Спи, моя радость (СИ) - Билык Диана Страница 2

— Ты должна была указать его авторство! Это ведь не детские игры, Новикова!

— Я знаю. Он сам просил остаться в тени.

— Плевать, что просил! Значит, должна была взять, — подчеркивает, — письменный отказ от авторских прав, а не подставлять журнал! Иди, можешь не отрабатывать. Все равно праздники на носу. Возьмешь расчет, и будь здорова, — он отмахивается от меня, как от назойливой букашки, а мне совсем дурно становится. — Рекомендаций не будет, извини.

— А как же номер? — сиплый голос совсем не похож на мой. Нервы колючим ежом расползаются по телу и замирают в груди. Все кончено. Из-за моего отказа, Вова решил меня утопить. А ведь я ему верила, делилась сокровенным. Зря. Влюбленные не знают пощады. А любящие и подавно.

И четыре года моего изнурительного труда дизайнером сожглись одним обвинением, покрылись пеплом, разбили надежды и оставили меня наедине с призрачной любовью. Только один человек знал о моей тайне. И он предал меня.

4

Стоны вновь кажутся не моими, Будто бы я провалилась в безвестность.

Я никогда по тебе не остыну, И наша любовь, как слова из песни…

Двадцать восьмого декабря засыпаю под утро. Я не хочу этой встречи, но бренное тело отключается, когда серое молоко рассвета просачивается сквозь тюль.

Мой любимый призрак улыбается, а в глазах горят жадные огоньки.

— Ярина, ты задержалась, — говорит лукаво, с порывистым шепотом, а я не могу уловить его тембр, запомнить голос. Он каждый раз другой: неведомый, незнакомый. Стою посреди комнаты и жадно хватаю воздух. Мне рядом с ним всегда всего мало. Воздуха, тепла, света, страсти…

— Отпусти меня. Не мучай, — говорю, а сама тянусь к его щеке. Пытаюсь рассмотреть знакомые черты, родинки, морщинки, хоть что-то, за что можно зацепиться в реальной жизни. А вижу только глаза. Золотые, невозможно глубокие, с черными зрачками и отражением моего испуганного лица. Сон размывает образ Призрака и уничтожает меня. Еще два дня, и любимый снова растает на целый год.

— Ты сама меня держишь, — отсекает разговоры и оказывается ближе. Я слышу слабый запах чайного дерева. Невесомый, как и его облик.

— Скажи, кто ты? — тысячу раз заданный вопрос остается без ответа. Теплая рука приподнимает ночную сорочку и скользит по груди, сжимает, не спрашивая разрешения. Торможу его, перехватив пальцы. — Имя скажи! Умоляю…

— Нет, — он усмехается и наклоняет голову. Волосы щекочут ключицу, но я не могу рассмотреть их цвет. Призрак касается губами соска и водит языком по кругу ареолы. Нежно кусает, а затем резко отталкивает меня на кровать.

— Прошу… Четвертый год я, как в бреду. Или явись мне, или уходи, — говорю едва слышно и выгибаюсь, чтобы усилить его прикосновения, чтобы запомнить их. Призрак прижимает меня сильней к постели и не позволяет мне раскрепоститься, владеет мной, будто не он в моем сне, а я в его.

— Всему свое время, — говорит и второй рукой немного раздвигает мои бедра. Водит пальцами по коже и шумно дышит. — Скажи, ты будешь меня ждать? — ласкает и смотрит. Будто прожигает насквозь. Мучает. Испепеляет.

— Не-е-ет, — шепчу. — Я не хочу больше тебя ждать. Ты извел меня, я начну строить новую жизнь.

В пламени его радужек загорается ревность.

— С другом, который тебя предал?

— Не твое дело! Ты — призрак, тебя вообще в моей жизни нет, — пытаюсь оттолкнуться, но он сильнее напирает и проникает пальцами глубже, заставляя вскрикнуть.

— Будешь ждать, я сказал. Я не отпускаю тебя. И никогда не отпущу.

— Бессовестный, — еле выговариваю. Надломленным вожделением голос не хочет слушаться. Ловлю мерцание елочных гирлянд за крепкими плечами моего мучителя. Я никогда не отмечаю, в моем доме тихо и пусто в предновогоднюю ночь, потому что этот праздник наполнен болью и тоской разлуки. Шиплю, когда темп его движений во мне ускоряется: — Ненавижу.

— Любишь… — тянет он и наклоняется к губам. Толкается языком настойчиво, прошибая трещинами мои ограждения. Шарит по телу горячими ладонями, распаляет так, что я не могу дышать и беспомощно тяну его на себя. Призрак всегда приходит без одежды: но и цвет кожи не различим в иллюзии сна. Я представляю его себе смуглым, как крепкое кофе. Хочу до безумия: то ли прогнать, то ли сделать своим навсегда.

— Можно я во сне с тобой останусь? Не хочу возвращаться во мрак реальности.

— Уверена, что ты спишь, когда со мной? Или, что бодрствуешь, когда просыпаешься? — отодвигает руку, разрешая мне секунду передохнуть, и забрасывает мои ноги себе за спину.

Приятное тепло наполняет меня. Жесткие губы накрывают рот, не разрешая говорить. Да и я и не смогла бы: стон рвется наружу, цепляется за его язык, переплетается с шумным дыханием. Его или моим. Неважно.

— Ты отравил меня, — жалобно шепчу, когда он отрывается, чтобы перевернуть меня. Дерзкий, сильный и мой. Хватаюсь за спинку кровати и принимаю его жар. Плачу от распирающей приятной боли, что стянула низ живота и поясницу, и наклоняюсь ниже, на локти. Сильные ладони оглаживают мои бедра и тянут рывком на себя.

— Только посмей… перечить мне, — толкаясь, рычит Призрак. — Только моя, поняла? Узнаю, — хрипит, — что спуталась с кем-то, убью обоих.

Хочу сказать «еще как посмею», но оргазм настигает быстрее, чем я ожидала. Падаю и не могу удержаться. Хватаюсь за спинку кровати, а она пролетает сквозь пальцы…

Звон впивается в уши, и я понимаю, что проснулась. Это хорошо. Я знаю, что буду делать дальше.

5

Оторви ты меня от души. Я — заблудшее тленное марево.

Растворятся мысли в тиши, мое сердце запустится заново.

Телефон зудит и кричит «I Believe» голосом Litesound, через секунду слетает со стола и замолкает. Я тяжело приподнимаюсь, но падаю назад. Ноги сводит от колючих импульсов, что взрываются в животе яркими спазмами. И как тут не поверить в существование моего Призрака, когда так приятно после его объятий? Разве что наша связь не может закончится беременностью. Не может принести мне бесконечную радость быть рядом, обнимать любимого после жаркого секса, ведь меня выбивает каждый раз после оргазма, а еще не позволяет мне проснуться утром в ласковых лучах его золотистого взгляда.

Когда немного отпускает и приятное тепло разливается по мышцам, я заползаю под стол и нахожу там мобильный. Непринятый от мамы и неизвестный. Набираю первый.

Когда зуммер обрывается, я говорю уверено:

— Я согласна. Когда сбор и куда прийти?

— Ярина, как я рада! Тебе обязательно понравится, — лепечет мама, затихает на несколько секунд. — Клуб «Тайное желание» знаешь?

— Где собираются фанатики, что верят в сказки? Знаю, — настроение пытается сорваться в грусть, но я натягиваю улыбку и заставляю себя начать жить с нуля. Пусть придется сделать дерзкий шаг, но что мне остается? Все это нужно прекратить.

— Да, приходи в малый зал на шесть вечера, — отвечает мама. — Прости, пора. Работа не ждет. У тебя все в порядке?

— Да, — приходится соврать. — Я буду.

После звонка размышляю, что лучше надеть и не могу решить: выбрать синее или красное платье. Может, черное? Нет, обойдусь без мрака. Если начинать жизнь сначала, так с ярких и чистых цветов.

Тонкий трикотаж скользит под пальцами и, отражая в волокнах свет лампочки, оставляет на моих щеках заметный румянец. Волосы большими волнами укладываются на плечи. Зеркало отвечает мне кивком ярко-рыжей головы и натянутой улыбкой. Сойдет. Нужно просто попытаться.

Шаг из квартиры, словно рывок сердца из души. Я решила, что следующим в моей постели будет другой мужчина. Не Призрак. Не тот, кто только мучает своей страстью и любовью, а тот, кто сможет ценить меня в реальности. Все равно какой он будет: худой, толстый, косой, лысый, лишь бы вызволил мою душу из сумрачного плена снов. Вдруг поможет? Смогу ли? Я буду стараться, потому что… Я уже не могу.