, он, как холуй какой-то, выпрашивал у нее слово, взгляд? Он?

Что она строит из себя? Обыкновенная продажная тварь.

Но тот голодный зверь, что сидел у Мережкова внутри, рычал, что она НЕ обыкновенная. Зверь хотел именно эту самку. Хотел немедленно.

Его подстегивало все. Темнота ночи и глухая дичь вокруг, ее холодность и видимое сопротивление, но гораздо больше – ее страх. А когда женщина дернулась в попытке сбежать, тормоза сорвало окончательно.

Быстрый рывок. Схватил ее, бросил на диван, подмял под себя. Женщина пыталась отбиваться, сопротивлялась. Заломил руки. Стал сдирать колготки с дергающихся ног, а у самого-то в голове ураган… Крышу срывает…