Его сладкая девочка (СИ) - Дашкова Ольга Страница 27

Интересно, а так будет всегда с ней?

Первые признаки моего помешательства на этой строптивой девчонке уже налицо: вспышки ревности, замашки собственника. Что дальше? Я посажу ее дома, запрещу работать и выходить куда-либо без меня? Да, пиздец моей нервной системе и человеческому облику подкрался незаметно.

Делаю очередную глубокую затяжку. Надо идти останавливать Орешкину пока единственным мной изученным и проверенным способом. Но как только я тушу сигарету в пепельнице, она появляется сама и без чемодана.

А это уже прогресс.

Стоит, глазки опустила, словно ученица седьмого класса у доски, не выучившая географию. Хмурю брови, смотрю, как Даша водит пальчиком по столу, сдерживаю улыбку, хочется усадить ее на этот самый стол и зацеловать.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Да, я хотела, точнее, хочу, — вскидывает на меня свои синие глаза, кусает губы, поправляет волосы. — Жених — он совсем не жених, Прохоров вообще не по женщинам.

Какой странный поворот событий, сын олигарха что — гей? Интересно, я буду ревновать ее к гею?

— Значит, жених все-таки был?

— И вообще, это странно с твоей стороны настаивать на моем увольнении, заметь, я не психую, не кричу, не собираю чемодан, а веду конструктивную беседу.

— Конструктивная ты моя, ты с темы-то не съезжай.

— Нет, Прохоров не жених, но я его знаю, мы учимся в одном университете, а здесь я на практике, и мне нужна эта работа.

— Зачем соврала?

— Не знаю, там эта твоя Ирина терлась около тебя: «Ромочка, тебе подложить салатика, Ромочка, возьми вот этот кусочек», — Орешкина скривила губы, копируя Ирину.

— Ревнуешь? — улыбаюсь, медленно подхожу, притягивая Дашу к себе, ну точно — пацан пацаном, совсем голову теряю рядом с ней.

— Конечно, Роман Александрович, вы такой привлекательный мужчина, но с отвратительным характером.

Ее ладони гладят мою грудь, глаза хитрые.

— Все равно пойдешь писать заявление, не понравилось мне, как тот Коля очкастый на тебя похотливо смотрел.

— Коля? При чем тут Коля? Коля совершенно безобидный парень, помогал мне.

— Гей?

— Почему гей? Я не знаю.

— Его счастье, если он такой. А про жениха я еще проверю.

Глазки такие наивные, моргает пушистыми ресницами, облизывает губки, а я чувствую, как возбуждаюсь, прижимаюсь к Даше плотнее, даю почувствовать свою эрекцию.

— Рома, ты опять начинаешь?

— Что начинаю?

— Ты сам понимаешь, что начинаешь.

— Скажи это сама.

— Ты возбужден.

— Очень возбужден.

— Пока мы не решим вопрос с моей работой, дальше можешь не продолжать.

— Все уже решено, — целую девушку в шею, нежно ведя языком до мочки уха, засасывая ее, сжимая упругую попку, задирая подол платья. — Будешь работать у меня секретарем, а потом что другое придумаем.

— У тебя? Твоим секретарем?

— Да, Орешкина, да: и квартиру не спалишь, и всегда на глазах.

— Но… Рома… Рома, подожди. У тебя что, нет секретаря?

— Есть, заболела, отпустил, а потом позвонила, говорит, на больничный пошла. Дашка, давай уже снимем все эти тряпки, потом договорим. Чувствуешь, как хочу тебя?

— Я даже не знаю.

— Что ты не знаешь? Давай я тебе покажу, как стоит.

— Рома!

— А то ты не видела, как вспомню твой сладкий ротик на моем члене, крышу сносит.

Подхватываю ее под ягодицы, усаживая на стол, спускаю с плеч платье, продолжая целовать шею, от нетерпения прикусывая нежную кожу. Даша стонет, выгибает спину, уже не задает вопросы, запускает пальчики в мои волосы.

Добравшись до груди, оттягиваю кружево лифчика вниз, обнажая грудь. Сжимаю оба полушария, сосочки набухли и торчат, облизываю языком каждый из них, втягивая губами, причиняя боль, отчего Даша вскрикивает, дергается в сторону.

В полумраке кухни вижу ее глаза, в них разгорается настоящий пожар страсти, в котором я точно сгорю дотла. Сняв рубаху, бросаю ее на пол, расстегивая ремень, ширинку, Даша ерзает на столе, пытаясь снять колготки, помогаю ей, когда справляюсь со своей одеждой.

Платье, белье — все разбросано в разные стороны, теперь она совсем обнаженная, такая невероятно красивая, облизывает губки, смотрит на то, как я сжимаю свой стояк. Тянется ко мне сама, целует, царапая плечи, а я уже не могу остановиться.

Шея, грудь, животик, Даша сама ложится на широкую столешницу, разводит колени, смотрю, сглатывая слюну, на ее раскрытую киску. Провожу несколько раз пальцами по набухшим половым губкам, она уже вся мокрая, стимулирую клитор. У самого член стоит колом, яйца ломит, будто и не было секса буквально несколько часов назад.

— Такая красивая девочка, моя сладкая девочка.

— Рома-а-а-а-а… а-а-а-а-а.

Даша кричит громче, когда я припадаю к ее нижним губам, вылизывая и засасывая нежную плоть, проникая в ее горячее лоно пальцами, трахая ими, при этом посасывая клитор.

Теряю остатки разума от вкуса и аромата этой сладкой девочки, не знаю сколько проходит томительных минут. Клитор пульсирует на моих губах, Даша выгибает спину, приподнимая бедра, пытаясь увеличить трение.

— Рома… не могу… не могу больше… да… Рома… а-а-а-а… кончаю… боже мой… кончаю… а-а-а-а…

Я сам готов кончить лишь от этих криков и стонов, член сочится предсеменем. Сжимаю его у основания, чтоб не слить прямо сейчас. Продлевая Дашин оргазм, натираю клитор пальцами, сморю, как красиво кончает моя девочка в моих руках.

Поднимаюсь, двигаюсь ближе, провожу бордовой от перевозбуждения головкой по раскрытым половым губкам, толкаюсь, вхожу сразу по самые яйца. Не хочу все делать быстро, растягиваю удовольствие, имея свою девочку медленно, придерживая под колени.

— Орешкина, я бы трахал тебя целыми сутками, давай снимем порнофильм.

— С ума сошел… о господи… Рома… чуть глубже… да…а-а-а-а-а…

— Как скажешь, сладенькая.

Приподнимаю ноги выше, врезаясь членом как можно глубже, она такая невероятно горячая внутри и узкая, засасывает меня, словно пытается выдоить всю мою сперму.

Смотрю как маньяк на то, как соединяются наши тела, как член блестит от ее соков, а они стекают вниз до попки, на бьющиеся об нее яйца. Готов излиться прямо сейчас, но только после Дашиного оргазма. Мои движения становятся резче, проникновение еще глубже, девушка начинает дрожать, стискивает свою грудь, выкручивая соски.

А потом, опустив одну руку вниз, ласкает себя между ног, стимулируя эпицентр ее возбуждения. Кончаем, кажется, одновременно, она стискивает меня изнутри стеночками влагалища, пытается соскочить с члена, но я держу крепко, кончая глубоко в нее. В голове шум, кровь пульсирует в висках, перед глазами алые круги.

От оргазма ведет в сторону, опускаюсь между Дашиных широко разведенных ног, упираясь лбом в грудь. Дышу часто, выхожу, член все еще стоит, а по спине стекает пот.

— Рома.

— Да, сладкая.

«— Ты снова кончил в меня», — говорит, пытаясь выровнять дыхание.

— Значит, завтра пойдем в ЗАГС.

— Не шути так, а то я ведь и соглашусь.

— Разве я шучу, я почти при смерти, мне не до шуток.

Наш прекрасный диалог прерывает звонок домофона. Кого там еще принесло в такое время? Я точно не жду гостей и никому не собираюсь открывать.

— Рома.

— Нет меня.

— Звонят.

— Нас нет дома.

Домофон не переставая трезвонит, но я даже не в силах сдвинуться с места.

— Вдруг что случилось?

— Не мои проблемы. Пусть все горят в аду.

Приподнимаюсь, продолжая ласкать грудь и живот, целую твердые сосочки.

— Давай притворимся, что нас нет дома.

— Давай, — Даша садится, вся такая румяная, красивая до рези в глазах.

Но в унисон с домофоном где-то в прихожей, в пальто надрывается мой телефон. Орешкина легко спрыгивает со стола, подбирает свои вещи. На цыпочках уходит в ванную, смотрю на себя, думаю, чем бы прикрыться, но иду в прихожую голым.

— Кто?

— Рома, это я, Ирина, открой.

Глава 28