Тот, кого я хочу (СИ) - Лайонс Лора Страница 28

Входит знакомый сотрудник, понимающий по-русски. Кидаюсь к нему.

— Сидеть, — указывает он на кресло. — Что ты хотеть?

Я начинаю объяснять. Он, не дослушав, кивает коллегам на входную дверь. Те поспешно запирают ее.

— Ты делать этот рисунок три раз? — мягко спрашивает мужчина.

— Да.

— Ага, вот твой красный листок. Читать, — он указывает ногтем текст напротив моей подписи.

— Я опаздываю на самолет!

— Если ты забывать, я читать и переводить за тебя. «Я в три раз прошу сделать мне тот рисунок. Я согласен, что рисунок будет стабилен долгий время». Это твой подпись?

Киваю, не понимая, к чему он ведет.

— Ты хотеть рисунок на долгий время. Мы сделать то, что ты хотеть.

— Но я думала, что он пропадет так же, как обычно, через два дня…

— Я не знать, что ты думал. Наш стилисты всем говорить, квитанция всем писать, квитанция надо читать. Если ты не уметь читать английски, надо сидеть дом. Ты видеть цвет квитанций: первый — зеленый, второй — желтый, третий — красный, как светофор, это для дама, который не умеет читать английски, как ты. Этот краска такой специальный — когда три раз один пигмент на один место красить, будет долгий-долгий срок. Я никто не заставлять! — заключает он.

— Да, я понимаю и не спорю. Я готова заплатить опять…

— Ты готов платить? — хмыкает он. — Хорошо. Раздеваться.

Я быстро снимаю костюм и колготки, чуть медленнее — белье и выпрямляюсь, прикрываясь юбкой. Стилистки из своего угла смотрят на меня, криво улыбаясь.

— Так хорошо. Так ты лучший, чем твой строгий костюм. Первый и второй кожа в один время. — Он смеется.

— Пожалуйста, быстрее!

— Что ты теперь хотеть?

— Смыть эту краску, — повторяю в десятый раз. — У вас есть такой флакон, я видела, как жидкостью из него смывали, когда ошибались. Ну что же вы стоите, вот деньги, вот за срочность, разве этого мало?!

Филиппин открывает что-то у себя на телефоне и показывает:

— Мне нужен этот твой коллега здесь. Приведи его сейчас, и я дам тебе тот флакон.

На экране телефона филиппинца фотография Александра. Откуда?!

— Зачем он вам?!

— Он — ценный специалист. Я спросить его совет, — скалится. — Разговор здесь с твой коллега за флакон.

Я, наконец, чувствую опасность. Неясную, но нарастающую. Но, даже не поняв толком, сразу включаю защиту близкого.

— Нет. Его я не приведу.

— Тогда звони, пусть он сам придет к тебе здесь, — настаивает филиппин.

— Нет, я не могу. Это касается только меня. Дайте флакон.

— Тот флакон тебе не помогать. Он помогать только быстро, на свежий пигмент.

— Но как тогда, чем краску смыть сейчас?

Мужчина молча качает головой, загадочно улыбаясь.

Я замираю. Тревога звенит во мне набатом.

— Неправда! Дайте флакон. Дайте, или я возьму сама, я знаю, где он стоит!

— Сидеть! — филиппинец властно удерживает меня. — Сейчас тебе дать флакон…

Он кивает визажистке и берет из ее рук знакомую бутылочку, издающую резкий запах. — На! И вата на! Ну, видеть? Не помогать.

Я настойчиво тру кожу ватным диском, обильно смоченным средством, на которое я так надеялась. Наконец, останавливаюсь, не видя результата. Я в каком-то ступоре.

— Зови коллега, звони, и тебе будет хорошо, — продолжает давить салонный администратор.

— Нет, коллега больше не обсуждается, — отвечаю, мучительно пытаясь не потерять самообладание.

— Твой выбор! — мужчина вальяжно раскидывается в кресле и закуривает сигару.

Он вообще никуда не торопится, в отличие от меня.

— Чем тогда это можно смыть?!

Снова качает головой, как китайский болванчик:

— Ничто после третий раз не помогай.

Смотрю на него, не понимая, словно все происходит не со мной.

— Но когда же, когда она побледнеет?!

— Это не китайский барахло, это хороший американский нано-краска.

— И все же… когда?

— По гарантия — двадцать.

— Двадцать дней?! — ужасаюсь я.

— Нет, нет! Двадцать лет.

Кажется, я потеряла сознание. Следующее, что осознаю — лежу в низком кресле, ноги точно из ваты.

— Эй, ты слышать меня? — щелкает пальцами над моей головой филиппин и настойчиво сует мне что-то в рот. — На курить! Курить!

Я глотнула едкий и горький дым сигареты и закашлялась. Говорю еле слышно:

— Все, не надо больше. Что же я натворила?! Что можно сделать? Ну, предложите же что-нибудь… Может, закрасить светлым, в тон кожи?

— Нет, пигмент на пигмент не ложиться, — отвечает.

— А если лазером?.. Я слышала, что лазером выводят татуировки.

— Много мелкий порез? Весь твой тело? — Ты не жить!

— Хотя бы на лице… Как же я вернусь?..

— Да, так вернуться нельзя, — соглашается. — Надо звонить коллега. Смотри. Я все знаю. Тебе с ним хорошо.

И он показывает мне на своем телефоне фотографию моей близости с Сашей. Я вскакиваю:

— Как? Откуда?..

Скалится. Ему весело! Потом достает из кармана костюма флешку, вставляет в ближайший ко мне компьютер и показывает на экране фотографию моего любимого, обнаженного, почти в полный рост, в интерьере гостиничного номера. А потом рядом — линии грима для всего тела, почти как у меня! Линии на НЕГО наплывают… Я холодею.

— Это если он не хотеть договориться. Этот имидж на твой парень будет хорошо смотреться. Для особый случаев подойдет, и стоимость таких развлечений тоже будет особый.

И администратор, или кто он здесь, самодовольно рассказывает, как придумал и разработал этот великолепный имидж для пары — мужчины и женщины — с хорошими фигурами. И что у меня всегда будет компания, если я позову сюда сейчас своего коллегу. Гасит экран и вынимает флешку.

Потом набирает кого-то в телефоне, разговаривает и показывает мне трансляцию. Вижу небольшой самолет и нашу группу. Вот коллеги один за другим поднимаются по трапу в недра джета. На летном поле остаются только Александр и человек, который снимает. Мой любимый нетерпеливо высматривает кого-то, и я знаю, кого. А потом эмоционально общается с подошедшим летчиком. И я слышу ответы! То есть, если сейчас громко позову на помощь, Саша меня услышит!

— Молчи, — шипит проницательный филиппин. — Если он не захотеть договориться, его придется убить. Сейчас. У меня, — как это по-русски? — пришел приказ от начальник. И я буду приказать своему человеку. И ты все услышать и увидеть.

Зажимаю себе рот руками, не в силах оторвать взгляда от Сашеньки. Улетай скорее! Улетай!!! И прости меня…

— Ну, что, ты звать его?

Тут вижу, что мои коллеги во главе с Евгением поспешно покидают самолет. Саша уже не один. Филиппин тоже это видит. Что там случилось, почему задержка?!

— Мне надо подумать, как это лучше сделать, — шепчу.

— Да, тебе быстро подумать надо, — men оставляет телефон у компьютера рядом с флешкой и деловито отпирает своим ключом отдельный ящичек в шкафу, звенит в нем инструментами. — А я уже решить, что тебе помогать. Я смотреть твой нос.

Почему-то остро пахнет спиртом.

— Положить голову! Закрыть глаза! Не двигаться! — раскомандовался.

Думаю только о том, как спасти Сашу. Надо потянуть время, и он улетит. Бесконечно ерзаю в кресле, устраиваясь. Мотаю головой, не давая menу прицелиться каким-то странным аппаратом в руке. Говорю, что меня сильно тошнит, прошусь в туалет и прошу пить.

Наконец, у него заканчивается терпение. По его сигналу подходят визажистки и наваливаются на меня с двух сторон, а филиппин лично вцепляется крючковатыми пальцами в мой подбородок. Даже с закрытыми глазами различаю яркий свет. Что-то холодно-металлическое просовывается мне глубоко в нос, потом резко щелкает, трещит и обжигает болью.

— На, курить! Курить еще!

Я судорожно глотаю горький дым, притупляющий чувства. Слезы боли заливают мне лицо. Нос кажется горячим и сильно распухшим. Работницы салона все еще держат меня.

— Как чувствовать себя? — интересуется мужчина, нависая надо мной.

— Голова немного кружится… Это был лазер? Я сейчас буду готова продолжить, сейчас…