Елена Рома - Рай: правила выживания Страница 77

– Клаус! Прекрати немедленно!

– Ладно, ладно, – примирительно ответил секретчик. – Значит, все обговорили, можно возвращаться. Да, дорогие мои… Вы бы как-то попроще друг с другом… Странно, когда отец обращается к дочери на «вы». Изобразите мне идиллию!

Вот прямо сейчас? Ну, ладно…

– Папа… Я скучала.

– И я, дочка…

– Вот, уже лучше, – порадовался за нас Клаус. – Но на людях… лучше без нежностей, не поверят.

Мы вернулись в гьер, когда последние лучи Ассына исчезли за горизонтом.

Клаус ничего не рассказал мне про Андерсена, и я собиралась напроситься к нему на ночь. Ведь Кир теперь не придет… А Петров был слишком измучен, чтобы еще и успокаивать меня после кошмаров. Пусть набирается сил.

– Знаете, – сказала я, пожелав ему спокойной ночи, – Маша вас очень любит. Она так переживает, что вы тут, а она… на Земле.

– Я тоже, – ответил биолог. – Я тоже.

Клаус отнесся ко мне с состраданием.

– Ладно, безопасница, ты сегодня выдержала испытание занудством. За это тебе конфетка.

Вытащил из сумки и протянул мне какой-то шарик в яркой обертке, но, видя разочарование на моем лице, продолжил: – Жив – здоров твой муж. Здоров так даже чересчур, – он демонстративно потер нижнюю челюсть.

Я взяла у него шарик, машинально развернула и сунула в рот. Что-то отдаленно напоминающее космофлотовские «посадочные» леденцы, но с мягкой начинкой…

– Но так ступил с твоей запиской… – продолжил Клаус. – Представляешь, выбросил! В контейнер неорганических отходов!

Ну выбросил, ну в неорганику… Так разве ж бумага – органическая? Клаус взглянул на меня, как на умственно отсталую, только что опять блондинкой не назвал. Оказалось, что бумага – это производное древесины, то есть, самая органическая органика.

– В прошлом люди даже ели бумагу, чтоб такие записки уничтожить, – вещал он. – Да я пошел к контейнеру, вытряхнул оттуда все клочки, собрал их… А если б это был не я?!

– Но… клочки были такие мелкие…

– О, смотрю, день был для тебя слишком тяжелый. Давай-ка ложись.

– Но я не хочу спать!

– А я не хочу слушать твою белиберду. Спать, безопасница.

Я помню, что пыталась еще что-то сказать… Но Клаус, не особо заботясь о моем удобстве, мягко толкнул на не разобранную постель. Засыпала я уже в полете, и последней мыслью было – что-то не так с посадочной конфетой…

Зато проснулась вовремя, ночью кошмары не мучили, а отдохнуть не помешало даже то, что спала я одетой. Клауса в гьере не было, и я решила потихоньку пробраться на половину Петрова за своей одеждой, полотенцем и… что уж там – парой упаковок смеси номер два.

Возвращаясь после вылазки (биолог еще крепко спал), у входа столкнулась с Барбозой и испытала эстетический шок. Мой напарник счастливо улыбался, всклокоченные волосы торчали в разные стороны, на смуглой коже плеч и груди сверкали капли воды, да и все, что ниже пояса, рельефно обрисовывали мокрые плавки. Еще он был босой, и, передвигаясь, оставлял за собой влажные следы.

– О, Петрова, молодец – пожрать принесла, – эти слова он умудрился промурлыкать на мотив популярного хита.

– Доброе утро, – отмерла я. – А… где ты был?

– Купался, водичка в канале чудесная!

Я автоматически развела смесь – ему и себе, поставила на стол, а сама размышляла – почему мне ни разу не пришла в голову мысль искупаться в канале? Ведь это же так просто… И, судя по довольному Клаусу, чрезвычайно приятно!

Видимо, виной всему стереотипы. На Земле искупаться в открытом водоеме – не важно, с соленой водой или с пресной – мог лишь человек, решивший свести счеты с жизнью. Плавали мы в закрытых бассейнах, причем цены на абонемент были заоблачными даже для сотрудников УВБЗ. Единственным местом, где люди без опаски купались, загорали и валялись на песке, был Ксилон…

А здесь… Надо обязательно попробовать!

– Вот-вот, Петрова, попробуй, – согласно кивнул уже одевшийся и сухой Барбоза. – Иначе потом всю жизнь будешь жалеть. Возили меня на ваш Ксилон. Куда ему до Барилоче… В мое время, – поправился он.

Потому как я уже открыла рот, чтобы рассказать, какую свалку сотворили наши сограждане в области Барилоче во времени настоящем… Сразу возник другой вопрос:

– Ты там жил?

– Я же говорил, что жил в деревне. А Сан-Карлос-де-Барилоче и в те времена был большим курортным городом. Озера, водопады… много-много воды… Горы… Шоколад… Но да, все это было Аргентиной, и я там жил.

Сейчас область Барилоче потихоньку очищают от шлаков и выбросов урановых рудников, Правительство выделило огромные средства на несколько опреснительных установок… Кажется, я начинаю понимать, почему…

– Шоколад?

– Да, настоящий шоколад… Не этот ваш, синтетический… До сих пор помню его вкус… Эх, неудачно я про шоколад начал, – заметил он, скосив глаза на контейнер с белковой смесью.

Тут и я кое-что вспомнила:

– А что за конфету ты вчера дал?

– Да ладно, не обижайся, это тебе персональное лекарство сделали – чтоб спала хорошо и восстанавливалась поскорее.

А-а… Ну да, Маша ведь должна быть во всех медицинских базах – и в академической, и в секретной, и в космофлотовской. Поэтому Юджину и не составило особого труда прямо на борту изготовить индивидуальный препарат конкретно под ДНК тела, в котором сейчас находилась я.

– И какие еще свойства у этой конфетки?

– Петрова, спроси чего полегче. Говорил же – не медик я.

Действительно. Спрошу вечером у Юджина.

– Что это ты меня Петровой стал звать?

– Ну… Безопасницей теперь тебя звать… неправильно. Умерла, так умерла.

Влез в нашу базу?!

– Да и при живом-то отце… Как иначе? Машутка? Или, может, Марри? – он голосом выделил грассирующее «р». – Нет. Петрова ты. Привыкай.

Та-ак. А это интересно. Бьорг тоже, помнится, предлагал мне оставить эту фамилию.

– Общался со своим начальством?

– С начальством? Не порть настроение в такое славное утро, – возмутился Клаус. – Так, пошуршал по-тихому…

– Ну? И что нашуршал?

Кажется, я начала понимать и даже говорить, как он…

– Состряпали тебе новую биографию, новую внешность, новое имя. Приказ о зачислении капитана Петровой Марии Александровны в Особый отдел УВБЗ готов, но не подписан… Так же, как и приказ о твоем зачислении в Отдел инопланетных разработок Секретной службы.

Ей-ё… Значит, я была права, на самом деле заказчик моего «убийства» не представляет собой никакой угрозы…

– Ну-ну, не куксись. Тебя там немножечко подрихтовали, честно, без радикальных изменений.

Уже?! Даже не поставив меня в известность?! То есть, пока я тут… мое тело там… преобразовали в версию 2.0?!!