Семь ступеней в полной темноте (СИ) - Фром Пвел Страница 8

Окинув обоих мужей полным презрения взглядом, мокрая бестия плюхнулась на пол там, где стояла, и обиженно завернулась в покрывало. Только кончики крыльев выдавали её волнение.

Пока гость стоял в оцепенении, Арон небрежно выковырял из его пальцев меч, и сравнил оба клинка. Взвесив их в руках и бегло оглядев резные эфесы, он заключил, что они практически идентичны. Старик было потянулся за рукоятью, но кузнец безоговорочно убрал оружие под кресло.

— Ты должен ее убить! — воскликнул старик, сотрясая руками.

— Не думаю — ответил ему кузнец.

— Тогда верни мне меч, и, я сам сделаю это!

Арон покачал головой и предложил гостю сесть. Тот кинул на бестию полный ненависти и горечи взгляд, на что та только усмехнулась. Старик глянул на Арона, на свой меч у него под ногой… и недовольно присел рядом.

Арон понимающе похлопал его по плечу, и выдвинул осторожное предположение:

— Да, я вижу, ребята, вы давно знакомы?

Старик понуро кивнул головой. По его виду можно было уверенно сказать как сильно он не рад этой встрече. Он совсем поник и повесил нос. Казалось, еще немного и он просто зарыдает….

— На тебя горько смотреть, друг мой…. Еще вина?

Старик поднял глаза, и поняв, что Арон серьезен, охотно кивнул.

— Да, да… я бы не отказался…

Отпихнув ногой недовольную бестию подальше от камина, хозяин дома закинул дров и запалив тонкие щепки от ближайшего светильника, подсунул их под поленья. Предусмотрительно сунув оба клинка подмышку, он прихватил и вороненый топор, что стоял у кровати. Оглядев комнату на предмет оружия, он довольно кивнул и спустился вниз.

Вскоре, он вернулся с корзинкой в руках. Убедившись, что все на своих местах, он свалил оружие в дальнем углу у входа. Кинув бестии шматок холодного мяса, он подвесил закопченный медный чайник над огнем.

— Она напала на меня в поле…. — Начал кузнец свой рассказ, глядя на пленницу сверху вниз.

— Я нес домой сломанный плуг. Было уже, наверное, заполночь… А она свалилась на меня сверху. Появилась словно неоткуда. Я и испугаться тогда не успел. Но, когда увидел ее силуэт в лунном свете, сразу вспомнил наш с тобой разговор. И тут разум мой затмило…

— Но… как ты справился с ней!? — изумился старик.

— Я не помню… Просто сбил ее на землю, вот и все. А потом… овладел, пока не покинуло везение….

— Что ты сделал!? — глаза старца поползли из орбит…

— Ну… овладел… как мужчина овладевает женщиной. В этом смысле.

Он нервно хохотнул и пробурчал что-то себе под нос.

— О чем ты только думал?! — Воскликнул он с хрипом в горле.

— Я вообще тогда головой не думал.

— Оно и понятно… Тогда, ты точно должен ее убить. Убить и точка!

Арон снял чайник с огня, и разлил горячее вино по кружкам.

— Не думаю, — твердо заключил он, отдав одну кружку бестии, а другую старику.

— А надо было…

— Так, ты скажешь мне кто она?

— Ты еще не понял, смертный!?

— Слово за тобой….

Старик, нервозно посмеиваясь отхлебнул горячего вина.

— Перед тобой чистокровная, высокородная валькирия, собственной персоной. Дочь Ангуса, старшего сына по королевской линии.

— Угу… — Опасения кузнеца подтвердились. — Я примерно так и думал, но не был уверен до конца.

— И это все, что ты можешь сказать!? Ты что не понял, что я сказал!?

— Вполне… Да ты присядь, не волнуйся так.

— Не волноваться!? — не унимался старик — Да это же самая мерзкая тварь из тех, что я воспитал! Это просто чудо что ты ее поймал. Да еще и обесчестил! Уму не постижимо, сколько прекрасных, достойных людей пало от ее руки… только за намек о близости!!! Она мужчин на дух не переносила. Я не удивлюсь если там — он ткнул в нее пальцем — на ее бедрах, была кровь!

— Кровь была — подтвердил Арон. — я тогда руки о клинок порезал.

— Это ты девственность ее, своим «клинком» прорезал — усмехнулся старик — Руки тут ни при чем.

— А мои крылья!? что она сделала с ними…

Старик вдруг осекся, и сжался, словно получив увесистый подзатыльник.

— Так, что сталось с твоими крыльями? — как ни в чем не бывало уточнил Арон.

— Она… отсекла их — угрюмо процедил он — Забавы ради… в ответ на мое замечание.

Старик опустил голову на ладони и тяжко вздохнул.

— Теперь ты знаешь, почему я избегаю людей. В твоих руках моя тайна.

— Покажи… — тихо спросил кузнец.

Старец поморщился, но, делать нечего, сказался углем, прыгай в печку… Задрав рубаху и жилет, он повернулся к свету. Взгляду кузнеца предстала спина, испещренная шрамами. Но самые страшные из них простирались от поясницы и до лопаток, представляя собой аккуратные зарубцевавшиеся швы.

— Это уже работа хирурга. Он тоже живет при дворе и у него по истине золотые руки. Пришлось удалить все, что было связано с крыльями… иначе было нельзя. Вот так, в одночасье, я начал жизнь смертного. Хотя меня не гонят не оттуда и не отсюда, прибиться к одному берегу все же не получается. Лучше бы она меня просто убила.

Меж ними повисло скорбное молчание на несколько минут.

— Да уж… — Арон нарушил тишину первым. — А как зовут тебя, бедолага?

— Хаук, придворный летописец, к вашим услугам — старик встал и вежливо поклонился.

— Ясно… А как зовут ее?

Хаук бросил в сторону бестии презрительный взгляд.

— Сольвейг, ее имя. Солнечный луч… другими словами. Она была последней и самой долгожданной дочерью Ангуса и Гуды — нашей любимой королевы. Все ждали что она прольет свет в их жизнь…, и она пролила… Она столько всего пролила! Убей ее, слышишь? Прошу тебя…

Арон встал, и положил руку ему на плечо.

— Никто не умрет сегодня. Вы гости в моем доме. Там внизу, у очага, матрац и теплое одеяло. Бери вино и отправляйся спать. Тебе отдохнуть не помешает. Я буду здесь. Поговорим завтра…

— А она?

— Она прикована цепью, и останется таковой, пока вести себя не научится.

Старик сгреб в охапку еще горячий чайник, откланялся и побрел вниз.

— Хаук?

— Да?

— Забыл спросить… Она что, говорить совсем не умеет?

— Она то!? Еще как умеет, да ни на одном языке… только шепотом.

— Почему это?

— Это все же валькирия! — ухмыльнувшись напомнил он — От ее гласа стены рушатся.

— А, ну да… точно… Ну, ступай, будь покоен, она до тебя не доберется.

Проводив старика, Арон прилег на край софы. Следы сажи были повсюду, так, что можно было не раздеваться. Он устало смотрел на огонь, лениво пожирающий прогоревшие поленья. Разогретые каминные камни излучали мягкое, ощутимое тепло. Не досохшая валькирия скромно сидела у огня, цедя остатки теплого вина и тоже смотрела на пламя. О чем она думала, не стоило и гадать… От недавней ярости и следа не осталось. Арон вытянул руку и ощупал ее крылья. Они вроде обсохли и больше не дрожали.

— Так значит… Сольвейг? Луч солнца в темном царстве… Похоже на злую шутку.

Она грустно кивнула.

— И все что сказал старик, тоже правда?

— Да… — прошептала она — Каждое слово.

— Почему ты раньше молчала? Почему не сказала ничего?

Она покосилась на него, но не взглянула. Только вздохнула тяжело…

— А что бы изменилось? Ты взял меня силой… сломил мою волю… унизил… обесчестив при полной луне.

— Да. А ты хотела меня убить и, кажется, напиться свежей крови?

— Так и есть… — прошептала она — Я и сейчас хочу этого.

— Это жизненно важно для тебя?

— Нет… просто хочу. Ты вкусный.

— Хм… так ты оцениваешь людей, по вкусу крови?

— Да… — просто отозвалась она — ты первый из людей, кто говорит со мной после встречи.

— Почему же?

— Они просто не успевали…

— Ах в этом смысле… Ну, тогда придется привыкать.

— Не придется!? — фыркнула раздраженно.

— Ты в незавидном положении. И зависишь пока от меня. Не забывай об этом.

Она, сузив глаза, пристально глянула на него. Кузнец был задумчив, а взор его грустен и открыт, словно закат последнего летнего дня. Она провела языком по сладким от вина губам, вспоминая какова его кровь на вкус…