Тайна северного особняка - Милли Вель Страница 61

В тот момент, когда прохладная кожа мужчины коснулась моей я ощутила прилив тепла, наполняющий все тело. Из меня словно выкачали душу, а теперь Рэй вновь заполнил ею опустошенный сосуд.

Энергия!

Лишь когда ко мне вернулась способность нормально думать, шевелиться и даже возмущаться, я тряхнула головой и отпрянула от герцога:

— Вы что делаете? — зашипела я, боясь, что нас кто-то может услышать.

— Делюсь энергией, — пожал плечами эспер.

— Но вы говорили, что это опасно и ужасно… — я запнулась, скользнула по телу человека глазами и сконфуженно закончила: — больно.

Рэйзельд растянул одну половину рта в улыбке, понимая, что я сама осознала свою ошибку, поднялся на ноги, но все же негромко сказал:

— Я не чувствую боли, потому могу себе позволить отплатить тебе за то, что ты сделала для Мирабель.

— Это не только я, — я тоже подскочила на ноги и посмотрела в сторону маркизы. Дождь закончился, но радуги еще виднелись в воздухе. Мирабель с лордом Дамиром и его супругой распаковывали один из подарков.

Картинка перед моими глазами дрогнула и поплыла. Очертания дворика вокруг Северного особняка смазались и будто стали плавиться, причудливо меняя форму. Я недоуменно дернулась, обернулась и угодила в объятия герцога.

— Я скучал, — выдохнул он мне в губы, а я смогла лишь счастливо улыбнуться, обвивая его шею руками и притягивая к себе.

Спустя пару минут заставила себя оторваться от приятного занятия и спросить:

— Когда ты уезжаешь на заседание конгресса?

— Завтра отправимся в путь.

— Завтра… — прошептала я, прижимаясь к сильной мужской груди. Рэйзельд обнимал меня, одной рукой обвив талию, а другой перебирая волосы. — Ты хочешь поговорить со мной сегодня? Рассказать, что…

— Да, — подтвердил мужчина, и в одном этом выдохе было столько грусти, что я уткнулась лбом ему в грудь и заявила:

— Чтобы ты мне не сказал, я все равно буду тебя любить.

Герцог промолчал, лишь сильнее привлек меня к себе, прижался губами к моей макушке, сжал пальцами кожу.

Мои глаза обрели способность вновь видеть реальность. Ту, в которой я не могла так просто обнять любимого мужчину. Ту, в которой уже сегодня я должна была узнать о себе нечто, что явно меня не порадует. Ту, в которой малышка Мирабель смертельно больна, а ее отец лишь искусственно поддерживает жизнь в собственном теле.

К горлу подкатил колючий комок, а слезы встали под глазами, готовые в один миг пролиться за край века. Пришлось глубоко вдохнуть и посмотреться небо успокаиваясь. Почему я не могу навсегда остаться в его выдуманном мире?

Глава 37

Стелла весь день ходила недовольная и донельзя обиженная, будто ей торта не досталось.

Пока Мирабель развлекали гости, я сидела на кухне, задумчиво и медленно перемывая посуду.

— Арэли? — окликнула меня Брита. — Ты чего тут спряталась?

— Я не прячусь, — растерянно осмотрев кружку, поставила ее к чистой посуде. — Просто не хочется мерзнуть на улице.

— Мерзлячка, — фыркнула женщина. — К теплому климату привыкла, видать.

Мы обе не сразу осознали, что произнесла кухарка, а когда до нас одновременно дошел смысл ее слов, воззрились друг на друга. Я грустно и устало, а она испуганно.

— Я не то имела…

— Я понимаю, — вздохнула я, вытирая руки о полотенце. Прошла к лавке и опустилась на неё: — Давно уже стало ясно, что я не та за кого меня тут принимают. У меня лишь один вопрос сейчас: нужно ли мне возвращаться к прошлой жизни?

Женщина тяжело вздохнула, аккуратно присела рядом со мной и коснулась руки в утешающем жесте:

— Рэй сделал это с тобой со зла, бедная девочка. Но единый свет нам свидетель, мы не старались никоим образом унижать или вредить тебе.

— Я знаю, — улыбнулась грустно, но ободряюще, показывая, что я была готова к подобной информации. Показалась что именно добродушная кухарка сможет поговорить со мной честно, потому спросила вновь: — Какой я была раньше?

— Я не знала тебя до того как Рэй явился в особняк вместе с тобой. Потому не смогу рассказать. А нужно ли возвращаться… неправильно это, Арэ… девочка, что не помнишь ничего. Прошлое оно должно быть с нами, где-то учить, где-то подсказывать как больше не стоит поступать. Я вижу, что Рэйзельд одумался уже и сожалеет о том, что сделал, а ещё вижу, что ты девушка хорошая и добрая, что сможешь если не понять, то хотя бы простить его и нас. Герцога и так судьба достаточно наказала: сам едва ли человек и дочь погибает от опухоли.

«Положи руки на это место и представь, что через твои ладони проходит жар исцеления. Вот так, молодец, теперь сильнее, но без капли агрессии. Пламя должно коснуться опухоли мягко и…»

Голову пронзило короткой вспышкой боли, в глазах на мгновение потемнело, а воспоминание даже не пронеслось перед глазами, а просто всплыло из темноты и вновь кануло на глубину.

«Мы ее создали, глупая девочка, теперь иди сюда…»

Я вскинула руку к виску и зажмурилась, пытаясь прогнать ненавистный голос.

— Что случилось, Арэли? Голова болит? — вопрос Сью пробился ко мне будто через пелену. Я увидела как надо мной склонились Брита, Сью и Тарья.

— Все в порядке, — я поднялась и попыталась отстраниться от служанок. — Последствия применения руны. Не обращайте внимание. Я выйду на воздух.

Я скорее ретировалась в коридор. Леська и Илия убирали в столовой, я немного помогла им, затем поскиталась по двору, поговорив о какой-то ерунде с Фелением, помогла Солену сложить свежие дрова, и, наконец, все-таки отправилась на второй этаж. Разговор с менталистом хотелось как можно сильнее отдалить, но меня тревожила одна деталь. Я точно и определенно знала что-то важно про опухоли, мне и ранее приходило это в голову, потому я решила, что сначала менталист должен проверить эту информацию, вдруг найдутся важные сведения, а только после этого он может рассказать мне кто я и откуда взялась.

— Не смей этого делать! — крик Мирабель заставил меня испуганно замереть на месте перед дверью в кабинет герцога. — Ничего ей не говори, папа! Не сегодня! Я хочу, чтоб вы вместе почитали мне этой ночью!

Крик стремительно переходил в истерику, девочка начала громко плакать. Я уже хотела войти в кабинет и обнять ребенка успокаивая, но меня остановил голос лорда:

— Бель, она не может остаться. Она дочь моего врага.

— Но она совсем не та,