Нам не понять друг друга сразу. Дилогия - Алена Викторовна Медведева Страница 95

с ней выяснять этот вопрос смысла нет. В любом случае у меня никакого эниара нет, а значит, влюбиться по щелчку я не смогу. Тем хуже для капитана, ведь он мне начал нравиться! И тем обиднее узнать, что его интерес ко мне зависит от какой-то… инъекции. Обидно и страшно: вдруг все закончится так же внезапно, как началось. И в один прекрасный день он снова станет безразличным и отстраненным? Опыт его родителей не показатель, между нами все может быть иначе.

Впрочем, сейчас важнее, чтобы Леакрэ просто поправился. К чему рассуждать о другом?

— Но я все равно не понимаю, почему эйшавый заинтересовались мною?

— Ты стала реальным способом подобраться к нему. На тот момент они уже достаточно узнали о неймарцах, что-то и о первородных, какие-то обрывочные крохи информации могли выудить из сознания Найгура. Впрочем, я уверена, что первый помощник был отправлен на заклание именно, чтобы донести до них нужную часть информации.

— Говорите, Лекарэ намеренно меня впутал? Привлек ко мне внимание эйшавый, заявив об интересе, а когда я с подачи эйшавый оказалась на Альдис — вручил мне эниар? Зачем?

Только меня смущает подобное поведение «влюбленного» мужчины? Почему все вокруг воспринимают его поступки как само собой разумеющиеся? Разве не должен он был наоборот ограждать объект своего выбора от опасностей?

— Сын не поблагодарит меня за этот разговор, точно скажет, что предпочел бы объяснить все сам, — она вздохнула, как если бы приняла непростое решение. — Но еще больше меня пугает, что ты навоображаешь себе чего-то куда более худшего, чем реальность. Поэтому попытаюсь рассказать, как могу. Да, в какой-то момент он понял, что вы и ваша с ним связь — самый верный способ спровоцировать эйшавый. С ними тоже все не просто, в результате долгого исследовательского опыта и многих потерь, неймарцы выяснили, что все эйшавый тоже связаны между собой на уровне сознания. Особый волновой режим, излучение, что улавливают лишь представители этой энергетической расы. Улавливают и… подчиняются. Есть своеобразный эпицентр, подобно первородным у неймарцев источник этого массового сознания. И мало смысла в том, чтобы распознать и обезвредить какие-то локальные очаги присутствия этого разума — за годы противостояния они не дали результата. Целью Леакрэ стало выманить и подавить именно материнское сознание, направляющее разумную энергию эйшавый. Тут нужна была существенная морковка, почти верная победа, которая заставила бы «мозг» бестелесной волны проявить себя. Обдумав все, взвесив и распланировав, мой сын и заявился к тебе. В то время он был уверен в каждом шаге, без малейших сомнений следуя конкретному плану. И план этот предполагал обретение в твоем лице дейраны, рождение первородного ребенка мужского пола и… поглощения его сознания волей эйшавый, которая проникнет в него в материнском чреве.

Вилка повторно выпала из моих рук, ноги внезапно стали ватными, а на лбу проступила холодная испарина. Чувствуя, что рот приоткрылся в судорожной попытке произнести хоть звук, я сама напоминала себе рыбу, выброшенную на сушу.

— В…вы это с-серьезно?

Она хоть понимает, о чем говорит? Как можно так невозмутимо рассуждать о вопиющей жестокости? Отдать собственного еще не родившегося ребенка на растерзание этой чудовищной расе? Планировать подобное! Ольга одобрила намерения сына?! И это моя соплеменница! Что сделала с ней жизнь среди неймарцев?..

— Не заводись, ладно? — перехватив мою ладонь, не позволяя вскочить на ноги, мама Леакрэ не сводила с меня умоляющего взгляда. — Ты, должно быть, считаешь и меня, и моего сына монстрами?

— Вы сами все понимаете!

Я вырвала руку из ее ладони. Только сейчас до меня дошли причины первоначального неприятия неймарца. Мое сердце знало! Оно чувствовало подвох! Это не любовь, он просто намерен был меня использовать в своей собственной игре. Ужасной игре!

— Я полностью согласна. Знаешь, как я их отговаривала? Как была против подвергать тебя таким испытаниям? Даже отец Леакрэ в итоге принял мою сторону! Но сын… разум подсказывал ему единственно верный вариант. А сомнений и прочих эмоций, позволивших ему взглянуть на план твоими глазами, у него тогда не было.

— Какой разум?! — я взорвалась. — Это просто подлая трусость. Вот уж не думала… Отделаться собственным ребенком! Все, лучше бы Тьер-Тенгу не приходить в себя! И в любом случае, этот ребенок в будущем разрушил бы конфедерацию. И будущее это наступило бы совсем скоро, напрасно Леакрэ надеялся на отсрочку.

— Нет. — Ольга смотрела очень серьезно. — Тут неправа ты. И в этом моменте я склонна согласиться с сыном. Сознание первородного бы справилось — в этом сходились все члены моей семьи, тут я могу лишь положиться на их уверенность. Другой вопрос, что этот ребенок еще в детстве прошел бы через немалые испытания. Но тот Леакрэ, что не знал подлинной силы чувств, жалости, никогда бы не посчитал это значимым аргументом. Он решил, что такая участь его сына станет частью ответственности первородного перед своим народом, просто она проявится раньше обычного. Как и его — отца — ответственностью станет принять факт собственного поступка, обрекшего мальчика на нескончаемую борьбу.

Чувствуя, что не в силах понять настолько витиеватой логики, я потерла виски руками. Тело все еще болело, но душа сейчас испытывала куда большую боль. Снова вспомнился злополучный котенок — я ведь не узнала сейчас ничего нового о Леакрэ.

— Тебе дико это слышать? — собеседница понимающе кивнула. — Со мной такое тоже было. Да, нам понять и принять их решения трудно. Но мы зачастую и руководствуемся порывами, которые приводят нас к печальному финалу. Неймарцы же неизменно выбирают эффективный путь, пусть нам он и кажется… жестоким. Такова их природа. Тем более, все меняется, когда наступает время использовать эниар.

— Ха! — не сдержав насмешки, я демонстративно скрестила руки на груди, отгораживаясь от такой необъяснимой для меня снисходительности по отношению к бесчеловечности жителей Неймара. И она исходила от моей соплеменницы! — И что же изменилось? В Леакрэ проснулась совесть? И он решил, как и положено взрослому мужчине, принять удар на себя, а не прикрываться возможным ребенком?

Во мне говорили злость и обида. Злилась я больше на себя за то, что попала под обаяние капитана, отринув прежние подозрения. Дуреха!

— Думаю, — Ольга произнесла это