Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская Страница 9

— Так потому, — хмыкнула разбойница. — Я себе всю жизнь доказываю, что красивая…

— А ты много понимаешь… — недоверчиво поморщилась чародейка.

— Уж явно побольше твоего, — Фьёр наклонилась ближе к Дженне. — И вот ещё, что я скажу тебе: знала я и таких, как твой учитель…

— Что? — встрепенулась Дженна.

— Да, — девушка прищурила серо-синие глаза. — У него на физиономии написано: «повелеваю и властвую»…

— Нет, я запрещаю говорить о нём, — Дженна опасливо огляделась.

— Он из тех, что отдаёт приказы, а не выполняет… — не унималась её собеседница.

— Замолчи…

— Такие, как он, в любви грубы и жестоки, они не любят нежничать — просто берут, что им пожелается… — Фьёр тихо рассмеялась, любуясь смущением чародейки, и легонько похлопала себя по груди. — Тут уж нельзя проявлять слабину, так что заведи себе такой же ножичек…

«Смотри и не отворачивайся», — вспомнила Дженна приказ учителя, но вслух произнесла:

— Ты не права… Он заботливый, добрый и… — она понизила голос. — И вообще — мне всё равно, какой он. Потому что он не человек… Он маг… Он слишком сильный, понимаешь? В общем, нам просто нельзя быть вместе — и всё тут.

— Человек или не человек, всё одно — мужик, — легкомысленно рассмеялась Фьёр. Она обернулась к входной двери и, прислушавшись к шорохам, доверительно прошептала: — И уж поверь, когда он смотрит на тебя, в глазах у него голод виднеется.

— Он мой учитель, — упрямо повторила Дженна, ощущая, как разгораются от румянца её уши и щёки.

— О-о, учителя, маги, певцы — это всё роли в игре, — неожиданно серьёзно произнесла Фьёр. — Но лучше играть в неё с такими, как Еван…

— Ага, — усмехнулась чародейка, втайне радуясь, что у неё, наконец, появился шанс контратаковать. — А перо Финиста ты зачем с собой таскала, а?

— Пустое это, — отмахнулась Фьёр. — Детские мечты…

— А если я скажу тебе, что то перо и впрямь принадлежит необычной птице? — коварно улыбнулась Дженна. — Как ты запоёшь после этого?

Занимались сизые предрассветные сумерки. Оставив своих слушательниц в объятьях сна, Индрик вышел на задний двор подышать свежим воздухом. Здесь никого не было, однако на завалинках избы мужчина приметил сгорбленную тень.

— Чего же ты тут сидишь? — удивился он. — Почему не с Дженной?

— С подружкой она, — мрачно ответила тень. — Да и ты проваливай к своим подружкам…

— Вот уж не думал увидеть тебя в такой печали, — усмехнулся музыкант, отбирая у мага бутылку. — Но я просто не имею права оставить друга бражничать в одиночестве!

— Я не желаю разговаривать… — буркнул Сайрон.

— А чего же ты желаешь? — музыкант пригубил наливки. — Разве не знаешь сам, что все эти напитки заменяют истинную силу иллюзорной? Под дождём ты тут не только горе своё зальёшь, но и пламя…

— И пусть… — произнёс странник. — Хочешь знать, чего я желаю? — он пристально взглянул на собеседника. — Изволь, отвечу: я желаю стать человеком…

— А-а, я понял, ты сошёл с ума, — пропел Индрик. — Сначала Сол, теперь и ты — ты, который всегда не одобрял его выбор. Но, похоже, брать в жёны дочерей человеческих и мнить себя людьми — это ваше видовое отклонение.

— Людям дано испытывать счастье… — маг отвернулся. — А от моего пламени — лишь горе…

— Что с тобой стало, Сай? — вздохнул музыкант. — Вспоминаю я наши гулянки, раньше тебя не волновали подобные дилеммы…

— Не твоё это дело, — огрызнулся маг.

— Девица бегает от тебя? — догадался Индрик. — И клянусь, это с тобой впервые! Ну, тогда ты всё правильно делаешь, — он отдал бутылку и усмехнулся: — Просто напейся и завались к ней…

— Дженна не одна из твоих охочих кобылок, Индрик, — рассердился маг. — Не смей говорить о ней в таком тоне. И не забывай, что, даже затушив свой огонь, я всегда могу помять твоё лицо более древним, примитивным методом…

— Всенепременно помню о твоих талантах, дружище, — примиряюще улыбнулся певец. — Но в пламени ли твоё несчастье? Присмотрись, твоя южная розочка совсем обледенела. Позволю себе заметить, что ты слишком строг с нею, не даёшь свободы… Удерживая Дженну подле себя, ты сделаешь только хуже вам обоим.

— Индрик, эта розочка на втором месяце обучения угодила в руки к самому Маргу, — вздохнул Сайрон. — Я держу её подле себя из соображений безопасности…

— Но я же не Марг, — напомнил певец. — Почему ты не отпустил её к моему костру? Ревнуешь, а?

«Любая связь оставляет след силы, и обмен должен иметь вескую причину», — неожиданно в голове мага всплыли слова Верховного жреца.

— Дженна не готова для твоих шабашей, ей нужна любовь… — отрезал он.

— Ну да, она из тех, что ищет единорогов, — улыбнулся Индрик, — а не каких-нибудь козлов.

— Единорогов, драконов и вот ещё… — добавил Сайрон, протягивая другу птичье перо на красном шёлке. — Дженна передала мне это… Спросила, чьё оно. Я чую, что оно принадлежит хранителю, но не знаю, кому…

— Ты сын другого мира, и в Сие тебе не всё ведомо, — музыкант покрутил перед глазами золотисто-чёрное пёрышко и присвистнул от удивления. — Поверить не могу! Неужели я слышу на нём отзвук Финиста?

— Кто такой этот Финист? — прищурился маг. — И почему его перо у моей… ученицы?

— Хотел бы я знать, Сай, почему его перо у твоей… ученицы! — воскликнул Индрик. — Когда-то Финист оберегал земли, которые теперь называют Кривхайном. Но он пропал ещё задолго до Второй Бури. Мы думали, что вольный нрав и исследовательский пыл увели его к звёздам иных миров, и наш друг не сумел найти дорогу назад, но…

— Если его перо здесь…

— …Значит он до сих пор в Сии! И он жив!

— До Второй бури, говоришь? — хмыкнул Сайрон. — Любопытно, почему он затаился на столь долгий срок?

— Финист стремился к звёздам, но притом всегда оставался верен своему долгу хранителя и всей душой предан друзьям, — заявил Индрик. — Затаиться от мира по собственной воле? Нет, это не в его характере, уж поверь. Подозреваю, что его пленили враждебные силы!

— Что же за силы смогли одолеть хранителя? — удивился Сайрон.

— Это он меня спрашивает, — беззлобно съязвил музыкант. — Посмотри-ка в зеркало — и узнаешь ответ… А лучше иди и проспись, друг. Ибо нас ждут приключения, сражения и подвиги! Ибо мы должны, мы просто обязаны вызволить из неволи нашего яснокрылого товарища!

Вернувшись к Дженне, маг рассчитывал застать её спящей. Но девушка сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и горестно взирала на чистый лист бумаги, лежащий перед ней.

— Так пусто, — пожаловалась она, подняв на учителя свои нефритовые глаза. —