Кристина Денисенко - Созвездие он-лайн неверности

Кристина Денисенко

Созвездие он-лайн неверности

 Глава 1

Все счастливые семьи похожи друг на друга,

каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Лев Николаевич Толстой (1828 - 1910).

 — Валенсия Викторовна! – и я удивленно подняла глаза на распахнувшуюся дверь в свой уютный персональный офис, мою крепость, за высокими стенами которой я пряталась от тоски монотонной семейной жизни.

 — Паулин? – от неожиданности я выронила шариковую ручку, и она звонко ударилась о ламинат, но я уже ничего не слышала, рассматривая своего нежданного гостя.

 Он вошел без стука, как к себе домой. Он это солидный мужчина в сером костюме, сшитом на заказ у лучшего портного нашего областного центра. Он это тот, кто уже шесть лет являлся моим законным мужем. Но, не смотря на все, он это тот, кого я как будто и не знала вовсе.

 Я заворожено смотрела сначала на бардовые едва распустившиеся бутоны эквадорских роз, шикарным букетом красующиеся в его руках. Потом мне хватило нескольких мгновений, чтобы своим натренированным взором рассмотреть и оценить внешний вид моего холеного бизнесмена.

 Аккуратный маникюр и нежная ухоженная кожа рук, массивная печатка вместо обручального кольца на безымянном пальце. Что значит, не машет лопатой в угольной шахте! И  гладко выбрит, коротко подстрижен, еще и волосы уложены назад гелем легкой фиксации. Глаза интригующе сияют. И с чего бы это все? Скромно опустив глаза, я уставилась на его новые туфли. И тут я поняла, что у моего муженька явно имелись какие-то серьезные планы. Уж слишком он был безукоризненным. 

 — Дорогая, прими этот скромный букетик!

 — Паулин Борисович, благодарю за внимание и столь неожиданный сюрприз!

 Я была приятно удивлена, и запах роз видимо вскружил мне голову, как и много лет назад, когда мы только познакомились. Мимолетным видением перед глазами пронеслась наша первая случайная встреча, первое романтическое свидание, первый поцелуй, затем пышная свадьба и рождение нашего Елисея. К реальности меня вернул все тот же незабываемый запах цветов.

 — Не стоит, дорогая, ты же знаешь букетик роз для меня сущий пустяк, – лукаво подмигнул мне муж, вручая цветы.

 И не смотря на то, что Паулин имел возможность покупать цветы, не считая денег, он никогда не дарил мне их просто так, без повода. День влюбленных и 8 марта позади, до дня моего рождения еще далеко, как и до годовщины нашего бракосочетания. Что же его подвигло на такой отчаянный романтический поступок, оставалось только догадываться.

 — Спасибо, дорогой, за этот милый «пустяк»!

 Я первым делом решила опустить цветы в воду. Достав из тумбочки китайскую вазу, подаренную коллегой-журналистом, я, тайком поглядывая на Паулина, наполнила её чистой водой. И вскоре букет красовался на отдаленной части стола.

 Муж тем временем удобно устроился в кресле и листал свежий номер моего  журнала «Между строк», на первых полосах которого я решила поместить статью начинающего автора из центра  «Поэзия против попсы». Паулин был далеким от творчества человеком, но тогда он почему-то прочитал вслух несколько предложений, что было на него совсем непохоже: «Чем же отличаются популярные попсовые тексты от настоящей поэзии?» …

 — Дорогая Валенсия, позвольте узнать, – а говорил он несерьезно, с легкой насмешкой, – неужели кого-то еще интересует поэзия? И не желаете ли вы, моя супруга, взять отпуск на недельку? Я думаю, издательство вполне справится и без вашего строгого вмешательства в культурно-просветительскую жизнь общества.

 Паулин пристально смотрел мне в глаза, ожидая последующей реакции. В отпуск я точно не собиралась, но я была просто обязана разузнать, что же он задумал.

 — Уважаемый Паулин Борисович, – я намеренно разговаривала в деловом стиле, и со стороны никто бы низачто не догадался что мы муж и жена, – а позвольте узнать, для каких целей мне нужен отпуск? Уж не хотите ли вы устроить семейный отдых где-нибудь за границей? В Венеции, например? Или еще в каком-то райском уголке Земли?

 — Нет, что вы, Валенсия Викторовна. Вы же знаете, у меня очень ответственная работа. Я не могу и выходные нормально провести в кругу семьи. А вот вы могли бы заниматься своими статьями и дома, – его улыбка тотчас же исчезла, и со мной заговорил серьезный мужчина 42-ух лет с проблесками седины на висках.

 — Почему? – только и смогла спросить я.

 — Послезавтра приезжает моя мама. Она погостит у нас недельку. И я бы хотел…

 — Чтобы я неделю её по театрам водила? Так?

 Быть в роли клоуна меня нисколько не прельщало. И уж кого-кого развлекать, но только не «герцогиню» Изольду Бенедиктовну Перольскую.

 — Ну, дорогая, почему же сразу по театрам? У нас в городе совсем недавно открылась художественная галерея. А ты же знаешь, как мама относится к живописи?! Сходите в кино, в конце концов, пройдитесь «ураганом» по донецким магазинам!

 Я так и знала, что цветы он принес не просто так. Ну что за мужчина: взять и спихнуть на мои хрупкие плечи  свою мамочку? А сам будет, как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Нет!

 — Паулин, я все-таки думаю, что Изольда Бенедиктовна больше обрадуется, если не я, а ты будешь уделять ей все свое внимание и в театре, и на выставках. Ведь ты её единственный сын, к которому она не так уж часто приезжает. А что я? Нет, я, конечно, понимаю, что твоя мама испытывает неописуемое удовольствие, поучая меня всем премудростям семейной жизни. Но я не могу подобного сказать о себе. К тому же у нас намечается творческий вечер в Одессе, в издательстве незаконченных дел невпроворот, прости, дорогой, но в отпуск я не пойду.

 Паулин, похоже, другого поворота событий и не ожидал. По крайней мере, он не настаивал на своём предложении, стараясь переубедить.

 — Валенсия, у меня тоже полно неотложных дел, но ради мамы я что-нибудь придумаю. Так уж и быть. Придется нам с Елисеем развлекать нашу бабушку, раз Валенсия Викторовна оторваться не может от своих очерков. Или не хочет? – он встал, одергивая пиджак, и решительно направился ко мне.

 Минуя фигурный серый стол, он резко остановился у финиковой пальмы, потрогал острые зеленые листья, искоса поглядывая в мою сторону. Я встала.

 — Они такие же колючие, как твой нрав.

 Это звучало почти как комплимент, и я ничуть не обиделась,  хотя  с  фиником  меня  еще  никто  и никогда не сравнивал.

 — Паулин, я…

 Он стоял в полуметре. Я уловила тонкий сигарный запах с ванилью его лосьона после бритья. Его руки легли мне на талию, а глаза блуждали по сочным губам, покрытым пурпурным блеском увлажняющей помады, по шее, на которой красовалось подаренное им ожерелье. Казалось, он внимательно рассматривает пуговички моей шифоновой блузки. Потом он взял мои ладони и поднес к губам. Да! Он поцеловал мои пальчики! Я была уверенна, что он не поцелует меня в губы, и я была права. Они ведь были накрашены, и он как деловой мужчина не мог позволить себе выглядеть влюбленным мальчишкой со следами помады на лице. Хотя в помаде я бы его точно не выпустила из кабинета, но Паулин есть Паулин.