Игрушка для негодяя (СИ) - Арская Арина Страница 17

Родион наматывает мои волосы на кулак, несдержанно дернув голову назад, и с нечеловеческим утробным клекотом вжимается в ягодицы. Я вскрикиваю. Новый глубокий и резкий толчок, от которого у меня выступают слезы на глазах, и я пытаюсь отстраниться, чтобы смягчить яростный напор.

Родион вновь меня дергает за волосы, пресекая мою жалкую вольность, и звонко шлепает по заднице свободной рукой. Распирает изнутри уверенными движениями, забивая под визги и стоны стыд и благовоспитанность. Черное вожделение поглощает меня, разъедая лоно и чрево нарастающими с каждым мгновением спазмами.

Тонкие стены и потолок впитывают мои вопли, покачиваясь перед глазами. Тело схватывает острая конвульсия яркого и ослепляющего оргазма, от которого отнимаются руки и ноги. С жалобным поскуливанием валюсь на пол под весом содрогнувшегося Родиона, и он в последних рывках вдавливает меня в линолеум, от которого пахнет пластиком.

Я чувствую его затихающий оргазм, что разливается во мне теплой спермой, и едва могу дышать. Хрипло выдохнув мне в ухо и мазнув губами по щеке, Родион тяжело и неуклюже сползает на пол и переворачивается на спину. Приглаживает волосы, бороду и сосредоточенно заправляет опавший член в брюки. Мне бы тоже прикрыть пятую точку, но я лишь с обиженным присвистом выдыхаю. Мои кошмары стали явью.

— Голосистая, — Родион одобрительно похлопывает меня по голой ягодице.

Решительно причмокиваю, чтобы собраться с мыслями и высказать ему пару ласковых, но в кармане требовательно вибрирует телефон. Торопливо слабыми руками натягиваю на попу брюки, сажусь и достаю смартфон, вытирая с щек слезы.

— Да.

— Ты почему не сказала, что подала на развод? — верещит в трубке скандальный голос мамы. — Что у вас там стряслось?! Почему я узнаю об этом не от дочери?!

— Ма, не ори, — прикладываю ладонь ко лбу.

Родион встает, энергично оправляет лацканы пиджака и размашисто шагает прочь.

— А я буду кричать, моя дорогая! Такие вопросы было бы неплохо обсуждать с семьей!

Хлопает входная дверь, и я сбрасываю звонок, недоуменно глядя вслед Родиону, который явился ко мне, как к личной шлюхе, чтобы сбросить напряжение. Вскакиваю на ноги, застегивая ширинку, и выбегаю на лестничную площадку.

— Вот же козел!

Метнувшись через несколько пролетов, рявкаю в спину неторопливо спускающемуся Родиону:

— Охренел?

— Я тебя внимательно слушаю, — он останавливается и оглядывается.

Не нахожу ничего лучше, чем швырнуть в Родиона телефоном, от которого он, естественно, уворачивается с удивленным величием. Смартфон с нехорошим треском и стуком влетает в стену, падает на бетонный пол и разбивается на три части: разбитый экран, аккумулятор и крышку.

— И зачем ты это сделала? — Родион переводит взгляд на меня.

— Уходи.

— Я, собственно, и ухожу.

— И не приходи.

— Я подумаю над этим.

— Мерзавец.

— Ты много ругаешься, Яна, — Родион сердито сводит брови вместе и продолжает путь.

Когда его шаги стихают, я сажусь на корточки перед разбитым телефоном и прячу лицо в ладони. Надо было с собой прихватить тарелку, чтобы не было так обидно после вспышки слепой ярости.

Глава 16. Милый, как медведь

Закинув телефон по частям в сумку, выхожу из квартиры. Нет времени плакать и есть надежда, что мой многострадальный смартфон отремонтируют. Вот когда в салоне мне скажут, что, дамочка, простите, но мы ничем не сможем вам помочь, то я разрыдаюсь прямо перед консультантами, но прежде я загляну в банк.

Выбегаю из подъезда и, прижав к себе сумку, недовольно смотрю на черный гелендваген, припаркованный в нескольких метрах от крыльца. Алекс за рулем и Петя рядом с ним щерятся мне в приветливой улыбке, от которой внутри все переворачивается. Какие же они жуткие! Мамочки с детьми и бабульки подозрительно косятся на машину и перешептываются.

А я вот не с ними. Разворачиваюсь на носочках, делаю несколько шагов и мне сигналят в спину.

— Да вашу ж дивизию, — цежу сквозь зубы, когда машина с тихим шуршанием подъезжает ко мне.

— Садись, — Петя опускает стекло и улыбается с той дружелюбностью, на которую только способен.

Красная, сердитая заползаю в салон к молчаливому Родиону, который заинтересованно смотрит на детскую площадку, и в бессильной злобе шиплю:

— Ты меня опять похищаешь?

— Я слышу в твоем голосе надежду, — он усмехается и серьезно смотрит мне в лицо, — но нет. Подвезу тебя до банка и проверю документы.

— С какого перепугу?

— У меня юридическое образование.

— Ты не похож на юриста, — обескураженно отвечаю я.

— Тем не менее.

— Что ты творишь? — задаю я закономерный вопрос. — Чего ты ко мне пристал? Не надо никакие там документы проверять! Я сама справлюсь!

— Научись принимать помощь, Яна, — Родион смахивает с моего лба локон, и я от него отшатываюсь.

— Ты бы и после двух недель меня не оставил в покое.

— Если ты так хочешь, чтобы я тебя похитил и запер в доме, то скажи прямо, — Родион смеется и откидывается назад. — Я намеков не понимаю.

Мне остается только фыркнуть, скрестить руки и отвернуться. Где-то в глубине души я рада, что Родион не совсем мудак и не ушел без прощаний, но я не готова в этом признаться. Буду и дальше демонстрировать презрение и высокомерие обиженной женщины.

Машина выезжает на Ярцевскую улицу и через пять минут паркуется возле торгового центра “Кунцево плаза”.

— Мы же в банк.

— Кофе куплю, — Родион выскакивает из машины, и Петя, как верный пес, следует за ним.

— Ты сама-то кофе будешь? — Родион заглядывает в салон.

— Нет.

— Как знаешь, — закрывает дверцу и широким шагом направляется к крыльцу торгового центра.

— Какого черта? — тянусь к ручке.

— Яна, сиди и не дергайся, — Алекс зевает. — Не видишь, что он не в настроении?

— Нет, не вижу.

— А я вижу, поэтому сиди мышкой.

— Но я опаздываю!

— Подождут, — безапелляционно заявляет Алекс и блокирует двери.

— Я так-то тоже не в настроении, — развожу руками в стороны.

— Работал бы я на тебя, то тогда бы был иной разговор.

— У вас что-то случилось? — тихо и обеспокоенно спрашиваю я.

— Ты случилась.

— В каком смысле?

— Ты опять на него прыгала? Оскорбляла? — скучающе интересуется Алекс и чешет шею.

— Ну… — я пристыженно отвожу взгляд. — Немного вспылила.

— Женщины на него не повышают голос и говорят с придыханиями…

В груди вскипает черная ревность к шлюхам Родиона, хотя я понимаю, что это бессмысленно. Да как Алекс смеет сравнивать меня с другими женщинами? Меня потряхивает, в области солнечного сплетения печет злобой.

— Я к тому, Яна, — он оборачивается ко мне, когда я готова изрыгнуть из себя отборные маты и ругательства, — он не привык к психованным истеричкам.

— Это я-то истеричка?! — взвизгиваю и тут же замолкаю, сцепив до скрежета зубы.

Алекс улыбается и спрашивает:

— Конфетку будешь?

— Засунь себе эту конфетку, сам знаешь куда, — жаль, что от моего красноречивого взора он не вспыхнет огнем.

— Грубо.

— Знаю, — цежу сквозь зубы.

— Попробуй еще раз, — Алекс издает короткий смешок и повторяет. — Конфетку будешь?

— Смею отказаться, мсье, — я медленно выдыхаю и ласково добавляю. — Употребите ее сами. Ректально.

— Боюсь такие удовольствия не по мне, — Алекс беззлобно смеется, шуршит карамелькой и закидывает ее в рот.

Соглашусь, веду я себя некрасиво, но обуздать обиду и ревность выше моих сил. Родион поступает так, как считает нужным, а его приближенный имеет наглость сравнивать меня с другими потаскухами.

Через пять минут в машину возвращается Родион с бумажным стаканчиком кофе и кидает мне на колени коробку. Я поднимаю руки в защитном жесте и недоуменно смотрю на него, будто он швырнул мне не телефон последней модели всем известной марки с надкусанным яблоком, а ядовитую змею.