И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия Страница 7

Курица просто умерла. Я хотел бы обойтись без этого, но таковы правила Искусства. За силу и знания мы платим горячей, пульсирующей, трепещущей жизнью, и последние минуты ее – надежда на счастливое избавление и страдания.

Мой первый обряд не пришел к логическому завершению. Я сказал все нужные слова, выполнил все действия и сжег столько благовоний, что комната на долгие недели провонялась паленым иссопом. Но те, кто слушали меня с другой стороны, так и не пришли. Но стояли они так близко, что я ощущал натяжение завесы. Она колыхалась и дрожала, готовая расступиться, и сила текла сквозь нее широкой рекой. Комната наполнилась магией. Моей магией.

Глава 5

Когда Льюис подъехал к дому, в окнах уже горел свет. Льюис припарковал машину, достал из-под сидения смятый кофейный стаканчик и медленно поднялся на крыльцо. Перед дверью он постоял, глядя, как гаснут на небе последние чахоточные блики заката.

Мимо проехал «Фольксваген Пассат». Мистер Робинсон возвращается домой с работы.

Откуда-то из темноты, слева, залаяла собака. Фолксы гуляют со своим старым ретривером.

В доме напротив миссис Бриггс подошла к окну и задернула шторы – так же, как делала это каждый вечер в течение вот уже пятнадцати лет.

На этой улице никогда ничего не меняется. Как будто смотришь одно и то же скучное кино.

Когда-то Льюис был персонажем этого фильма. Он тоже выходил из дома в одно и то же время, двигался по графику от пункта к пункту: школа – хоккей – уроки – друзья – ужин – кровать. Все было просто, легко и понятно. А потом Льюис ушел в армию и выпал из этой реальности, как зуб из десны. Больше ему не было здесь места. На этой улице. В этом городе. В этой стране.

И Льюис не понимал, как же такое могло произойти.

Скрипнула дверь, и под ноги Льюису легла рыжая полоса света.

- Ты чего тут стоишь? – отец вышел на крыльцо и встал рядом, прислонившись спиной к стене.

- Просто. Смотрю.

- На что? – отец оглянулся, пытаясь обнаружить хоть что-то любопытное – и, конечно, ничего не нашел.

- Да ни на что. Так, вообще. Просто смотрю.

- А. Понятно, - согласно кивнул отец, и по лицу его было видно, что нифига понятного тут нет. – Как на работе?

- Нормально все.

- Устал?

- Нет. Я же там не делаю ничего, просто машину вожу. Ну и кофе пью, - Льюис потряс перепачканным в грязи стаканчиком.

- Вот и отлично. За такие деньги… Я боялся, что это будет… ну… опасно, - отец подбирал слова с такой осторожностью, будто по минному полю шагал.

- Нет, ничего такого. Все спокойно. Даже скучно, - Льюис поднял глаза к небу, в котором тускло поблескивали первые звезды. Как будто кто-то битое стекло рассыпал. – Все, хватит мерзнуть. Пошли в дом. Зря ты в одной рубашке вышел.

Отцу Льюис не соврал. Работа действительно оказалась до чертиков скучная. Льюис приезжал к девяти на Бродвей, забирал Ругер и мотался с ней по всему Нью-Йорку, как в задницу ужаленный. Вот и все обязанности.

Поначалу Льюис пытался Ругер хотя бы до дверей провожать – так, как это делали телохранители в кино. Но рыжая постоянно отказывалась, а люди на улице были совершенно обычными. Они просто спешили по своим делам. Никто не обращал внимания на крохотную девушку в темно-зеленой куртке, торопливо перебегающую тротуар. Никто не пытался вырвать у нее сумку. Никто не пытался напасть. И Льюис плюнул. Теперь он просто сидел за рулем, лениво разглядывая текущую мимо автомобиля толпу, и ждал. Но ничего не происходило.

Льюис был совершенно не нужен.

Когда он соглашался на эту работу, то ожидал абсолютно другого. Опасность. Ответственность. Выполнение миссии. И сослуживцы – люди, которые делают такое же важно дело, люди, на которых можно положиться. Твои братья. Твой тыл. Ничего этого Льюис не получил. Он по-прежнему работал в такси, просто называлось это по-другому.

Ругер была таким же пассажиром, как любой из сотен людей, садившихся в его машину. Ничего не объясняя, она называла адрес, а потом утыкалась в свои документы – ну или говорила на какие-то общие, совершенно бессмысленные темы. Как вам погодка, мистер Уилсон? Как прошел вчерашний вечер? Вы любите итальянскую кухню, мистер Уилсон?

Уж лучше бы молчала.

Льюис не хотел говорить о погоде. Он хотел знать, чем же, черт побери, занимается эта загадочная контора. Почему они едут в школьную библиотеку, потом – в магазинчик оккультных товаров, а оттуда – в ломбард? Что написано в тех бумажках, которые постоянно листает Ругер? Почему она никогда не говорит по телефону? Что здесь вообще, черт побери, происходит?!

Но Ругер ничего не объясняла, а Льюис не спрашивал. Он просто крутил баранку и представлял, как пошлет все к черту. И Ругер эту самодовольную, и вечно скалящегося Манкеля, и работу кретинскую, никому не нужную. Вот просто врубит аварийку, припаркуется у тротуара и уйдет. И гори оно синим пламенем.

А потом Льюис представлял отца – его испуганный, разочарованный взгляд – и ехал туда, куда сказали. Потому что нормальная, в общем работа. Получше, чем в такси. И платят отлично.

- Западная Сто Тридцать Девятая улица, триста шестой дом, - Льюис притормозил перед высокой кирпичной лестницей и заглушил двигатель. – Вас проводить?

- Нет, спасибо, - Ругер повесила на шею сумку, как почтальон, и быстрым движением пятерни пригладила волосы. – Я минут через двадцать вернусь. Отдыхайте.

Равнодушно кивнув, Льюис откинулся на спинку кресла. Он безразлично наблюдал, как Ругер взбежала по рыже-красным ступеням, открыла тяжелую дверь и нырнула в плотный сумрак парадной. На улице было пусто, только крупный серый кот вынюхивал что-то в траве у куста. Льюис постучал в окно. Кот оглянулся, презрительно хлестнул хвостом и направился в узкий проход между домами. Там он вспрыгнул на контейнер с отходами, еще раз покосился на Льюиса и начал старательно намывать себе задницу.

- Ну и пошел нахрен. Приятного аппетита, - Льюис показал коту средний палец. И замер, вытаращив глаза. Окно над цокольным этажом разлетелось, засыпав проулок стеклянным дождем, и прямо на кота сиганул мужик в кожаной куртке на голое тело.

- Блядь!

Льюис вылетел из машины до того, как осознал происходящее. Короткие обрывочные мысли проносились в сознании, как трассирующие пули. Ругер вошла. Специальный отдел расследования. Мужик выпрыгнул.

И Льюис, перемахнув через капот тойоты, рванул вперед. В несколько прыжков он пересек тротуар, влетел в проулок и врезался в стриптизера-десантника, как таран.

- Стоять, сука!

Прыгун опрокинулся на спину, перекатился и выхватил что-то из-за пояса.

- Ступефай

Инстинктивно Льюис нырнул вбок, пропуская мимо корпуса ярко-красную вспышку.

- Деффиндо! Деффиндо! Ступефай!

Ошеломленный, Льюис еще пару раз увернулся от летящих в него очередью вспышек, а потом красная искра догнала его и чугунной тяжестью ударила под дых. Льюис опрокинулся, с размаху приземлившись на локоть.

- Деффиндо!

Нырнув лицом в грязь, Льюис пропустил вспышку над собой, и мусорный бак сзади разлетелся, осыпав его гниющими объедками.

- Протего! – проорал знакомый высокий голос, и над Льюисом распахнулся шатер из мерцающего света. – Иммобулюс!

- Бомбардо!

- Конфундо!

Десантник запнулся, качнулся как пьяный и медленно опустился на колени. Он все еще пытался прицелиться, но рука гуляла, как у контуженного, а в глазах застыло глубокое стеклянное изумление.

- Да ляг же ты, гандон! – Ругер шагнула вперед и пинком вышибла у него оружие. Описав в воздухе дугу, оно свалилось в грязь прямо напротив Льюиса. Он наклонился вперед. Это была деревяшка. Ну или пластик, покрашенный под деревяшку. Тонкая и короткая хрень, которую можно переломить двумя пальцами, без магазина и даже без аккумулятора.

- Инкарцеро, - устало выдохнула Ругер, и лежащего мужика опутали прозрачные ленты из света. – Пиздец.