Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья Емелюшка Страница 69

— Ты что! — испугалась я. — Не надо!

— Надо. Хотя бы заколку, бархотку и браслет с карне. Вот. — Она собственноручно вколола в мою косу над виском шпильку — цветок с серебряными лепестками, украшенными розовым бисером. За ней последовала черная бархатная ленточка с еще одним нежным бисерным цветком. — Очень хорошая иллюзия, — сказала Оливия, пристраивая украшение мне на шею. — Я боялась, что она скроет бархотку, но нет. И последнее. — Она надела мне на запястье поверх иллюзорной перчатки такой же тканевый бархатный браслет, к которому цепочкой крепилась книжечка размером с половину моей ладони. Листки были из тонких костяных пластинок, а в переплет вставлялся свинцовый карандашик.

— Что это? Зачем?

— Это карне. Записывать кавалеров на танцы.

— Разве нельзя просто запомнить?

— Дюжина или больше танцев за вечер. Пообещать один и тот же танец сразу двоим — жесточайшее оскорбление, из-за этого даже дуэль может случиться.

Странно, что Рик не предупредил. Наверное, это показалось ему само собой разумеющимся. Вроде того, что нельзя прилюдно сморкаться или пускать ветры.

— Так что лучше не полагаться на память, — закончила Оливия. — Порядок танцев всегда одинаков, вот, смотри, они уже записаны…

Она открыла книжечку и показала мне несколько страниц.

— Но это очень дорогая вещь! Я не могу…

— С листков все легко стирается, потом вернешь мне карне. Это не самое мое любимое. Значит, если ты уже кому-то пообещала…

— Нет.

У меня никто и не спрашивал. В груди зашевелилась обида — как будто все заранее решили, что я не умела танцевать. Впрочем, так ведь оно и было, я не кричала на каждом углу о наших с Риком уроках.

— Тогда будешь записывать тех, кто к тебе подойдет на балу.

Если подойдет. Но вслух я этого говорить не стала.

— Не больше трех танцев с одним…

— И ни в коем случае не танцевать с одним и тем же два танца подряд, — закончила я за нее.

— Это ты знаешь. Хорошо, — кивнула Оливия. Снова оглядела меня с ног до головы. — Нужен еще ридикюль.

— Зачем?

— Положить хотя бы ключ от двери.

— Для этого у меня есть карманы.

— В бальном платье нет карманов. И не вздумай держать в них руки на людях. Даже если ты не на балу.

Я торопливо вытянула руки по швам — как раз хотела залезть в карманы, чтобы показать Оливии, что мне совершенно не нужны никакие ридикюли.

— Вот, этот простенький, но подойдет. В самый раз к бархотке. — Она протянула черный бархатный мешочек с серебристым замком на серебристой же цепочке. — Во время танца отдаешь его старшей родственнице или подруге, которая не танцует.

— Но…

— Но я слышала, что на вечере посвящения все проще. Как на простых приемах, столы с напитками и закусками вдоль стены, так что можешь оставить его на столе рядом с твоим бокалом.

Я покачала головой. Похоже, это невозможно понять, нужно просто запомнить. Зачем брать с собой сумочку, в которую все равно ничего не поместится, а потом оставлять там, где ее любой может стащить? Впрочем, говорить об этом вслух, наверное, не стоит — может, у знатнюков подобные подозрения считаются оскорбительными.

— Но я боюсь ее потерять… — в последний раз попыталась я протестовать.

— Не бойся, я не дала тебе ничего из того, что мне было бы жаль потерять, — оборвала меня Оливия. Снова оглядела меня с ног до головы. — Вот теперь хорошо. Пойдем.

Она натянула перчатки, взяла меня под руку и повлекла к двери.

По аллее парка от общежития к главному корпусу уже тянулись разряженные девушки, парами или группками. На меня глазели, кто с любопытством, кто с изумлением. И то сказать, рядом с кутающимися в накидки барышнями я в ничем не прикрытом платье выглядела голой. Но не объяснять же всем и каждому, что на самом деле на мне парадный китель из тонкой, но все же шерсти, в котором мне лишь слегка прохладно, а не так холодно, как барышням в шелковых платьях с открытыми плечами! Так что я старательно делала вид, что чужие взгляды меня никак не задевают. Жаль, что Рика нет. С ним рядом меня бы совсем не волновало чужое любопытство.

— Веселись от души, — напутствовал он меня сегодня, провожая из библиотеки до корпуса боевиков.

Я даже немного обиделась — неужели ему все равно, что я буду танцевать с другими парнями? Но потом вспомнила про «не больше трех танцев за вечер» и что незамужних барышень на балы вывозят родители, и поняла, что в его кругу танец с другим вообще не считался чем-то особенным. К тому же мы и так танцевали с ним столько дней подряд.

— Я не буду тебя встречать, чтобы не смущать, если кто-то захочет тебя проводить, — продолжал Родерик.

— Никто меня не будет… — возмутилась было я, но он рассмеялся и накрыл пальцами мои губы, как всегда, когда хотел, чтобы я замолчала.

— Обычно девушка уезжает домой с родителями, но тут нет родителей, поэтому кто-то из тех, с кем ты протанцуешь три танца, должен будет тебя проводить. Если, конечно, ты не выберешь другого провожатого. Так принято. Это просто вежливость, а не демонстрация намерений.

— Правда? — спросила я.

— Правда, — улыбнулся он. — Веселись и ни о чем не беспокойся.

У главного корпуса поток первокурсниц смешивался с подходящими с другой стороны парнями. По обе стороны от входа торчали близнецы в парадных мундирах, внимательно вглядываясь в прохожих. Оба мазнули по мне взглядом, снова посмотрели вдаль, выискивая кого-то в толпе. Зен первый опять перевел взгляд на меня, вытаращился совершенно неприлично.

— Нори!

— Ни… Ничего себе! — завопил Зак, бросаясь ко мне. — Ну ты даешь! Обал…

Зен пихнул его в бок и сказал:

— Потрясающе выглядишь.

На мой взгляд, они тоже выглядели отлично. Даром что парадный мундир сидел на них не лучше, чем повседневный, а отросшие вихры, хоть и носили следы укладки, снова взъерошились на ветру. Оба сияли, как начищенные медяки, и это бесшабашное веселье удивительно шло им.

— Представь нас своей подруге, — попросил Зен.

47

Ох… как же сделать все правильно и не ошибиться? Нет, парни-то простят, скорее всего, и вовсе не заметят моей оплошности, но не хотелось поставить в неловкое положение соседку. Она же не привыкла к тому, что приятель может закричать через всю улицу: «Эй, привет, идем к нам, хочу тебя кое с кем познакомить!»

— Оливия, позволь познакомить тебя. Закарий. — Зак поклонился, и поклон оказался неожиданно изящным. Тренировался он, что ли? — И его брат, Зенобий. — Второй близнец тоже поклонился. — Мы вместе учимся на боевом.

Я повернулась к соседке.

— Оливия, графиня Сандью. Моя соседка по комнате. Учится на целителя.

Она присела в реверансе:

— Просто Оливия.

— Тогда я Зен, а он Зак. Позвольте вас проводить.

Зен попытался было подставить мне локоть. Перехватив его взгляд, я едва заметно качнула головой. Барышня может идти под руку только с братом или старшим родственником. Зен опустил веки, дескать понял. Я сместилась так, чтобы оказаться справа от него. Бросила быстрый взгляд на Зака. То ли он внимательно наблюдал за нами и быстро сообразил, что к чему, то ли Оливия, как и я, сманеврировала так, чтобы ничего не нужно было объяснять вслух, и это у нее вышло незаметней и изящней, чем у меня.

Мы прошли весь первый этаж, свернули в коридор. У входа в зал для торжеств дежурил мужчина лет сорока во фраке.

— Представьтесь, пожалуйста, — попросил он. Услышав наши имена, поставил отметки на листе, который держал, но вместо того, чтобы пропустить, спросил: — Вы танцуете?

— Да, — сказала Оливия.

Я замялась.

— Не все танцы.

— Возьмите программку и вычеркните танцы, в которых не хотите участвовать. — Он жестом указал на выстроившиеся в коридоре столы, где лежали письменные принадлежности.

Оливия, извинившись, двинулась в зал, мы с близнецами остались втроем.

Я заглянула в программу, потом в книжечку, что она мне дала, сверяя порядок танцев. Да, соседка была права. Он не менялся.