По лазоревому ветру (СИ) - Енодина Анастасия Страница 61

Он  подумал о том, как неестественно сейчас выглядит, как близок он к тому, что не выдержит и расскажет ей всё… Почти всё. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Из состояния полной растерянности его вывел вопрос Элейны:

- А что ты? Мне казалось, у нас всё хорошо… Ты оказался почти эльфом, и вопрос о том, что ты умрёшь намного раньше меня, отпал сам собой… Или ты так и не понял: эльфийка передала тебе свою жизнь, и ты не умрёшь от старости, не отметив даже столетие… В чём же проблема, если теперь нет преград для совместной жизни?

На секунду принцу показалось, что она всё знает. Всё поняла, и теперь сказала последнюю фразу, чтобы не остаться в долгу и тоже сделать больно. Но взглянув в её зелёные глаза, он понял, что снова ошибся. Она смотрела напряжённо и обескураженно.

- Послушай… - снова начал он и осёкся, подумав, что повторяется. – Я понял, что ошибался…. Прости меня, мне правда ужасно стыдно, что всё так получилось… И я не надеюсь, что ты простишь меня сейчас….может, потом… Я… не люблю тебя… - он сжал кулаки, мысленно благодаря девушку за то, что она молчит, а также за то, что смотрит только ему в глаза и не замечает, как белеют костяшки на сжатых изо всех сил кулаках. – Это всё… весна… одиночество… страх за свою жизнь… у меня не было никого, кто бы решился помочь… но теперь, когда у меня всё снова хорошо, я понял… что мы ошибались…

- Что за чушь ты несёшь? – прямо спросила она, замечая, с какой болью в глазах он всё это говорил.

- Это правда, – он собрал остатки уверенности,  ещё раз уговорив себя, что это самый лучший выход. – Мне ужасно стыдно за себя… Но…

- Лефир… – остановила она его попытки высказаться. - Давай поговорим позже, когда ты...

- Нет… - тихо ответил он. – Позже мы не сможем поговорить…

Она снова внимательно вгляделась в глаза принца, ничего не смогла понять, но общее смятение, охватившее их обоих, действовало угнетающе. Девушка почувствовало, что слёзы от обиды и непонимания начинают заполнять глаза, поспешно отвернулась, но плечи её стали предательски подрагивать, и она помчалась подальше от Лефира. Он устало закрыл лицо руками, борясь с желание броситься за ней. Его остановила мысль о том, что всё уже сделано, сказано, всё вышло, как он планировал… но хотел ли он этого на самом деле? Лефиру казалось, что он слышит стук собственного сердца, отчаянный и тревожный. Он посмотрел на свои руки: пальцы мелко дрожали, и от этого Лефир показался себе ужасно жалким, куда более жалким, чем когда лежал в башне Фогуна не в силах даже пошевелиться.

Следовало привести себя в порядок, прежде чем отправляться на встречу с эльфами. Следовало выглядеть уверенным и непоколебимым в своём решении пожертвовать собой, следовало помнить, что его жизнь в контексте вечности ничуть не ценнее жизней прочих эльфов, которые подвергались опасности. Так же следовало помнить, что лучше самому разбить этот артефакт, почувствовать дыхание смерти, ощутить трепетные секунды, последние секунды жизни. Постараться быть сильным, последний рывок…

Лефир побрёл к холму, медленно и задумчиво. Но мыслей в его голове не было, лишь душа ныла от тоски и безграничного отчаянья. В конце концов, эльфы могли разбить Осколок втихаря, ни о чём не предупредив его… Это было бы жестоко и подло…но так было бы лучше.

Принц увидел на холме очертания двух фигур и узнал в них Офиреля и Эдварда. Третьего эльфа не было видно. На миг Лефира охватила паника: что, если Алариан решил нарушить слово и поговорить с Элейной? Что, если у этих хитрых эльфов есть какое-нибудь средство или заклятье, позволяющее нарушать обещания без всяких угрызений совести? Он огляделся по сторонам, но не нашёл глазами Алариана и продолжил путь. Лишь с высоты холма он увидел спешащего к ним искомого эльфа.

Алариан всерьёз задумывался над тем, что если бы он знал принца чуть дольше, лет хотя бы двести, он бы и сам отдал ему полжизни. Однако он ловил себя на мысли, что это весьма непростое решение, и, знай он Лефира хоть триста лет, придумал бы себе оправдание, почему не может решиться на этот шаг. Осознание этого отравляло все мысли Алариана, он чувствовал себя слабым и предательски эгоистичным. А ещё он жалел о своём обещании, поскольку, кроме Элейны, брат принца тоже мог быть заинтересован в спасении его жизни путём передачи половины своей. Но знал об этом только он один, а значит, либо должен был сам пожертвовать, либо мучиться сомнениями.

Под эти тяжкие раздумья Алариан подошёл к условленному месту, где на холме уже стоял Эдвард, принц и Офирель. Они уже о чём-то говорили, не дожидаясь Алариана, и эльф знал, что именно они обсуждают.

- Я бы хотел поехать один, – Лефир тяжело сглотнул, так как в горле стал ком, и говорить ему было тяжелее с каждым словом. – Я разобью Осколок, обещаю… Просто позвольте мне сделать это в одиночестве, – он обвёл взглядом присутствующих эльфов.

- Ты хорошо подумал? – осторожно спросил Офирель, не готовый так просто распрощаться с недавно обретённым братом.

Ему было больно терять этого полуэльфа, которого он толком и не знал, но рассчитывал пообщаться с ним дольше, чем несколько минут и уж тем более не мог и предположить, что всё закончится именно так.

Лефириус кивнул в знак того, что подумал об этом решении достаточно обстоятельно и отговорить его никому не удастся. Было у него ещё одно условие, или просьба. Он и сам не знал, что это, но решил всё-таки озвучить как просьбу:

- Можно я разобью его у Седых Скал? Там я родился, но ни разу не был… Хотелось бы посмотреть…напоследок. И это было бы… символично…

В глазах эльфов промелькнуло сомнение, они начали было переглядываться, но заговорил Эдвард. Его звучный властный голос не оставил никому сомнений в том, что будет так, как он скажет:

- Это твоё право, Лефир, – он смотрел на него с нескрываемой глубокой печалью. – Мне жаль, что всё заканчивается так…и так быстро… Я объясню коню, куда привезти тебя, и ты увидишь Седые Скалы… Мы прибудем туда через пять часов…

Он подошёл и порывисто обнял принца. Обнял так, как обнимают в последний раз. Лефир почувствовал, что самообладание начинает теряться и поспешно отстранился.

- Седлайте мне коня, – с трудом выдавил он из себя.

Эльфы почтительно поклонились и стали расходиться. Алариан подошёл к Лефиру и еле слышно, но решительно начал:

- Послушай, нельзя…

- Ты обещал, – сухо напомнил принц. – Моя смерть не отменит этого обещания. Никому и никогда ты не расскажешь.

- Не расскажу, – коротко ответил эльф, мельком взглянул в лицо Лефириусу и пошёл прочь.

Лефир долго смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду. Как бы ему ни хотелось увидеть Элейну, он твёрдо решил, что этого делать нельзя. Он всё сделал  правильно: она обижена на него, возможно, даже немного ненавидит…а, значит, ей будет не так больно его потерять. Со временем она вспомнит их разговор во всех подробностях, и не раз… если повезёт, то прислушается к его глупым словам и присмотрится к его брату, столь похожему на него. Быть может, ей будет с ним просто, а, может, она не захочет даже общаться с ним, чтобы не вспоминать Лефириуса. В любом случае, принца это уже не должно было волновать. Следовало прочувствовать последние часы своей жизни, теперь уже абсолютно свободной от любых взаимоотношений и проблем.

21

Алариан спешно искал Элейну, бегая от одного домика к другому, залезая на деревья и снова спускаясь вниз ни с чем. Он видел, как конюх седлает коня для принца и думал о том, что стоило найти девушку раньше. Времени было мало, а Элейна, как назло, куда-то запропастилась. Эльф боялся предполагать, куда она могла деться. Если представить, что она решила отправиться в лес, то отыскать её вообще не представлялось возможным – она могла пойти куда угодно и затаиться где угодно. Алариан давно не ощущал ничего подобного: страх, внутреннее противостояние, смятение и отчаянное желание поскорее отыскать ту, которая может помочь. Наконец, он нашёл Элейну в самом неожиданном месте, где он бы и не подумал её искать, но ноги сами принесли его туда - комнате Лефира. Она стояла посредине в глубокой задумчивости, обводя взглядом все предметы мебели.