Пурпурные грозы (СИ) - Мишарина Галина Страница 67

Я поднялась, ощупывая руку. Она онемела настолько, что не поддавалась боли. Ссадина на голове подсохла и почти не болела. Хотелось поскорее убежать, но ноги не слушались. Я несколько минут растирала пальцы, и смогла, наконец, сделать первый шаг прочь от места битвы. Сколько времени я лежала здесь? Ищут ли меня? Лучше бы не искали, хотя возвращаться через лес одной было жутко. Темнота съедала привычные очертания, снег а молчали, и от этой тишины внутри всё дрожало. Деревья ничем не угрожали, но я напряженно ждала чего-то плохого. Вдруг снова появится невиданный монстр? Как я защищу себя одной левой, если и двумя руками едва справилась?

Надо отдать должное Молнии — она меня не бросила, не убежала. Я встретила её на тропе и смогла сесть в седло. Правая рука по-прежнему не двигалась, заболела спина, да так, что мне было больно от каждого шага. Я толком не видела, куда еду, и держалась верхом только потому, что должна была. Направлять лошадь не было возможности, но кобыла знала, в какой стороне дом, и несла меня осторожно, выбирая самый ровный путь. Кто говорил, что только араты всё понимали? Молния была не глупее Озерного!

Путь казался бесконечным. Поначалу я думала о том, что сказать дома, потом решила ничего не объяснять. Засяду в комнате и стану ждать мужа. Возможно, теперь мои раны будут заживать также быстро, как у Дэра…

Учудила. Совершила глупость. Повела себя как обиженный ребенок, не думающий, чем его выходка может обернуться. Но сквозь боль и обиду пробивалось торжество. Я гордилась тем, что постояла за себя, и это был как раз тот случай, когда убийство решало судьбы. Правильный выбор. Схватка с монстром, в которой я победила.

Когда впереди показалось Грозовое поместье, я всё-таки шлепнулась с лошади. А через минуту меня окружили знакомые носы.

Это были волки во главе с Клацем — огромным серым самцом. Колэй всегда говорил, что они ненавидят слабость, особенно человеческую, но мне было всё равно. Я осталась лежать возле Молнии, и та, не испугавшись, улеглась рядом со мной, поджимая копыта. Белоснежная умница, не зря Дэр так её называл.

Клац подошел ко мне, и, щекотя носом, обнюхал сперва лицо, потом руку. А потом он задрал голову и завыл — перекатисто, длинно, вдохновенно. Я прикрыла глаза, чувствуя, как кругом устраиваются теплые мохнатые тела. Вся стая грела меня, и от этого по щекам бежали теплые слезы. Волки не были злыми или равнодушными, они защищали свою. По сравнению с заботой этих строгих в обычное время зверей грубость и холодность Колэя становилась ещё более ощутимой.

Прошло несколько минут, и волки, поскуливая, вскочили с места. Я разлепила веки и увидела пятно, которое умудрилось подобием рук взять меня за плечи.

— Мэй! — воскликнуло оно. — Ты меня слышишь⁈

— Ага, — отозвалась я. В глазах прояснилось, и я различила Дэра. Он глядел на меня отчаянным взором сумасшедшего. — Я… там… убила кого-то, — и показала в сторону леса, а, может, в сторону дома. — Ты откуда взялся?

Темнота сдавила виски, и я уплыла, а когда корабль остановился, превращаясь в постель, я ощутила, как мою руку сжимаюсь теплые ладони.

— Мэй, — прошептал знакомый голос. — Пожалуйста, очнись.

Я открыла глаза и улыбнулась.

— Дэр…

Он вздохнул, продолжая пальцами поглаживать мое запястье, а потом склонился и поцеловал — кротко и ласково.

— Ты знаешь, что сделала, милая?

— Сглупила.

— Именно. И я по-настоящему сердит на тебя за это.

Я поглядела ему в лицо, отметила нахмуренные брови, сжатые губы и общую помятость, и поняла, что супруг не выдумывает.

— Прости, пожалуйста. Не думала, что нарвусь на монстра. Я вообще ни о чем, кроме обиды, не думала… Ты уехал, и хотелось отвлечься. Я знала, что Колэй снова найдет способ меня довести до белого каления, но сидеть в комнате больше не могла.

— Угу. Продолжай. Хочу услышать весь рассказ, — кивнул Дэр. Неужели в его голосе слышалась добрая, но всё равно издевка?

— Я поехала в лес, к водопаду. Думала, там безопасно. И вдруг пришел кабан, который не кабан… Он поднялся на копыта, то есть на ноги, потом скакал, ну, бегал вокруг… Издевался надо мной, как кошка над мышкой, пару рад боднул… — Я нервно пригладила спутанные пряди. — Я пыталась с ним бороться, била ножом, но не попала. Он бы убил меня, если бы не олени. Стадо пришло на водопой, и монстр отвлекся, дав возможность прицелиться. Но попала я в него только со второго раза.

Дэр кивнул, продолжая глядеть на меня. Глаза молчали, в них нельзя было угадать чувства, хотя брови по-прежнему были опущены.

— Ты мне не веришь? — сглотнула я, чувствуя, как горло сдавило.

Дэр выдохнул и крепко меня обнял.

— Конечно верю, моя хорошая. И поверил бы, даже если не нашел бы доказательств. Но Бэйт и Бирн, съездившие к водопаду, не увидели оленьих следов.

— Там что, и мертвой туши не было? — прошептала я.

— Была. Мебраз, так мы зовем это существо. Оно глупое, злое и кровожадное. Наверное, единственное глупое из всех, что населяют леса Атры. Появилось несколько лет назад, Сварт говорит, что пришло с гор. Ему неведомы границы, оно ничего не боится. Даже от стаи волков не побежит — подохнет, но не отступит. Сильное, свирепое. И действительно любит поиграть с добычей. — Он сдавил меня в руках, и я застонала.

— Дэр, ты меня раздавишь…

— Я тебя отшлепаю, Мэй! — воскликнул он. — Ты сдурела так рисковать?.. Ещё раз подобное совершишь — возьму веник с кухни и пройдусь по твоей круглой попе безо всякой жалости, поняла⁈

И тотчас повалил меня на постель, лег сверху и жадно поцеловал.

— О, боги! Как я испугался, милая! Цахтал говорил вернуться, и я повернул на полпути. А потом, не обнаружив тебя в спальне, устроил домашним разнос… Оказывается, все думали, что ты сидишь в комнате. И ни постучаться, ни проверить! Пошел к воинам, двое сказали, что последний раз видели тебя выезжающей в лес утром. Утром, Мэй! А был уже вечер! — и снова впился в мои губы, не обращая внимания на протестующие возгласы. — Нет, я пошел за веником прямо сейчас…

Я смущенно хмыкнула, хватая его за руку, и поняла, что конечности исправно мне служат.

— Любимый, подожди. Прости. Пожалуйста, не надо веников! Я ведь не знала, что в лесу может быть опасно. Ты говорил, возле поместья редко кто шляется.

— И говорил брать с собой хотя бы волков. Или Топтыгу. Почему его не позвала? Он в тебе души не чает!

— Я… забыла.

— Отец сказал, что ты ведешь себя как ребенок, — вдруг произнес Дэр, и я покраснела.

— Я никогда не смогу угодить ему. Наверное, он жалеет, что принял меня в свой дом.

— Дом не только его. Он и мой, и братьев, и тетин. Он наш общий. Тебя принял сам Цахтал и красная земля. Не Колэю решать, кто достоин Атры, а кто нет. Но мы должны прямо сейчас спуститься и поговорить с ним. Остальное не так важно.

— Ты снова меня вылечил? — спросила я, не спеша разжимать руки.

— Отчасти я, отчасти волки, отчасти ты сама. А это очередное доказательство того, что ты стала Грозовой.

— Я боюсь Колэя, Дэр, — решила признаться я. — Он не просто раздражает меня. Ты прости, если тебе это неприятно, но он пытается вылепить из меня фигуру ему по нраву, не думая, что я уже застыла в правильной себе… Моя форма — не его забота. Только тебе я с радостью разрешу что-то менять, может быть, ещё Смайлу или Бэйту… Ирине и Габи…

— Длинный список, — усмехнулся Дэр. — Но всё, что ты говоришь, мне по нраву. Не нравится то, что ты творишь! Ладно, веник я всегда могу припрятать под кроватью, а пока идем.

И быстро поднял меня на руки, не давая возразить.

— Не бойся. Мы решим это сейчас, раз и навсегда.

Внизу меня первым делом снесла с ног Габи.

— Мэй! О, Цахтал! Ты как⁈ Победила самого мебраза!

Я не успела ответить — из объятий сестры попала в тетины.

— Девочка моя! Милая моя! Как ты?

— Всё хорошо. Простите, что напугала…

Колэй, оказывается, стоял возле огня и в нашу сторону не смотрел. Плохо. Кажется, он вовсе не хотел меня видеть, не то что разговаривать.